Населенный множеством племен и народов и в наши дни, горный Кавказ и отчасти предгорья в раннее средневековье представляли из себя еще большее скопление этносов. Можно подумать, что именно сюда после разрушения Вавилонской башни устремились разные племена. Нечто сходное с таким определением действительно есть: горный Кавказ издревле являлся убежищем для многих народов, оттесняемых с юга и севера и ассимилируемых там другими этносами. Однако в историческое время на западном Кавказе обитали в основном адыги, на восток от них аланы (осы, осетины), затем предки вейнахов, о которых реальных известий почти нет, и далее различные дагестанские народы (лезгины, аварцы, лакцы, даргинцы и др.). Этническая карта предгорий и отчасти горных районов менялась и до XIII в.: с приходом тюрко-половцев, а еще ранее хазар и булгар часть местного населения, сливаясь с ними, стала основой для таких народностей, как карачаевцы, балкарцы, кумыки.

Еще древние писатели называли на Кавказе местные царства, например, меотов в Приазовье, однако насколько эти названия соответствовали реалиям - сказать трудно. На восточном Кавказе в Дагестане (термин, кстати, поздний, от тюркского «даг» - гора) наиболее древние политические объединения упоминаются с первых веков нашей эры. Так, армянские источники называют «царей лезгин» применительно к IV-V вв. и даже ранее. Однако наибольшее число данных о политической структуре Дагестана связано с периодом иранских шахов Сасанидов (III-VII вв.), с которыми связывают и возникновение местных княжеств, и построение Дербентской крепости.

В центральном Предкавказье, а периодически и на более обширных пространствах уже на рубеже н.э. возник Аланский союз, который был разгромлен гуннами, но возродился после падения Гуннской державы.

Западная часть северного Предкавказья к югу от реки Кубань была издревле населена предками адыгов. Источники называли их либо кашаками (касогами), либо зиками. Термин «черкесы» - поздний, из иранских языков и означает просто воин (чере-кес, где «чери» - войско, а «кес» - человек). Адыгские (кашакские) племена были в раннее средневековье едва ли не самым многочисленным народом Кавказа, уступая, возможно, порой только аланам. Они всегда были раздроблены и враждовали не только с соседями, но и друг с другом. Вот что писал о них ал-Масуди: «За царством алаи находится народ, называемый кашак, живущий между горой Кабх и Румским (Черным) морем. Народ этот исповедует веру магов (т.е. язычников). Среди племен тех мест нет народа более изысканной наружности, с более чистыми лицами, нет более красивых мужчин и более прекрасных женщин, более стройных, более тонких в поясе, с более выпуклой линией бедер и ягодиц. Наедине их женщины, как описывают, отличаются сладостностью... Аланы более сильны, чем кашаки... Причина их слабости по сравнению с аланами в том, что они не позволяют поставить над собой царя, который объединил бы их. В таком случае ни аланы, ни какой другой народ не смогли бы их покорить».

Известия о кашаках X в. говорят об оживленной торговле их с Малой Азией через Трапезунд.

В X в. кашаки столкнулись с русами в районе Тамани. Это случилось при Святославе, который, готовясь к борьбе с Византией, разгромил союзников последней - хазар и закрепился на Таманском полуострове, где русским опорным пунктом надолго стала старая крепость Матарха, которую русские называли Тмутаракань. Владимир, сын Святослава, передал Тмутаракань одному из своих сыновей - Мстиславу, который позже в борьбе с братом Ярославом подчинил себе все русские земли по левую сторону Днепра. На Руси существовали сказания о войнах Мстислава, по своим нравам напоминавшего своего деда Святослава, с касогами и единоборстве русского князя с касожским богатырем Редедей, которого Мстислав зарезал перед рядами касожскими. Очевидно, Мстиславу удалось подчинить себе еще какую-то часть кашакских племен, поставлявших ему храбрых воинов.

Затем степь заполонили половцы, отрезав Северный Кавказ от Руси. Тмутараканское княжество как-то незаметно исчезло в начале XII в. Усилились аланы и Грузия. Часть кашаков вынуждена была признать власть алан, и последние даже в XII в. закрепились в некоторых причерноморских крепостях на территории нынешнего Краснодарского края. Прибрежные кашаки, очевидно, признавали и власть грузинских царей, в XI-XII вв. тесно связанных с аланами.

Внесло изменение и появление на восточном берегу Черного моря итальянских (в основном генуэзских) торговых факторий, которые стали возникать по договорам с Византией уже в середине XII в. В это время в районе Керчинского пролива известен и город Росия, очевидно, связанный с какой-то уцелевшей русской колонией в этих местах.

На Центральном Кавказе доминировали аланы или осы (осетины). О вейнахах (предках чеченцев и ингушей) мы почти ничего не знаем. Они упоминаются в «Армянской географии» VII в., а также под названием «дурдзуки» в грузинских летописях.

Аланы же упоминаются на Кавказе с начала н.э, хотя пришли они сюда, несомненно, раньше, вместе с прочими сарматскими племенами. Аланский союз был разгромлен гуннами, но возродился после распада империи Аттилы. Долгое время аланы были верными союзниками хазар в их борьбе за гегемонию на Кавказе. Уже в силу этого они являлись врагами арабов и союзниками Византии. От Византии к аланам рано проникло христианство, хотя официально аланский царь стал христианином где-то в начале X в., после чего возникла и Аланская митрополия. Это, однако, вызвало недовольство хазар, и после неудачной войны с последними аланы вынуждены были официально отречься от христианства. После разгрома хазар Святославом ситуация изменилась, аланская знать вернулась в лоно христианской церкви. Когда это случилось, точно неизвестно, но поскольку в конце X в. Аланская епархия занимала в списке подчиненных Константинополю епископств 61-е место вслед за Русью, это, очевидно, произошло где-то в 90-х годах X в.

В XI-XII вв. Алания находилась в тесных отношениях с Грузией. Грузинские и аланские правители часто роднились друг с другом. Известно, что вторым мужем царицы Тамар был аланский царевич Давид Сослан, мать которого была грузинка. Поэтому в XI-XII вв. в Алании переплетаются и византийское, и грузинское влияние, особенно в архитектуре сохранившихся церквей. Возникло на греческой основе и аланское письмо, от которого до наших дней дошли лишь жалкие остатки. Однако ареал сношений правителей Алании был еще шире и доходил до Северо-Восточной Руси - жена Всеволода Большое Гнездо была аланка.

Алания XI-XII вв. выглядит как довольно сильное, хотя и не вполне централизованное государство. Власть царей была ограничена знатью или ос-богатарами, как их называют источники. Столицей Алании был город Магас (буквально Большой, Великий). Его точное местоположение неизвестно, хотя он упоминается даже китайскими источниками в связи с походами монголов.

Больше всего мы знаем о народах и ранних политических объединениях на территории Дагестана, который издавна был тесно связан через Закавказье с Ираном и семитскими цивилизациями Передней Азии. Здесь же в самом узком месте, где горы ближе всего подходят к Каспийскому морю, находился наиболее удобный проход на север в Предкавказье, известный под иранским названием Чола или Чора (узкое ущелье). Контроль над ним издревле был важен не только для небольших государств Восточного Закавказья, но и для мощных ближневосточных империй, типа Ахеменидской, Парфянской и Сасанидской. Заинтересованы были в укреплении этого прохода и Рим, а затем Византия, которые в период их мирных отношений с Ираном даже вкладывали средства для возведения и поддержания здесь в должном порядке укреплений. Археологические изыскания показывают, что древнейшие оборонительные сооружения здесь появились еще в VIII-VII вв. до н.э., т.е. были, очевидно, воздвигнуты местным населением против двигавшихся с севера скифов. Особое внимание этому району уделяли иранские Сасаниды (III-VII вв.), при которых в V-VI вв. и были воздвигнуты те мощные крепость и стены, что в основе сохранились до наших дней, получив уже тогда иранское название Дербент (Закрытые ворота). В период арабо-хазарских войн Дербент обычно находился под арабской властью и халифы уделяли огромное внимание поддержанию и ремонту его укреплений. Сюда с VII-VIII вв. переселялись и арабы, даже в XII в. их потомки сохраняли свой язык. Естественно, сюда в первую очередь проникал и ислам. Однако проникновение ислама в горные районы шло очень медленно. и население горного Дагестана исповедовало либо местные языческие культы, связанные с поклонением силам природы, либо христианство. Последнее проникло в Дагестан из Кавказской Албании и Грузии и еще в IX-X вв. и даже позже занимало прочные позиции у аварцев, лезгин и других дагестанских аборигенов. Вместе с тем о глубоком проникновении христианства в народную среду здесь, как и на остальном Северном Кавказе, вряд ли можно говорить. К примеру, крупнейшим политическим объединением Дагестана в IX-XII вв. была так называемая страна владетеля золотого трона («сахиб сарир аз-захаб»), чаще всего именуемая, не совсем верно, в литературе Сарир. Мнения о ее пределах расходятся. Большинство исследователей считает, что это область аварцев, которые известны и под последним названием и как хундзы (в грузинских источниках). Однако можно предполагать, что под властью «владетеля золотого трона» находились и другие части горного Дагестана (области лакцев и, возможно, частично, даргинцев и даже лезгин). Сам титул «сахиб сарир аз-захаб» происходит от легенды, по которой некий сасанидский правитель пожаловал или подарил этот трон одному из владетелей Дагестана. В IX-X вв. глава этого государства и его окружение были христиане, а остальное население - язычники.

Кроме Сарира известны и другие политические объединения (Гумык, Хайтак и т.д.). Заметим, что и в древности, и в средние века Дагестан, особенно южный, был органически связан с северо-восточной частью нынешнего Азербайджана (Ширвана). Последний населяли родственные лезгинам и аварцам племена, которые очень поздно (в XVI-XVII вв.) были тюркизированы. Эту органическую связь Дагестана с Ширваном отчетливо видел местный историк Бакиханов (XIX в.), написавший исторический труд, посвященный именно прошлому Ширвана и южного Дагестана (одно из первоначальных его названий и было «История Дагестана»). Труд был написан Бакихановым на двух языках - персидском и русском. Хотя Бакиханов был потомком бакинских ханов, рассматривать его как историка только азербайджанского нет оснований.

До X в. значительная часть северного Дагестана находилась под хазарской властью, против которой боролись местные племена и арабы. Уже в середине X в. здесь отмечается определенное влияние Руси (поход на Бердаа совместно с лезгинами и аланами). Позже, с возникновением русского владения на Тамани, контакты русов с народами Кавказа еще более усиливаются, очевидно, нося разное содержание. В 80-х годах отмечается присутствие русов в качестве союзников одной из борющихся групп в Дербенте, где, судя по остаткам местных летописей, русы были хорошо известны. А в 30-х годах XI в. русы совершают походы в Восточное Закавказье и даже овладевают крупнейшим там городом Байлаканом (опять-таки в союзе с определенными местными силами). Это, несомненно, было связано с деятельностью Мстислава Владимировича (см. ниже). В XII в. с усилением Грузии укрепляется и ее престиж в Восточном Закавказье, куда грузинские цари совершают походы до Дербента. Однако о закреплении их там на сколько-нибудь продолжительное время известий нет. Тем не менее лозунг «Грузия от Никопсы до Дербента» (Никопса находилась приблизительно в районе нынешней границы Грузии и Российской Федерации) возник именно в XII-XIII вв. и позже был весьма популярен в определенных политических кругах Грузии (в частности, в период меньшевистского правительства 1918-1921 гг.).

Древнейшими, известными по письменным источникам, обитателями причерноморских областей Северного Кавказа являются киммерийцы. К сожалению, сведений о них очень мало. По существу, кроме самого факта пребывания киммерийцев в древности (до VIII в. до н. э.) в северо-восточной части Причерноморья, засвидетельствованного Геродотом и запечатлевшегося в ряде топографических названий античной эпохи, ничего определенного об этих древних насельниках Предкавказья сказать нельзя. Геродот сообщает, что киммерийцы были вытеснены с занимаемой ими территории скифами, вторгнувшимися в Северное Причерноморье из Азии примерно в VIII в. до п. э. Хотя из сообщения Геродота можно сделать вывод, что все Северное Причерноморье было заселено киммерийцами, однако, видимо, главным местом пребывания киммерийцев были Крым и Прикубанье, ибо именно здесь нам известно наибольшее количество названий, связанных с их именем! .

Отступая под натиском скифов из Северного Причерноморья, киммерийцы двинулись, по словам Геродота, через Северный Кавказ на юг вдоль побережья Черного моря и поселились там, где в его время находился «эллинский город Синопа». Изучение клинописей древного Востока и, в частности, ассирийских текстов подтверждает это сообщение Геродота о вторжении киммерийцев в Переднюю Азию, где они действительно появились в VIII-VII вв. до н. э. и потрясли основы ряда могущественных государств древнего Востока, в том числе Ассирию и Урарту.

Вряд ли, однако, все киммерийцы покинули Северное Причерноморье. Надо полагать, что часть их осталась на прежнем месте жительства и после вторжения скифов.

Около VIII в. до н. э. основным населением Северного Причерноморья стали скифы, но, судя по всему, на Северном Кавказе значительного скифского населения не было. Геродот и другие древнегреческие писатели считали восточной границей расселения скифов Дон. Далее на восток, в Предкавказье, по сведениям этих писателей, жили уже нескифские племена (меоты, синды, тореты, керкеты и др.)* Хотя Геродот ограничивает пределы Скифии на востоке течением Дона (Танаиса), однако он же сообщает о проникновении скифов и на Северный Кавказ. По его словам, скифы, преследуя киммерийцев, вторглись через территорию Северного Кавказа в Закавказье и Переднюю Азию, причем они прошли не вдоль берега Черного моря, как киммерийцы, а восточнее, «имея по правую руку Кавказскую гору», т. е. Главный Кавказский хребет. Таким образом, скифы вторгались в Закавказье вдоль Каспийского побережья (через Дербентский проход), проходя через северокавказские степи, где часть их могла и осесть. Конечно, обитавшие в Северном Причерноморье скифы и в дальнейшем могли проникать на Северный Кавказ, особенно в При- кубанье, переходя через Дон или Керченский пролив.

Примерно с VII по III в. до н. э. хозяйственный и общественный строй, а также и культура коренного населения Северного Кавказа приобрели в значительной мере скифские черты. Особенно ярко эти черты прослеживаются в степном Предкавказье и в предгорьях западной части Северного Кавказа (за Кубанью, в бассейне рек Белой и Лабы). Это объясняется не только проникновением на Северный Кавказ скифского этнического элемента, но и усилением исторических связей Северного Кавказа со всей степной полосой Восточной Европы, где размещалась основная масса скифских племен Северного Причерноморья. О том, что скифская культура была в это время воспринята и нескифским населением Северного Кавказа, свидетельствует археологический материал из курганов Семибратние и Карагодеуашх, принадлежность которых местным синдо-меотским племенам не вызывает сомнения.

Процесс распространения скифской культуры, так же как и проникновение самого скифского элемента, сильнее всего чувствуется в Прикубанье, находившемся по соседству со Скифией, а также в степных районах Северного Кавказа, где обнаружены такие яркие и типичные памятники скифской культуры, как курганы у станицы Келермесской и аула Уль- ского на Кубани, Моздокский могильник в центральной части Северного Кавказа и др. Можно считать, что степное Предкавказье, и в особенности Прикубанье, в скифский период мало чем отличались в социально- экономическом и культурном отношениях от лежавших на запад от Дона областей Скифии. Курганы Прикубанья скифского периода свидетельствуют о том же типе хозяйства и общественного строя, что и у скифов - кочевников Приднепровья. Археологический материал прикубан- ских курганов дает тот же ритуал погребения, тот же набор предметов вооружения и домашнего обихода, что и в центральных областям Скифии.

Но в скифских курганах Предкавказья есть и некоторые особенности. В частности, «царские» курганы Прикубанья обычно отличаются большим количеством канских захоронений (например, в одном из курганов у аула Ульского - более 400). К этому нужно добавить, что древние «царские» курганы Прикубанья (VI-IV вв. до н. э.) вообще отличаются более пышным, дорогим и кровопролитным обрядом погребения, чем одновременные им курганы Приднепровья. Попвидимому, все это следует объяснить тем, что Прикубанье, как и все Предаавказье, было втянуто в общение с культурными центрами древнего мира (в особенности с Закавказьем, а также с Передней Азией) значительно раньше, чем Приднепровье. Поэтому и социально-экономическое развитие этого района шло в начале более быстрыми темпами, чем областей, лежащих на запад от Дона.

С причерноморскими племенами Северного Кавказа исторически тесно связаны находившиеся в Северном Причерноморье греческие колонии.

Недаром большая часть наших сведений об этих племенах в античную эпоху получена из греческих источников.

С VII в. до н. э. греки начинают колонизацию Южного, а затем и Северного Причерноморья. К концу V-началу IV в. до н. э. все северное побережье Черного моря от устья Днестра до Кубани было уже освоено греческими колонистами; при этом наиболее густо греческие поселения располагались по обоим берегам Керченского пролива (Боспора Киммерийского). Здесь разместилась самая многочисленная и богатая группа греческих колоний Северного Причерноморья, в которую, в частности, входили Фанагория (станица Сенная), Корокондама (Тамань), Гермонасса, Сады, Гор- гиппия (Анапа) и другие на кавказском берегу. К этой же группе следует причислить и Танаис, находившийся в дельте Дона.

Крупнейшей колонией бос- порской группы был Пантика- пей (находившийся на месте нынешней Керчи), который объединил под своей властью оба берега Боспора Киммерийского и стал столицей так называемого Боспорского царства. К концу IV в. до н. э. в состав кавказской части этого государства входил весь Таманский полуостров со смежными областями по низовьям Кубани, а также побережье до Баты (Новороссийска) на юге и Танаиса на севере включительно.

Появление в Северном Причерноморье рабовладельческого Боспорского государства оказало большое и всестороннее влияние на жизнь и развитие местных племен. В качестве примера можно привести таманское племя синдов, находившееся в сфере непосредственного воздействия Боспорского царства. В VI в. до н. э. синды уже тяготели к городскому центру с греческим и местным населением (сначала Синдский порт, затем Горгиппия, находившиеся на месте нынешней Анапы) и подчинялись управлению полуэллинизованных династов. В IV в. до н. э. синды, как и некоторые другие племена Прикубанья, вошли в состав Боспорского царства, а синдские династы стали вассалами боспорских царей Спартокидов, таких же полуаборигенов, полугреков, каре и они сами. Распространение влияния Боспора и на другие близкие к нему кубанские племена подтверждается многочисленными данными, в том числе материалами так называемых Семибратних курганов (в дельте Кубани около станицы Варениковской).

Местное население Северного Причерноморья и Кавказа к моменту греческой колонизации уже достигло сравнительно высокого уровня хозяйственного, общественного и культурного развития, что и явилось необходимой предпосылкой для возникновения здесь греческой колонизации. Как известно, греческие колонии Северного Причерноморья и Кавказа были обязаны своим богатствам и расцветом прежде всего посреднической торговле, которую они вели, с одной стороны, с местными племенами, с другой - со всем античным миром Черноморского бассейна и Средиземноморья. Хлеб, скот, кожи, мед, воск, вывозившиеся греками из причерноморских областей Кавказа, были продуктами соответствующих отраслей хозяйства, развитых здесь местным населением и притом в такой степени, что уже появились излишки для торговли и обмена.

Следовательно, уровень развития производительных сил у местного населения был настолько высок, что давал возможность организовать широкий и интенсивный обмен с внешним миром. Именно поэтому греческие поселения основывались преимущественно в тех пунктах, где наиболее удобно было организовать торговлю и обмен с местными жителями, причем многие крупные греческие колонии на Черноморском побережье Кавказа возникали на давно обжитых коренным населением местах.

Наивысший расцвет Боспорского царства падает на IV - первую половину III в. до н. э. В дальнейшем оно стало ослабевать, и это в значительной мере было связано с постепенным падением спроса на хлеб, вывозимого боспорскими купцами из Прикубанья в Грецию, и с натиском сарматов, ставших крупной политической силой в степях Предкавказья и Северного Причерноморья. В I в. до н. э. Боспорское царство попало в некоторую зависимость от Рима, а в IV в. н. э. прекратило свое существование под ударами гуннов.

Нужно сказать, что Боспорское царство было не столько греческим, сколько греко-варварским государством, так как местные племена (меоты, скифы, сарматы, аланы) составляли значительный процент его населения и сыграли большую роль в развитии его культуры. В свою очередь греки оказывали большое влияние на культуру местного населения даже за пределами Боспорского царства.

Древнегреческие, а частично и римские писатели оставили краткие, но ценные сведения о народах Северного Кавказа в VI в. до н. э.- III в. н. э. Так, они указывают на Северо-Западном Кавказе большое число племен, часть которых (синды, псессы, фатеи, досхи и пекоторые другие в прикубанских степях) была известна под собирательным именем «меоты», а другая часть (обитавшие в горах зихи, ахеи, тореты, керкеты и пр.) представлялась грекам отдельными народами. Племенные и географические названия того времени в низовьях Кубани и на Черноморском побережье нынешнего Краснодарского края доказывают принадлежность большинства этих меотских и немеотских племен к предкам адыгов (т. е. кабардинцев, черкесов и адыгейцев). В то же время античные писатели говорят не об одном адыгском или двух-трех абхазо-адыгских языках, а множестве языков на Северо-Западном Кавказе, для которого тогда была характерна примерно такая же лингвистическая пестрота, какая сохранилась до начала XX в. в Дагестане. Большинство племенных языков Северо-Западного Кавказа в ту пору было родственным между собой. Сказанное позволяет заключить, что процесс консолидации разрозненных племен Северо-Западного Кавказа к началу нашей эры находился еще на начальной стадии и не успел привести к образованию адыгской народности.

Гораздо меньше сведений можно почерпнуть у античных писателей о населении горной полосы центральной и восточной частей Северного Кавказа. Упоминаемые ими мелкие племена очень трудно привязать к определенным территориям и не менее трудно угадать их этническую принадлежность. Все же авторы I- II вв. н. э. (Страбон, Птолемей и Плиний Старший) знали на востоке Северного Кавказа легов (лакцев или лезгин) и дидуров (дидойцев), причем последние указаны ими рядом с тушинами (тусками), т. е. примерно там, где они живут и в настоящее время.

В степях Северного Кавказа на восток от меотов жили родственные скифам ираноязычные племена сарматов (сираки, аорсы и др.), к которым в самом начале нашей эры присоединились пришедшие из Заволжья аланы. Язык последних также принадлежал к иранской ветви индоевропейских языков и находился в близком родстве с сарматским и скифским языками. Уже во II -III вв. н. э. аланы стали самой крупной политической силой в степях Северного Кавказа.

Аборигенное население (меотские племена, керкеты, тореты, ахеи, зихи, леги, дидуры и др.) были оседлыми и занимались преимущественно пашенным земледелием и скотоводством, а меоты, кроме того, и рыбной ловлей. Значительная часть сарматов и алан занималась скотоводством кочевого типа.

Сведения о социальном строе народов Северного Кавказа в античное время крайне скудны. Письменные источники упоминают, с одной стороны, племенных «царей», владевших значительными стадами скота, а с другой - рабов, или «работников». Археологические раскопки меотских и сарматских могильников обнаружили в одних случаях богатые, а в других - бедные погребения. В Прикубанье открыто большое число меотских горо - дищ, окруженных рвами и валами. Литературные источники рассказывают об укреплении сарматских поселений двумя рядами плетня с земляной засыпкой между последними. Каждое городище имело цитадель, которая обычно отделялась от остальной территории городища внутренними рвом и валом. Не подлежит сомнению, что уровень социального развития населения Северного Кавказа в античную эпоху не был однородным. У одних племен, например у синдов, которые были ближайшими соседями крупных боспорских городов, он был выше, чем у других меотов, выше, чем у кочевников сираков или аорсов и тем более выше, чем у горных племен. В целом же население Северного Кавказа в указанное время находилось на той переходной стадии от первобытнообщинного строя к классовому обществу, которую принято называть периодом военной демократии.

Кавказ - один из интереснейших регионов земного шара. Имея уникальные природные условия, исключительную стратегическую важность в системе взаимоотношений Европы и Востока, став родным домом для сотен народностей, поистине является уникальным уголком мира. Огромный научный потенциал изучения Кавказа издавна привлекал историков, археологов, этнографов, путешественников и многих других специалистов. Изучение этой горной страны, интенсивно продолжающееся уже пятое столетие, позволило накопить огромный фактический материал. Многие музеи мира горды тем, что они имеют кавказские коллекции. Написано достаточно специальной литературы о жизни, быте отдельных народов, изучении археологических памятников. Однако история этой горной страны многогранна и сложна, напоминая о том, что изучена тысячная доля того, что бережно хранит и переносит через века благодатная земля Кавказа.
По языковой структуре кавказские языки резко отличаются от всех остальных языков, расположенных в этой части мира, причем, несмотря на отсутствие непосредственного родства, между ними имеются определенные черты сходства, заставляющие говорить о кавказском языковом союзе. Их характерными особенностями являются относительная простота системы гласных (в убыхском их только две, что является мировым рекордом) и необычайное разнообразие согласных; преимущественно агглютинативная морфология; широкое распространение эргативного синтаксиса.
В III-II тысячелетиях до н.э. так называемые кавказоязычные племена жили на территориях не только Кавказа, современного Дагестана и Закавказья, но и в Месопотамии, Передней и Малой Азии, Эгеиды, на Балканском и даже Апеннинском полуостровах. Родство древнейшего населения всех этих территорий прослеживается в единстве их антропологических данных, культуры и общих языковых связях. Если учесть еще и то, что они переселялись только внутри территории своих родичей и вне этой территории почти не мигрировали, то этническую их близость можно считать доказанной, исходя из общности территории, антропологии, культуры и языка.
Древнейшее население всех этих территорий по антропологическим данным относится к европеоидной расе (раньше она называлась кавказской расой) и подразделяется на балкано-кавказскую, средиземноморскую и каспийскую подрасы. Все эти подрасы имеют много общих признаков: рост выше среднего, резко выраженная брахикефалия, узколикость, прямая или выпуклая переносица, густо растущие волосы, темная пигментация волос и смешанный цвет глаз /1/. Как пишут древние историки, пеласги на Балканах, хатты в Анатолии и этруски в Италии имели светлый цвет лица, как и многие современные нахско-дагестанские автохтоны.
Почти на всей территории Дагестана и всего северо-восточного Кавказа в эпоху ранней бронзы (3500-2300 гг. до н.э.) была распространена культура, отличающаяся поразитель-ным единством составляющих ее компонентов. Это поселение характеризуется круглопланными жилищами, сходными с ними круглыми погребальными сооружениями, оригинальной разноцветной керамикой, высокоразвитым бронзолитейным производством, продукция которого включает оригинальные предметы вооружения, орудия труда и украшения /2/.
Памятники со сходными признаками были распространены в III тыс. до н.э. не только в Дагестане, но и на обширной территории, включающей большую часть Кавказа, Восточную Анатолию и северо-восточный Иран. Эта культура получила в археологии название «куро-араксская» ввиду того, что первые ее памятники были выявлены в междуречье Куры и Аракса. Ни одна из древних культур Кавказа не имела такого широкого распространения, как куро-араксская. Элементы этой культуры проникли даже далеко на юг - в восточное Средиземноморье, в Сирию и Палестину.
К общим признакам «куро-араксской» культуры относятся: 1) заселение городища скученными круглыми жилищами; 2) определенные формы кубка; 3) орнамент в виде двух расходящихся спиралей (на булавке или на керамике); 4) так называемые «рапиры»; археологи утверждают, что они заимствованы из крито-микенской культуры и сохранились, чуть ли не тысячелетие; 5) типичный орнамент - выгнутая вверх или вниз черта с круглым и спиральным завершением на обоих концах; 6) орнамент в виде свисающих треугольников, часто заполненных волнистыми линиями и иногда сопровождаемых профильными изображениями толстых птиц или просто кружками; 7) кремация. Установлено, что отдельно взятый признак может стать модным и перекочевать к носителям соседней культуры, но если существует таких общих 5-10 признаков, то этническую принадлежность носителей данной археологической культуры можно определить с достаточной уверенностью.
Из основных признаков куро-араксской культуры - спиралеобразный орнамент, рапиры и заштрихованные треугольники наблюдаются в крито-микенской культуре (Балканы, Эгеида, Малая Азия), которая принадлежит догреческому населению - пеласгам и родственным им племенам.
Древнейшие народы Малой и Передней Азии и их языки, как и народы и языки совре-менного Дагестана, характеризуются своей пестротой. Самыми крупными из этих народов, засвидельтвованными письменными памятниками, являются пеласги (III-II тыс. до н.э., Бал-каны), хатты (III тыс. до н.э., Малая Азия), хурриты (III-II тыс. до н.э., Месопотамия), урартийцы (I тыс. до н.э., современная Армения) и кавказские албаны (I тыс. до н.э.- I тыс. н.э., современные Азербайджан и Южный Дагестан). Тщательные лингвистические исследования И.Дьяконова, С.Старостина и других показали свыше 100 общих корней хуррито-урартийских и северо-восточнокавказских языков. Предположения о родственных связях хурритского и урартского языков с кавказскими высказывались уже в XIX веке. На научную основу этот вопрос был поставлен только в 1954 г. Были приведены факты, свидетельствующие в пользу родства урартского языка с нахско-дагестанскими языками. Оказывается, что в целом эти языки были ни северными, ни восточными и при том не только кавказскими. Поэтому И.Дьяконов /3/ предлагает для данной семьи отказаться от обозначения «северо-восточно-кавказские» и ввести специальное название «алародийские», два раза упоминаемое у Геродота для обозначения урартов.
Эти слова И.Дьяконова напоминают нам информацию, приведенную в «Алупанской книге» /4/: «Бог создал Адама («итем»). Десятый потомок Адама («итема») был Ной. Третий сын Ноя был Яфиз. У Яфиза был восемь сыновей. Его младший сын - Гемер. У Гемера было три сына. Его младший сын - Таргум (он и есть выше упомянутый Таргамон - Я.Я., Н.О.). У Таргума было восемь сыновей. Его младший сын - Алуп. При разделении владений земли от нижнего (вероятно, Средиземного - Я.Я., Н.О.) до верхного (вероятно, Каспийского - Я.Я., Н.О.) морей и от нижних (вероятно, Таврийских и Загросских - Я.Я., Н.О.) до верхних (вероятно, Кавказских - Я.Я., Н.О.) гор были переданы Алупу». Слово «Алуп» как божество мы читаем на одной из царских печатей пеласгского иероглифического письма. Следовательно, и кавказские албанцы, и современные балканские албанцы, и все названные И.Дьяконовым “алародийские” народы - потомки того самого легендарного Алупа. Вполне логично полагать, что они говорили на родственных языках.
Таким образом, в IV-III тыс. до н.э. на территориях Кавказа, Закавказья, Месопотамии, Малой и Передней Азии жили народы или народности с этнографически близкими родственными связями по антропологии, культуре, территории расселения и языку.

Ярали Яралиев
Проф. института «ЮЖДАГ», г. Дербент РД РФ

(касоги, зихи, кашаки), аланы также подчиняют определенную их часть. Большая половина адыгов сохраняют независимость. Отличительной чертой их жизни становятся постоянные междоусобицы. Благодаря соседству с Черным морем, предки адыгов поддерживают постоянные торговые связи с Византией и Малой Азией.

Весьма расплывчаты свидетельства той эпохи в отношении вайнахов . Лишь в грузинских хрониках встречаются упоминания о неких дурдзуках , обитавших в горах. Впрочем в тот момент земли современной Ингушетии и западной части Чечни находились под сильным воздействием алан, о чем свидетельствовало месторасположение аланской столицы, город Магас .

В степной части Кавказа аланское влияние было относительным, ибо здесь их постоянными конкурентами выступали все новые и новые орды кочевников. После разгрома Хазарского каганата, Северо-Кавказские степи заполняются печинегами и гузами, народами также тюркского происхождения.

К концу 11 века эти степные пространства оказались во власти половцев (кипчаки, куманы). Сами половцы охватывают в тот момент громадные пространства от Волги до Дуная. Поэтому не случайно, что эти территории в 12 веке получают именование Дешт-и-Кипчак , то есть половецкая земля.

Этногенез карачаевцев, балкарцев и кумыков

В период средневековья тюркоязычные кочевники сыграли значительную роль в этногенезе ряда местных народов. Ученые полагают, что именно в это период, 12-14 века, активно протекали процессы формирования карачаево-балкарской народности . Ее основу составляли , носители . Приблизительно в 4 веке с ними слилась определенная часть алан, которые были вытеснены гуннским нашествием.

В 7-8 веках хазарами в целях обеспечения безопасности от арабских вторжений, в верхней Кубани размещаются болгары. В 7-8 веках половцы довершают процессы этногенеза карачаевцев и балкарцев . Уникальность этих народов в том, что в антропологическом отношении они являются носителями местного кавказского типа, а разговаривают на тюркском диалекте.

Аналогичные процессы имели место по отношению к кумыкам , которые с давних пор населяли равнинную часть Северного Дагестана. Антропологические исследования показывают отсутствие каких либо различий между кумыками и прочими коренными народами Дагестана. Часть аборигенов равнинного Дагестана подверглась длительной ассимиляции со стороны кочевников тюрок. Причем эти процессы протекали еще с 4 века. В итоге, к 14 веку в северном и центральном плоскостном Дагестане фиксируются тюркоговорящие кумыки.

Дагестан в 10-начало 13 веках

Существенные изменения происходят в 10 веке и в Дагестане, который до этого пребывал в орбите влияния могущественного Арабского халифата. Центральные районы горного Дагестана по-прежнему занимало политическое образование Серир (с арабского сахиб сарир аз-захаб , то есть страна владетеля золотого трона), в который в тот момент включались земли аварцев, части лакцев и даргинцев. Правитель Серира имел титул нуцала и поэтому эти земли именовались нуцальство .

В этот момент в горном Дагестане упоминаются другие объединения: гумык (кумух) в землях лакцев, хайдак (кайтак) в землях даргинцев, зерих геран , куда входили аул Кубачи и ряд окрестных селений. Кабачницы родствены даргинцам, но уже к 13 веку их занятием становится ремесло.

Северная прикаспийская часть Дагестана в период получает название сахль (с арабского, равнина). Арабы подчинили себе эти земли и в период правления наместника Масламы, они на этих землях поставили своего правителя, получившего титул шанхал . Резиденцией шанхалов становятся два селения, Кумух и Тарки . Вот почему это образование получает название Шамхальство Тарковское . После ухода арабов шанхалы продолжили и завершили процессы исламизации кумыкского населения.

Власть нуцалов и шанхалов была наследственной, это было нетипично для остального горного Дагестана, где чаще всего социальное устройство было представлено вольными общинами. На юге Дагестана также существовали политические объединения на племенной основе табасаран . Однако, в силу близости Дербента и Закавказья, эти объединения не всегда были самостоятельными.

После распада Арабского халифата, местные дербентские правители в 70-х годах 9 века создают собственное арабское образование Дербентский эмират . Благодаря транзитному расположению Дербента, купцы извлекают прибыли из морской и сухопутной торговли. Уже с конца 8 века начинает чеканиться собственная монета. Власть в Дербенте принадлежала группе знатных феодальных семей арабского происхождения. Из их числа избирались эмиры (правители), которые в своей повседневной политике опирались на раисов (городские старшины).

К концу 8 века в Дербенте прочно укрепляются позиции ислама, поэтому дербентские правители и жители становятся воинствующими миссионерами. Из Дербента периодические организовываются походы против язычников Южного и Центрального Дагестана, причем производится в буквальном смысле “огнем и мечом” . Упорствующие уничтожаются, а их селения сжигаются. Сами участники походов называются гази , то есть борцы за веру.

В 10-начале 13 веков Дербент – признанный культурный центр Южного Дагестана. Здесь широкое распространение имеет арабская литература и философия. Из числа местных грамотных людей появляются авторы различных произведений. Так в 11 веке свои произведения публикуют философ Абу Бекр , поэт Юсуф аль Дербенди , публикуется “История Дагестана и Ширвана” на арабском языке.

В Дербенте строятся медресе (духовные исламские школы). Здесь проживают толкователи шариата (на арабском факих – ученый человек). Таким образом, Дербент и его жители являются распространителями арабской культуры. В силу того, что Дербент занимал удобный естественный проход, эти земли после ухода арабов остаются объектом посягательств со стороны последующих завоевателей.

К концу 9 века в Северной части Азербайджана сформировалось государство Ширван , власть в котором оказалась в руках потомков арабских завоевателей, принявших титул Ширван-шахо в. Ширван-шахи подчиняют своему влиянию объединения лайран (земли лезгин), табасаран , пытаются контролировать сам Дербент. Дербентским эмирам удается сохранить собственную независимость, хотя в отдельные периоды им приходится признавать вассалитет от Ширвана.

Во второй половине 11 века юг Дагестана временно захватывают турки-сельджуки и местное население платит налоги в пользу султана. В 12 веке господство турков-сельджуков прекращается, но возрастает влияние соседней Грузии, особенно на западный горный Дагестан. Здесь складывается ситуация конфессионального противоборства, то есть христианские миссионеры из Грузии борются здесь с исламскими проповедниками из Дербента и Ширвана.

©сайт
создано на основе личных студенческих записей лекций и семинаров

История России с древнейших времен до конца XVII века Сахаров Андрей Николаевич

§ 3. Народы Северного Кавказа

§ 3. Народы Северного Кавказа

Населенный множеством племен и народов и в наши дни, горный Кавказ и отчасти предгорья в раннее средневековье представляли из себя еще большее скопление этносов. Можно подумать, что именно сюда после разрушения Вавилон- ской башни устремились разные племена. Нечто сходное с таким определением действительно есть: горный Кавказ издревле являлся убежищем для многих народов, оттесняемых с юга и севера и ассимилируемых там другими этносами. Однако в историческое время на западном Кавказе обитали в основном адыги, на восток от них аланы (осы, осетины), затем предки вейнахов, о которых реальных известий почти нет, и далее различные дагестанские народы (лезгины, аварцы, лакцы, даргинцы и др.). Этническая карта предгорий и отчасти горных районов менялась и до XIII в.: с приходом тюрко-половцев, а еще ранее хазар и булгар часть местного населения, сливаясь с ними, стала основой для таких народностей, как карачаевцы, балкарцы, кумыки.

Еще древние писатели называли на Кавказе местные царства, например, меотов в Приазовье, однако насколько эти названия соответствовали реалиям – сказать трудно. На восточном Кавказе в Дагестане (термин, кстати, поздний, от тюркского «даг» – гора) наиболее древние политические объединения упоминаются с первых веков нашей эры. Так, армянские источники называют «царей лезгин» применительно к IV – V вв. и даже ранее. Однако наибольшее число данных о политической структуре Дагестана связано с периодом иранских шахов Сасанидов (III – VII вв.), с которыми связывают и возникновение местных княжеств, и построение Дербентской крепости.

В центральном Предкавказье, а периодически и на более обширных пространствах уже на рубеже н.э. возник Аланский союз, который был разгромлен гуннами, но возродился после падения Гуннской державы.

Западная часть северного Предкавказья к югу от реки Кубань была издревле населена предками адыгов. Источники называли их либо кашаками (касогами), либо эиками. Термин «черкесы» – поздний, из иранских языков и означает просто воин (чере-кес, где «чери» – войско, а «кес» – человек). Адыгские (кашакскне) племена были в раннее средневековье едва ли не самым многочисленным народом Кавказа, уступая, возможно, порой только аланам. Они всегда были раздроблены и враждовали не только с соседями, но и друг с другом. Вот что писал о них ал-Масуди: «За царством алан находится народ, называемый кашак, живущий между горой Кабх и Румским (Черным) морем. Народ этот исповедует веру магов (т.е. язычников). Среди племен тех мест нет народа более изысканной наружности, с более чистыми лицами, нет более красивых мужчин и более прекрасных женщин, более стройных, более тонких в поясе, с более выпуклой линией бедер и ягодиц. Наедине их женщины, как описывают, отличаются сладостностью… Аланы более сильны, чем кашаки… Причина их слабости по сравнению с аланами в том, что они не позволяют поставить над собой царя, который объединил бы их. В таком случае ни аланы, ни какой другой народ не смогли бы их покорить».

Известия о кашаках X в. говорят об оживленной торговле их с Малой Азией через Трапезунд.

В X в. кашаки столкнулись с русами в районе Тамани. Это случилось при Святославе, который, готовясь к борьбе с Византией, разгромил союзников последней – хазар и закрепился на Таманском полуострове, где русским опорным пунктом надолго стала старая крепость Матарха, которую русские называли Тмутаракань. Владимир, сын Святослава, передал Тмутаракань одному из своих сыновей – Мстиславу, который позже в борьбе с братом Ярославом подчинил себе все русские земли по левую сторону Днепра. На Руси существовали сказания о войнах Мстислава, по своим нравам напоминавшего своего деда Святослава, с касогами и единоборстве русского князя с касожским богатырем Редедей, которого Мстислав зарезал перед рядами касожскими. Очевидно, Мстиславу удалось подчинить себе еще какую-то часть кашакских племен, поставлявших ему храбрых воинов.

Затем степь заполонили половцы, отрезав Северный Кавказ от Руси. Тмутараканское княжество как-то незаметно исчезло в начале XII в. Усилились аланы и Грузия. Часть кашаков вынуждена была признать власть алан, и последние даже в XII в. закрепились в некоторых причерноморских крепостях на территории нынешнего Краснодарского края. Прибрежные кашаки, очевидно, признавали и власть грузинских царей, в XI – XII вв. тесно связанных с аланами.

Внесло изменение и появление на восточном берегу Черного моря итальянских (в основном генуэзских) торговых факторий, которые стали возникать по договорам с Византией уже в середине XII в. В это время в районе Керчинского пролива известен и город Росия, очевидно, связанный с какой-то уцелевшей русской колонией в этих местах.

На Центральном Кавказе доминировали аланы или осы (осетины). О вейнахах (предках чеченцев и ингушей) мы почти ничего не знаем. Они упоминаются в «Армянской географии» VII в., а также под названием «дурдэуки» в грузинских летописях.

Аланы же упоминаются на Кавказе с начала н.э, хотя пришли они сюда, несомненно, раньше, вместе с прочими сарматскими племенами. Аланский союз был разгромлен гуннами, но возродился после распада империи Аттилы. Долгое время аланы были верными союзниками хазар в их борь бе за гегемонию на Кавказе. Уже в силу этого они являлись врагами арабов и союзниками Византии. От Византии к аланам рано проникло христианство, хотя официально аланский царь стал христианином где-то в начале X в., после чего возникла и Аланская митрополия. Это, однако, вызвало недовольство хазар, и после неудачной войны с последними аланы вынуждены были официально отречься от христианства. После разгрома хазар Святославом ситуация изменилась, аланская знать вернулась в лоно христианской церкви. Когда это случилось, точно неизвестно, но поскольку в конце X в. Аланская епархия занимала в списке подчиненных Константинополю епископств 61-е место вслед за Русью, это, очевидно, произошло где-то в 90-х годах X в.

В XI – XII вв. Алания находилась в тесных отношениях с Грузией. Грузинские и аланские правители часто роднились друг с другом. Известно, что вторым мужем царицы Тамар был аланский царевич Давид Сослан, мать которого была грузинка. Поэтому в XI – XII вв. в Алании переплетаются и византийское, и грузинское влияние, особенно в архитектуре сохранившихся церквей. Возникло на греческой основе и аланское письмо, от которого до наших дней дошли лишь жалкие остатки. Однако ареал сношений правителей Алании был еще шире и доходил до Северо-Восточной Руси – жена Всеволода Большое Гнездо была аланка.

Алания XI – XII вв. выглядит как довольно сильное, хотя и не вполне централизованное государство. Власть царей была ограничена знатью или ос-богатарами, как их называют источники. Столицей Алании был город Магас (буквально Большой, Великий). Его точное местоположение неизвестно, хотя он упоминается даже китайскими источниками в связи с походами монголов.

Больше всего мы знаем о народах и ранних политических объединениях на территории Дагестана, который издавна был тесно связан через Закавказье с Ираном и семитскими цивилизациями Передней Азии. Здесь же в самом узком месте, где горы ближе всего подходят к Каспийскому морю, находился наиболее удобный проход на север в Предкавказье, известный под иранским названием Чола или Чора (узкое ущелье). Контроль над ним издревле был важен не только для небольших государств Восточного Закавказья, но и для мощных ближневосточных империй, типа Ахеменидской, Парфянской и Сасанидской. Заинтересованы были в укреплении этого прохода и Рим, а затем Византия, которые в период их мирных отношений с Ираном даже вкладывали средства для возведения и поддержания здесь в должном порядке укреплений. Археологические изыскания показыва ют, что древнейшие оборонительные сооружения здесь появились еще в VIII – VII вв. до н.э., т.е. были, очевидно, воздвигнуты местным населением против двигавшихся с севера скифов. Особое внимание этому району уделяли иранские Сасаниды (III – VII вв.), при которых в V – VI вв. и были воздвигнуты те мощные крепость и стены, что в основе сохранились до наших дней, получив уже тогда иранское название Дербент (Закрытые ворота). В период арабо-хазарских войн Дербент обычно находился под арабской властью и халифы уделяли огромное внимание поддержанию и ремонту его укреплений. Сюда с VII – VIII вв. переселялись и арабы, даже в XII в. их потомки сохраняли свой язык. Естественно, сюда в первую очередь проникал и ислам. Однако проникновение ислама в горные районы шло очень медленно, и население горного Дагестана исповедовало либо местные языческие культы, связанные с поклонением силам природы, либо христианство. Последнее проникло в Дагестан из Кавказской Албании и Грузии и еще в IX – X вв. и даже позже занимало прочные позиции у аварцев, лезгин и других дагестанских аборигенов. Вместе с тем о глубоком проникновении христианства в народную среду здесь, как и на остальном Северном Кавказе, вряд ли можно говорить. К примеру, крупнейшим политическим объединением Дагестана в IX – XII вв. была так называемая страна владетеля золотого трона («сахиб сарир аз-захаб»), чаще всего именуемая, не совсем верно, в литературе Сарир. Мнения о ее пределах расходятся. Большинство исследователей считает, что это область аварцев, которые известны и под последним названием и как хундэы (в грузинских источниках). Однако можно предполагать, что под властью «владетеля золотого трона» находились и другие части горного Дагестана (области лакцев и, возможно, частично, даргинцев и даже лезгин). Сам титул «сахиб сарир аз-захаб» происходит от легенды, по которой некий сасанидский правитель пожаловал или подарил этот трон одному из владетелей Дагестана. В IX – X вв. глава этого государства и его окружение были христиане, а остальное население – язычники.

Кроме Сарира известны и другие политические объединения (Гумык, Хайтак и т.д.). Заметим, что и в древности, и в средние века Дагестан, особенно южный, был органически связан с северо-восточной частью нынешнего Азербайджана (Ширвана). Последний населяли родственные лезгинам и аварцам племена, которые очень поздно (в XVI – XVII вв.) были тюркиэированы. Эту органическую связь Дагестана с Ширваном отчетливо видел местный историк Бакнханов (XIX в.), написавший исторический труд, посвященный именно прошлому Ширвана и южного Дагестана (одно из первоначальных его названий и было «История Дагестана»). Труд был написан Бакихановым на двух языках – персидском и русском. Хотя Бакиханов был потомком бакинских ханов, рассматривать его как историка только азербайджанского нет оснований.

До X в. значительная часть северного Дагестана находилась под хазарской властью, против которой боролись местные племена и арабы. Уже в середине X в. здесь отмечается определенное влияние Руси (поход на Бердаа совместно с лезгинами и аланами). Позже, с возникновением русского владения на Тамани, контакты русов с народами Кавказа еще более усиливаются, очевидно, нося разное содержание. В 80-х годах отмечается присутствие русов в качестве союзников одной из борющихся групп в Дербенте, где, судя по остаткам местных летописей, русы были хорошо известны. А в 30-х годах XI в. русы совершают походы в Восточное Закавказье и даже овладевают крупнейшим там городом Байлаканом (опять-таки в союзе с определенными местными силами). Это, несомненно, было связано с деятельностью Мстислава Владимировича (см. ниже). В XII в. с усилением Грузии укрепляется и ее престиж в Восточном Закавказье, куда грузинские цари совершают походы до Дербента. Однако о закреплении их там на сколько-нибудь продолжительное время известий нет. Тем не менее лозунг «Грузия от Никопсы до Дербента» (Никопса находилась приблизительно в районе нынешней границы Грузии и Российской Федерации) возник именно в XII – XIII вв. и позже был весьма популярен в определенных политических кругах Грузии (в частности, в период меньшевистского правительства 1918 – 1921 гг.).