Чудов монастырь

Чудов монастырь

Чудов кафедральный 1-го класса необщежительный мужской монастырь находился в Кремле, на Царской или Ивановской площади, недалеко от Спасских ворот, на современном пустыре между бывшим зданием Сената и снесенным Малым Николаевским дворцом (илл. 3, цв. вкладка) . В XIV в. на этом месте находился Ордынский Посольский двор Золотой Орды или Улуса Джучи, монгольского государства, в вассальной зависимости от которого находились русские княжества.

В середине XIV в. жену хана Джанибека, Тайдулу, поразила болезнь, в результате которой она потеряла зрение. Джанибек писал великому князю: «Мы слышали, что небо ни в чем не отказывает молитве главного попа вашего; да испросит же он здравия моей супруге» (62, с. 15) . При этом послании было грозное дополнение: «Если царица получит исцеление по молитвам того человека, ты будешь иметь со мной мир. Если же ты не пошлешь его ко мне, то я разорю огнем и мечом твою землю» (21, с. 243) .

Здесь явно идет речь о святителе Алексии, митрополите Киевском и всея Руси, снискавшем славу чудотворца. Он родился в Москве в конце XIII в. (между 1293–1298 гг.) в семье черниговского боярина Федора Бяконта, перешедшего на службу к князю Даниилу Александровичу. Крестным отцом его был княжич Иван Данилович, давший ему при крещении имя Елевферия (по другому житию – Симеона). Еще юношей он ушел в московский Богоявленский монастырь, где в 1320 г. был пострижен в иночество с именем Алексия игуменом Стефаном, братом преп. Сергия Радонежского и духовником великих князей. Свт. Алексий достиг высоких степеней духовного и нравственного совершенства, был назначен митрополичьим наместником и с согласия св. митрополита Феогноста рекомендован был великим князем к поставлению в митрополиты. В 1355 (1363?) г. константинопольский патриарх Филофей объявил его митрополитом Киевским и всея Руси. Свт. Алексий известен строительством монастырей, написанием поучительных посланий и переводом Нового Завета с греческого языка на славянский, опекой над сыном рано умершего князя Ивана Ивановича Красного, малолетним Дмитрием, будущим Дмитрием Донским. Тогда митрополит фактически был главой государства.

Получив послание хана, великий князь Иван Иванович поручил эту трудную миссию святителю Алексию. (По другим источникам, это событие произошло уже при сыне Ивана Красного великом князе Дмитрии Ивановиче Донском.) Считая подобные деяния превышающими его силы, свт. Алексий тем не менее не смог отказать князю, понимая возможные тяжелые последствия для Руси. Вместе с духовенством он долго молился в соборном Успенском храме у гроба св. чудотворца митрополита Петра, где произошло чудесное знамение, замеченное всеми присутствовавшими – зажглась сама собой большая свеча, стоявшая у гроба. Святитель Алексий из воска этой свечи сделал малую свечку, с которой и отправился в Орду, где ему удалось осуществить чудесное исцеление. В благодарность за это страдавшая слепотой более трех лет Тайдула подарила митрополиту золотоордынское подворье в Кремле. Все эти события вряд ли могли произойти позднее 1357 г. из-за начавшейся в Орде в этом году смуты, во время которой сын хана Джанибека Бердибек убил отца и двенадцать своих братьев, сам был убит в 1359 г., а в следующем году погибла и знаменитая Тайдула. При отъезде из Орды митрополит Алексий получил ярлык уже от Бердибека. (23, с. 286) . На месте подаренного ханшей подворья свт. Алексий построил в 1358 г. деревянную церковь, а в 1365 г. заложил каменную церковь и основал при ней общежительный монастырь в память Чуда Архистратига Михаила в Хонех (9, с. 104) с целью основать здесь митрополичий монастырь и завещал похоронить себя возле алтарей церкви (1, № 15) .

В Москве в 1365 г. произошел крупнейший пожар, получивший название «Всехсвятского» по имени села Всехсвятского и одноименной церкви в районе будущего храма Христа Спасителя. Пожар сопровождался сильнейшей бурей. «В лето 6873… загореся город Москва от Всех Святых с верху от Черторьи и погоре Посад весь и Кремль и Заречье засуха велика, еще же и буря велика к тому вста, и меташа за 10 дворов головни и берня с огнем, и не бе язи гасити, но все огнь поясть, в едины бо два часа весь град погоре без остатка. Се же словет великий пожар от Всех Святых, преже бо не бывал таков пожар» (49, т. VIII, с. 249–250) .

Удаление ордынского двора из Кремля, центра столицы государства, было, может быть, небольшим, но очень важным символическим шагом на пути избавления России от ханской зависимости.

После кончины святителя Алексия в 1378 г. Дмитрий Донской, священнослужители и бояре сочли недостойным хоронить его за пределами храма, как он просил при жизни, и положили его останки в приделе Благовещения Богородицы в созданном им храме (илл. 4–6, цв. вкладка ). Через 53 года после кончины митрополита, в 1431 г., своды и стены собора рухнули. При этом гробница свт. Алексия была повреждена, но его мощи были найдены неповрежденными и нетленными. Совершенно целыми оказались даже ризы почившего святителя, как будто их надели накануне (21, с. 246) . Церковь восстановили предположительно в 1431–1438 гг.

По сведениям одного из житий митрополита Алексия новая постройка была «менее первыя, но обаче высока и зело пространна, и прекрасна, и трикровна выспрь восходы имея… новую ж церковь святага архаггела Михаила всяческими лепотами исполнивше и всем освящению… той церкви свершаемому бывшу, в ню же внесоша чюдесные мощи святаго Алексия в раце, с подобающимъ славословием и многою честию и поставиша ту же в пределе преславнаго Благовещения» (19, с. 212–214) . Эти сведения очень важны для архитектурной характеристики как первого храма 1365 г., так и храма 1431 г. В совокупности с другими косвенными свидетельствами они же объясняют и некоторые особенности третьего храма, построенного в 1501 г.

Итак, первый каменный храм, построенный свт. Алексием, был сооружением с одной главой, без подклета, с полом, совсем немного возвышающимся над поверхностью земли, и с приделом Благовещения, устроенным, по мнению В. П. Выголова, в южную апсиду – дьяконник основного алтаря (13, с. 72–74) . Пол второго храма (1431 г.) значительно возвышался над поверхностью земли. Слово «трикровна» понимали первоначально как «триглавна», то есть собор с тремя главами, пока Н. Н. Воронин, а за ним В. П. Выголов, основываясь на данных раскопок подклета, не показали, что речь здесь идет скорее о том, что собор был трехэтажным, учитывая подклет и подвал. Он простоял до очередного крупного кремлевского пожара 1493 г., когда «у Чуда в монастыре казна выгорела». В 1483–1485 гг. по заказу архимандрита Чудова монастыря Геннадия на новом месте построили особую Алексеевскую церковь с трапезой, «с горними верхними и дольними нижними полатами», каменной кельей и каменными погребами (23, с. 289–290) .

Илл. 11. Собор Чуда Михаила Архангела в Московском Кремле, 1501–1503 гг. Вид с запада. Снимок 1910-х гг.

В 1501 г. старый, обветшавший Михаило-Архангельский собор, пострадавший к тому же в пожаре, по приказу великого князя Ивана III был разобран и на его месте, по-видимому итальянскими мастерами круга Алоизио да Карезано, строившими в это время княжеский дворец, сооружен новый, также с приделом Благовещения Богородицы (илл. 11 ). Он был освящен в 1503 г. митрополитом Симоном и архиепископом Геннадием и просуществовал вплоть до разрушения монастыря (6, с. 179) .

Новый Михайловский собор был пятиглавым, в отличие от прежних одноглавого и трехглавого (илл. 12 ). План собора вполне традиционен для московской архитектуры начала XVI в., насколько можно судить по поздним чертежам архитекторов и реставраторов Ф. Ф. Рихтера середины XI в. и А. А. Потапова начала XX в. По наружному обмеру собор не превышал 13 м в ширину и 18 м в длину. Четыре квадратных столба со стороной примерно 1,2 м делили внутреннее пространство собора на три нефа: центральный – шириной около 4 м – и вдвое более узкие боковые. Поперечный средний пролет равнялся ширине центрального нефа, образуя в средокрестии подкупольный квадрат 4 ? 4 м. Нефы заканчивались в восточной части тремя апсидами алтаря, средняя из которых с тремя окнами выступала на два метра далее боковых, имеющих по одному окну. Алтарная преграда проходила по западной грани восточной пары столбов. Главный западный вход, как и боковые, южный и северный, расположены по осям нефов, но только два из них – западный и северный – были обрамлены традиционными для раннемосковской архитектуры перспективными порталами. Южный портал целиком был выполнен в форме ренессансной плоской арки с профилированными тягами из терракотовых плиток (15, с. 200–202; с. 209, рис. 1; с. 210, рис. 3) . Ко входам примыкали небольшие паперти с лестницами. Под церковью были сооружены монументальные белокаменные сводчатые подклеты высотой 3,5 м и подвал высотой 4,5 м с отдельными входами (илл. 13–14 ). Подклет освещался небольшими окнами, а подвал был совершенно темный (13, с. 67, 71, 73) . Его открыли случайно, во время ремонтных работ в начале XX в. (илл. 15–16 ). Попасть в него можно было только через особое замурованное отверстие по приставной лестнице.

Илл. 12. План собора Чуда Михаила Архангела Чудова монастыря по чертежу конца XIX в.

В Смутное время в этом подвале был заключен отказавшийся от сотрудничества с поляками и призывавший к борьбе с ними святой патриарх Гермоген, куда ему время от времени ставили ведро воды и куль овса и где он скончался 17 января 1612 г. мучеником за православную веру. Архиепископ Арсений Елассонский, будучи свидетелем этих событий и сам находившийся в заточении, пишет в своих записках, что «патриарх кир Гермоген» был заключен «в метохе (подворье) святого Кирилла» (см. главу «Афанасьевский монастырь, что подворье Кириллова монастыря»), в Чудовском монастыре был заключен «бывший патриарх кир Игнатий», назначенный Лжедмитрием, а также свергнутый царь Василий Шуйский, насильственно постриженный в монахи под именем Варлаама (28, с. 173, 175) . На самом деле св. Гермоген находился на Кирилловском подворье только в начале заключения, но позднее был переведен в Чудов монастырь, где и погиб. При вскрытии подвала в нем были найдены железные вериги и несколько человеческих черепов и костей (32, с. 92–101) . Святитель Гермоген был канонизирован 12 мая 1913 г., а в подклете Михаило-Архангельского собора тогда же была освящена новоустроенная церковь сщмч. патриарха Гермогена.

Илл. 13–14. Планы и разрез нижнего и верхнего ярусов подклета собора Чуда Михаила Архангела Чудова монастыря по чертежам конца XIX в.

Западный, южный и северный фасады собора решены одинаково. Плоские неширокие лопатки делят каждый из них на три вертикальных прясла с полукруглыми закомарами, по которым осуществлялось покрытие кровли. При этом центральная закомара несколько выше боковых из-за большей ширины среднего нефа. Под закомарами по периметру собора проходит аркатурно-колончатый пояс несколько вытянутых пропорций, опирающийся на мелко расчлененный фриз, частично перерезывающий пилястры и проходящий несколько выше середины высоты здания без подклета. В боковых фасадах в уровне аркатурно-колончатого пояса прорезаны прямоугольные окна по одному в западном и среднем пряслах, начинающиеся от низа капителей колонок пояса и доходящие до фриза. В полукруглых закомарах размещались росписи с сюжетами на евангельские темы. Барабан с куполом неоднократно переделывались – собор в последнем строительном периоде был одноглавым, но в целом позднее завершение собора вполне гармонично его объему, а аркатурно-колончатый пояс на барабане поддержан применением аналогичного приема на стенах. На западном фасаде на фотографиях конца XIX в. в среднем прясле видны два заглушенных проема. Лестница с паперти западного входа была трехсторонней, а по бокам ее, вплотную к стене собора, были устроены закрытые входы в подклет.

Илл. 15–16. Нижний и верхний ярусы подклета собора Чуда Михаила Архангела Чудова монастыря. Фото 1920-х гг.

Интерьеры собора были расписаны в 1518–1519 гг. Во время пожара 1547 г. эта роспись погибла и в 1550-е гг. была заменена новой, которая впоследствии неоднократно поновлялась, но в целом сохранила характер, стиль и размещение сюжетов середины XVI в. Сохранились чертежи обмеров Ф. Ф. Рихтера середины XIX в. с прорисями живописных сюжетов. Перед сносом храма в 1929 г. часть фресок удалось снять со стен, но большинство погибли при взрывных работах по сносу (7, с. 13) .

На рубеже XVI–XVII вв. монастырь занимал довольно обширную территорию, несколько вытянутую с востока на запад и имевшую в плане форму пятиугольника с одним острым углом, направленным на Успенский собор Кремля, что хорошо видно на известном плане «Кремленаград» 1600 г. (45, с. 171–172, рис. 10; с. 273, рис. 13) . Территория монастыря в это время граничила на востоке с Вознесенским монастырем, с южной стороны к ней примыкала усадьба Ф. И. Шереметева, позднее ставшая частью монастырских владений по Спасской улице, а с севера граница проходила по излому Чудовской улицы. Территория монастыря делилась на две примерно равные по площади части. В центре восточной части стоял пятиглавый собор Чуда Архангела Михаила в Хонех постройки 1501–1505 гг., окруженный по периметру двора одноэтажными кельями и хозяйственными постройками, согласно распространенному на Руси в это время планировочному типу монастыря с соборным храмом в центре пространственной композиции (илл. 17 ). Восточный комплекс монастыря отделялся от западного поперечным корпусом келий, к которому в середине двора примыкал одноглавый храм, – возможно, тот самый первый храм во имя свт. Алексия, построенный игуменом Геннадием. Стоит обратить внимание на две параллельные линии, идущие от невидимого с этой точки западного входа в Михайловский собор к юго-западному углу Алексеевского храма, явно обозначающие обрамление мощеной дорожки, на месте которой позднее пройдет крытый переход на столбах со сводами. Вплотную к этому одноглавому храму, но с некоторым отступом в глубину, к востоку, изображена трехшатровая постройка, близкая по формам и количеству шатров к звоннице храма Василия Блаженного, – возможно, первая монастырская колокольня в Кремле (см. илл. 3, цв. вкладка) .

Илл. 17. Северная апсида верхнего яруса собора Чуда Михаила Архангела Чудова монастыря. Фото 1920-х гг.

В западной части территории монастыря, обнесенной каменным забором, видна надвратная одноглавая церковь с покрытием из декоративных кокошников, выходящая на Чудовскую улицу и близкая по формам к надвратному храму Симонова монастыря 1593 г. В южной части западного двора монастыря, у ограды, там, где позднее располагалась трапезная, изображена массивная двухэтажная постройка неустановленного назначения. У западного угла монастырской территории, за ее пределами, уже на Ивановской площади, на плане «Кремленаград» показана небольшая одноглавая церковь во имя мученика Христофора. У храма изображена «колокольница» древнейшей формы на одном столбе, звонили в которую при помощи веревок непосредственно из церкви. Храм по местности назывался, «что у Чудова монастыря», до 1651 г. он был деревянным, а затем перестроен в камне.

В 1556 г. по случаю рождения дочери, царевны Евдокии, Иван Грозный по своему обычаю крестил ее в Чудовом монастыре и тогда же повелел построить над задними вратами монастыря обетную церковь во имя св. Иоанна Лествичника с приделом св. Евдокии, освященную в том же году митрополитом Макарием. Этот небольшой храм в середине XVII в. был переосвящен во имя св. Елевферия по мирскому имени свт. Алексия, а в XVIII в. при митрополите Платоне – во имя свв. Платона и Романа, еще позднее – во имя Всех Святых.

Монастырь много раз опустошали пожары, но он всякий раз возобновлялся и в XVI–XVII вв., несмотря на разрушения Смутного времени, достиг высшего процветания и носил почетное название Великой Лавры.

К концу XVII в. относится храмозданная надпись, исполненная по типу широко распространенных в этом столетии летописей с указанием имен живописцев, подписывавших храм, и содержащая имя зодчего – автора, условно говоря, архитектурного проекта. Эта надпись располагалась на стене Алексеевской церкви Чудова монастыря. Она гласила: «Лета 7188 (1680) месяца августа начаты быти созидатися святые храмы первый храм в честь святого Благовещения, вторый св. Первозванного Апостола Андрея, третий св. Алексия митрополита Всероссийского повелением государя царя и великого князя Феодора Алексиевича по его Государскому чертежу и указной мере, каков чертеж от него Государя прислан в Чудов монастырь» (2; Московский кафедральный Чудов монастырь. Сергиева лавра, 1896. С. 16–17). Надпись несомненно поновлялась (Чудов монастырь пострадал в 1812 г.), но текстологические особенности надписи сомнения не вызывают: они соответствуют указанной дате.

Алексеевский храм Чудова монастыря, содержавший гробницу митрополита Алексия, имел необычное устройство. Фактически это были два пятиглавых бесстолпных храма – митрополита Алексия и Благовещения (илл. 7, цв. вкладка). Эти храмы имели общую стену, прорезанную аркой, под которой и размещалась гробница. Алексеевская церковь предназначалась только для мужчин, Благовещенская – для женщин (Андреевская – для монахов). Казалось бы, логично было отвести мужчинам тот храм, который выходил во внутренний двор монастыря (напоминаем, что Чудов монастырь был мужским), однако устроители поступили как раз наоборот. Очевидно, отдавая женскому полу северную, то есть левую от входа часть двойного храма, стремились соблюсти обычай греческой церкви (до никоновских времен у нас неизвестный) разделять молящихся, ставя мужчин справа, а женщин слева от центральной оси храма. Особенностью постройки являлся арочный проход, соединяющий алтари обоих храмов. В данном случае он был необходим, поскольку, когда литургия служилась в Алексеевской церкви, то Св. Дары через арку-проход выносились для женщин в алтарь Благовещенского храма. Любопытно также расположение дверных проемов. В Благовещенскую церковь можно было попасть только через трапезную Алексеевского храма, со стороны монастыря входа не было; в церковь апостола Андрея, предназначенную для монахов, наоборот, можно было пройти лишь из монастыря (илл. 18 ). Столь нетривиальное решение, вероятно, действительно явилось плодом упражнений благочестивого монарха. Федор Алексеевич скончался в 1682 г., и мощи святителя Алексия перенесли в новый храм его наследники – Иван и Петр.

Илл. 18. Алексеевский и Благовещенский храмы Чудова монастыря. Вид со двора, с северовосточного угла. Начало XX в.

В 1680 г. царь Федор Алексеевич разработал весьма оригинальный проект новой Алексеевской церкви на месте разобранной постройки архиепископа Геннадия. Событие это экстраординарное, – не царское это дело, но выполнять его следовало буквально, несмотря на явные противоречия в функциональной организации и композиции комплекса. По царскому чертежу предполагалось построить сразу две церкви, одинаковые по плану, стоящие вплотную друг к другу, с одной общей стеной, в которой был устроен арочный проем, и с общей кровлей. В арочном проеме, соединявшем две церкви, по примеру некоторых новгородских храмов была поставлена серебряная рака с мощами свт. Алексия. Южная церковь, выходившая на Кремлевскую площадь, была освящена во имя свт. Алексия и предназначалась только для мужчин, а северная – в честь Благовещения Богородицы – выходила на площадь монастыря и была отведена для женщин, что создавало немалые трудности для организации отдельных независимых входов в каждый храм. При этом Благовещенская церковь считалась придельной. Поэтому ее пять глав с куполами, идентичных по архитектурному решению деталей главам Алексеевской церкви, существенно меньше последних по высоте, что выглядит несколько странно, хотя логика такого решения понятна и заметно это только из монастырского двора, при взгляде на комплекс с запада (илл. 8, цв. вкладка ).

Первой в 1686 г. была закончена церковь свт. Алексия, на торжественном освящении которой присутствовали патриарх Иоаким и архимандрит Адриан, впоследствии, в 1690 г., избранный патриархом, другие священнослужители и члены царской фамилии. Накануне освящения храма, 19 мая, мощи свт. Алексия, хранившиеся во время строительства в старом храме Чуда Архангела Михаила, после совершения молебна патриархом, царями Иваном и Петром и архиереями, вынесены из храма через южные двери на паперть, откуда с хоругвями, крестами и иконами, с колокольным звоном на Иване Великом и монастырской колокольне перенесены в новый храм. Мощи святителя пронесли по главной южной лестнице мимо алтарей церкви на приготовленное место. На следующий день, 20 мая, день памяти Обретения мощей Святителя, произошло освящение храма, на котором присутствовал царь Иван Алексеевич. Осенью того же года после завершения внутренних отделочных работ были освящены патриархом Благовещенская церковь и небольшой храм во имя апостола Андрея Первозванного, предназначенный только для монахов и примыкавший к западным стенам Алексеевской и Благовещенской церквей (23, с. 293).

Возникновение Андреевской церкви исторически связывается со стрелецким бунтом 1682 г. и династической борьбой между родственниками престолонаследников скончавшегося царя Федора Алексеевича – Милославскими и Нарышкиными. По старшинству за Федором шел его болезненный брат Иван, сын Милославской, как и царевна Софья, но родственники второй жены царя Алексея Михайловича – Натальи Кирилловны Нарышкиной, которых поддерживали патриарх Иоаким и многие бояре, прочили на престол самого младшего сына царя Алексея, здорового и умного Петра. Царевна Софья, преследуя личные цели, поддерживала своего болезненного, но единокровного брата царевича Ивана и сумела привлечь в свою партию стрелецкого воеводу князя Хованского. Стрельцы подняли бунт, к которому присоединились старообрядцы. Принятое компромиссное решение, провозгласившее царями обоих братьев – и Ивана, и Петра, а царевну Софью – правительницей, не решило проблемы. Бунт разрастался, и усмирить его поручили патриарху Иоакиму. Патриарх призвал представителей всех стрелецких полков в Успенский собор на примирительное богослужение и вынес им драгоценную святыню – мощи левой руки св. Андрея Первозванного, почитавшегося первым проповедником христианства на Руси, и после молебна прочитал им царские грамоты с призывом о прекращении смуты и обещанием всеобщего прощения. Мятежники покорились, а для священной реликвии был устроен особый храм во имя св. ап. Андрея, полностью расположенный внутри здания, не имеющий наружных стен и проявленный в архитектуре комплекса одной позолоченной главкой, выведенной над коньком кровли.

Чудов монастырь пережил еще два крупных опустошительных пожара – в 1701 и 1737 гг. и для его восстановления требовались немалые средства, но Коллегия Экономии выделила на это только 2000 рублей. Тем не менее опись 1763 г. показывает вполне удовлетворительное состояние церквей и всех зданий монастыря как полностью сложившегося комплекса, известного по фотографиям и обмерным чертежам XIX–XX вв. (илл. 9, цв. вкладка ) с неизбежными, но не очень существенными изменениями в общем объемно-пространственном решении и более заметными изменениями в облике отдельных сооружений, обработке их деталей, характере обновлявшихся неоднократно росписей и колористическом решении ансамбля.

Соборная церковь Архангела Михаила оставалась еще пятиглавой с центральной позолоченной главой и малыми главами, крытыми белой жестью и выкрашенными в зеленый цвет. С трех сторон церковь окружала крытая железом паперть с 12 окончинами и каменными лестницами. От собора к Благовещенской церкви и к архиерейским покоям в комплексе зданий северного ограждения монастырского двора вели каменные на столбах крытые переходы с окошками. Если были надземные переходы между зданиями, позд нее не сохранившиеся, то должны были быть и выходы на них. Они могли осуществляться при помощи узких лестниц внутри самих галерей, но могли вести непосредственно из зданий. Возможно, два заглушенных окна на западном фасаде Михайловской церкви, отмеченные выше, служили для этой цели – выхода в переходную галерею. Тогда внутри храма у его западной стены должна была быть лестница, ведущая на площадку перед выходом из здания. Вряд ли переходные галереи могли быть на уровне пола храма, то есть по верху подклета, – в этом случае они сильно осложняли бы передвижение по двору. Такие переходы были обычным явлением в Чудовом монастыре – они отмечены на плане А. А. Потапова начала XX в. (илл. 19 ) вдоль дворовых фасадов северных и западных корпусов, а также от собора к колокольне и далее, к архиерейским покоям. У переходов возле храма с западной стороны стояла пятиярусная колокольня. Нижние ярусы были прямоугольными в плане, а верхние – восьмиугольными. На четвертом ярусе размещалась библиотека, а на пятом, с 8 открытыми проемами-слухами висели 12 колоколов; верх колокольни оканчивался фонарем также с 8 слухами, который завершался главой с железным крестом.

Илл. 19. Общий план Чудова монастыря. План 2-го экажа Палат, выходящих на Ивановскую площадь. Начало XX в.

1. Соборный храм Чуда Архист. Михаила; в описи Мичурина значится, что храм пятиглавый, с папертями и сходами.

2, 3 и 4. Церкви Благовещения, Алексия митрополита, св. ап. Андрея Первозванного.

5–7. Крестовоздвиженская, с примыкающими к ней палатами.

8. Ц. Препод. мч. Евдокии на задних воротах: построена в 1556 г.; в описи Мичурина значится во имя Платона и Романа, крестовая, одноглавая.

9. Колокольня; по описи Мичурина о 4 ярусах с подвалами; из них два нижних 4 угольных и два верхних 8-угольных с шатровыми сводами.

10. С зап. стороны здание о трех апартаментах: в нижнем – поварни, квасоварни и проч. службы; во втором 5 братских келий, в третьем 3 кельи, при них же переходы во всех этажах.

12. С сев. стороны здания о трех апартаментах; все заняты братскими кельями, против них переходы.

13. Здание о трех апартаментах: нижний под архиерейскими кельями.

14. Служебный; во втором – 4 кельи, сени, крыльцо; в третьем 6 келий; снизу, т. е. из 2-го этажа, вверх деревянная крутая лестница, архиерейские покои, крестовая зала, столовая, наугольная библиотека – кельи и проч.; против здания переходы.

15. На той же стороне здание о 2 апартаментах: нижний – караульные палаты, погреба и проч.; во 2-м – судейская, подьячая и архивная палаты.

16. С вост. стороны – нижний апартамент под наместничьими кельями служебные помещения; во 2-м апарт. 5 наместнических келий и крыльцо.

17. На той же стороне: нижний – службы, второй – кельи; дл. 34 саж.

18. С южной стороны: нижний – службы, второй – кельи.

19. С зап. стороны – то же.

20. Монаст. ограда с юж. стороны на 47 саж., с зап. – на 30.

В настоящее время № 17, 18, 19 в XVIII веке отошли под архиерейский дом, а потом перестроены для Императорского дворца (см.: Шохин Н. А. Исторические очерки Малого Николаевского дворца в Московском Кремле. Сборник очерков и детальных рисунков русских старинных построек. М., 1872).

Две соседние церкви – Алексеевская и Благовещенская устроены одинаково: обе на высоком подклете, трехапсидные, пятиглавые, бесстолпные, с глухой стеной, отделяющей церкви от алтарей с проемами для алтарных врат и между алтарями и арочным проемом с ракой для мощей свт. Алексия, но с отдельными входами для мужчин и женщин. Полы в обоих храмах были выстланы чугунной лещадью. Из церкви свт. Алексия три прохода вели в квадратную обширную трапезную, а оттуда в разгрузочную внутреннюю паперть, сообщающуюся с Андреевской церковью, с братской монастырской трапезной в торце комплекса, окна которой выходили в проход между Царской и Сенатской площадями против церкви Двенадцати Апостолов. Лестница с нижней папертью, выходившая в помещения первого этажа и к главному входу в комплекс с Царской или Ивановской площади, вела на парадное «крыльцо на двух столбах одинаких и двух тройных, при оных 4 жестяные трубы со змейками для сбегу с кровли воды; крыша крыльца железная; сверх оной две дуги железные, наверху дуг яблоко медное позлащенное, сверх яблока звезда с крестом. Крыльцо имело длины 5 саж. 12 арш., ширины 4 саж. 5 четвертей. Это старое крыльцо при митр. Платоне было построено в нескладном готическом стиле, как существует и доныне» (23, с. 296) . Это красочное описание И. Е. Забелиным старого крыльца и в то же время критическое по отношению к грамотной, деликатной и все же чужеродной пристройке М. Ф. Казакова 1780 г. соответствовало представлениям современников о необходимости художественного единства ансамбля, даже состоящего из разновременных построек. Пожалуй, соответствует и сейчас.

Из Благовещенского храма вел один проход в трапезную, аналогичную и параллельную соседней трапезной церкви свт. Алексия, несколько уменьшенную за счет небольшого помещения с лестницей в нижний этаж и с проходом в тамбур, выводящий на наружную галерею и в палату, смежную с братской трапезной, где происходила раздача кушаний. Так как Благовещенский храм предназначался только для женщин, то с нижнего этажа, куда вела упомянутая лестница, был выход на главную входную паперть и на крыльцо. Под трапезными Благовещенской и Алексеевской церквей проходил главный служебный арочный проезд на территорию монастыря, закрываемый снаружи железными створными воротами с караульной палаткой при них.

Под всеми этими помещениями, на нижнем этаже, находились «житенные» и «капустные» палаты, погреба, истопничная и другие хозяйственные помещения.

Весь этот сложный комплекс разнородных помещений снаружи был объединен общим скромным фасадом с равномерным размещением одинаково обрамленных белокаменными наличниками окон, протянутым по всей длине цоколем, междуэтажным фризом и карнизом, а также общей вальмовой кровлей. Немного смещенное от центральной оси к западу крыльцо главного входа уравновешено арочным проемом сквозного прохода в западной части здания, обрамленным массивными белокаменными декоративными пилястрами. Этот фасад фактически являлся главным фасадом всего большого монастырского комплекса, воспринимавшимся зрителем, выходящим через Фроловские или Спасские ворота на Царскую площадь Кремля, и представлял его, конечно, недостаточно полно, но скромно и достойно.

Фасады Алексеевской и Благовещенской церквей, выходящие во двор и невидные с площади, решены так же скромно, в стилевом единстве с главным фасадом. Углы церквей и сопряжения апсид обрамлены вертикальными неширокими пилястрами с незначительными плоскими углублениями, но, в отличие от лопаток Михайловского собора, они доходят только до оснований полукружий закомарных перспективных профилированных арок, центры которых слегка подвышены. Пяты закомарных арок подвешены и соединены тонкой горизонтальной тягой. Первоначальное покрытие могло быть позакомарным. Апсиды алтарей существенно ниже стен церквей и практически одинаковы по ширине и выносу, хотя средние выступают к востоку чуть дальше боковых. Прясла церковных стен и апсид имеют ряд окон, освещающих подклет и два ряда окон в церквах, нижние из которых совпадают по уровню, высоте и форме наличников с окнами главного фасада. Верхний ряд окон несколько нависает над нижним, и к тому же там на одно окно больше, хотя симметрия соблюдена. Вероятно, позднее в восточной и северной стенах были пробиты дополнительные окна в арках закомар. Как уже отмечалось, главы Благовещенской церкви существенно ниже глав Алексеевской и практически не были видны с площади, но декоративное их оформление идентично.

Обширный монастырский двор со всех сторон был огражден 2 и 3 этажными келейными, служебными и хозяйственными зданиями. Центром композиции северного комплекса являлась надвратная церковь свв. Платона и Романа, перестроенная из обетной церкви прп. муч. Евдокии, постройки Ивана Грозного 1556 г., небольшой, но стройный четырехгранный объем которой с восьмигранным фонарем и высоким шпилем возвышался над соседними зданиями. Она называлась также Крестовой, так как рядом с ней находились архиерейские палаты. Впрочем, в 1763 г., во время составления описи, она, вероятно, называлась еще церковью св. Елевферия и была переосвящена в 1775 г. в связи с назначением архиепископом Московским Платона. В церкви были расписанные деревянные хоры.

Трехэтажный архиерейский дом примыкал к этой церкви с запада. В нижнем этаже размещались служебные помещения, во втором – четыре архиерейские кельи, сени, крыльцо и крутая деревянная лестница на третий этаж, где находились архиерейские покои, крестовая зала, столовая и библиотека. Из здания по крытым деревянным переходам на каменных столбах с каменными парапетами можно было пройти в Михайловскую церковь через колокольню и по переходам вдоль западных корпусов в храмы главного корпуса.

В корпусах, окружающих двор с северо-запада, размещались в нижнем этаже поварни, квасоварни, столярная, кузнечная и каретная мастерские, а в верхних – братские кельи и больничные палаты с небольшой Крестовоздвиженской церковью, построенной на средства боярина Ховрина и примыкавшей к стене братской трапезной главного здания монастыря. Корпуса соединялись проходами на всех этажах. В корпусе, примыкавшем к надвратной церкви с востока, в нижнем этаже находились караульные палаты, погреба и прочие служебные и хозяйственные помещения; во втором этаже – судейская, консисторская, секретарская, подъяческая и архивная палаты (илл. 20 ). Примыкавший к нему под углом корпус у восточной стены монастыря был наместнический. Нижний этаж был служебным, а наверху размещались пять наместнических келий и крыльцо. В южной части двора стояли три двухэтажных корпуса братских келий, отошедшие в XVIII в. под архиерейский дом, перестроенный позднее в Императорский дворец.

До строительства М. Ф. Казаковым здания Сената Чудову монастырю принадлежали земли с северной стороны Чудовской улицы, где находился обширный конюшенный двор с каменными палатами келий и кладовыми, являвшийся, по мнению И. Е. Забелина, частью Татарского посольского двора. Забелин предполагает, что стоявшая неподалеку от Конюшенного двора, всего в пяти саженях от него, церковь Козмы и Дамиана могла быть построена великой княгиней Софьей Палеолог, супругой Ивана III, на месте остававшегося в Москве Татарского подворья (23, с. 298) .

С учреждением вместо Синодального управления самостоятельной Московской епархии по указу св. Синода Чудов монастырь в 1744 г. был передан в полное распоряжение и владение епархиального архиерея со статусом кафедрального монастыря. В 1764 г. он получил статус ставропигиального и к нему в 1775 г. был приписан Николо-Перервинский монастырь.

Илл. 20. Палаты и кельи Чудова монастыря в Московском Кремле. Начало XX в.

В 1768 г. Московским архиепископом был назначен Амвросий Зертис-Каменский, приглашенный для обновления кремлевских соборов, который в бытность архимандритом Воскресенского Новоиерусалимского монастыря проявил недюжинные организаторские и художественные способности. Он проявил себя и в работах в Чудовом монастыре, но в 1771 г., во время чумного бунта в Москве, был убит обезумевшей толпой в Донском монастыре, где и был похоронен.

После него в 1775 г. московским архиепископом был назначен крупный церковный деятель эпохи Екатерины II, энергичный и мудрый Платон Левшин (с 1787 г. – митрополит), занявшийся в числе многих своих дел и обновлением Чудова монастыря. За время своего правления он сумел произвести достаточно серьезную перестройку монастыря, ставшего архиепископской резиденцией.

Еще в 1677 г. Чудову монастырю был передан примыкавший к нему с юга двор Шереметева-Морозова, принадлежавший боярину Ивану Федоровичу Шереметеву в 1600 г. (илл. 3, цв. вкладка) и перешедший в царствование Михаила Федоровича во владение боярина Бориса Ивановича Морозова. По заказу архиепископа Платона М. Ф. Казаков в 1775–1776 гг. построил на месте двора Морозова «в новейшем вкусе» двухэтажный архиерейский дом в классическом стиле с угловой ротондой на четырех колоннах тосканского ордера, увенчанную бельведером, и с ордерными пилястрами по всему фасаду, соединявшийся с Алексеевской церковью двухэтажным переходом. В здании была домовая церковь во имя свв. апостолов Петра и Павла. В 1817 г. этот архиерейский дом был куплен дворцовым ведомством и в нем поселился великий князь Николай Павлович с семьей, часто посещавший этот дворец, который впоследствии стал называться Малым Николаевским. В 1818 г. здесь родился сын Николая, будущий император Александр II. Дворец вышел из монастырской юрисдикции, был надстроен третьим, деревянным, обложенным кирпичом этажом, но продолжал составлять с ним единую архитектурную композицию. Поэтому его архитектурная история имеет отношение к истории монастыря. В 1833 г. была выполнена перестройка дворца, в которой принимал участие архитектор П. А. Иванов (24, с. 117) , а в 1849 г. отделкой дворцовых помещений занимался архитектор Н. Я. Решетов (25, с. 210) . Позднее император Николай Павлович заказал архитектору К. А. Тону проект перестройки дворца, но реализация проекта, утвержденного в 1851 г., ограничилась только возведением крыльца с шатровым верхом, после чего император Александр II запретил дальнейшие работы, заявив: «Мне гораздо приятнее иметь старый исправленный без перемены дворец, чем вновь выстроенный с фасадом Тона» (55, с. 30) .

Тем не менее в 1872 г. под руководством архитектора Н. А. Шохина была произведена новая реконструкция дворца, в ходе которой были подведены новые фундаменты и конструкции деревянного третьего этажа заменены каменными без изменения планировки и интерьеров (28, с. 280). «При входе во дворец устроена подъемная машина в виде крытой платформы» (33, с. 143) . Видимо, этот подъемник находился в квадратной башне с крутой четырехскатной кровлей, которая видна на поздних фотографиях в месте примыкания двухэтажного перехода к трехэтажному объему дворца с задней его стороны.

В 1896 г. был произведен ремонт Николаевского дворца, в котором участвовал архитектор В. В. Николя (25, с. 186) (илл. 21) .

При архиепископе Платоне с 1775 по 1778 г. были поновлены росписи Архангельской церкви и иконостас, а также перестроены три каменных крыльца. В 1779 г. была заново выстроена монастырская колокольня, на которой были установлены известные всей Москве колокола: Большой и Полиелейный. Судя по надписям на колоколах, Большой был отлит мастером Кириллом Сомовым в 1634 г. по повелению царя Михаила Федоровича для соборной церкви Успения Богородицы и святых чудотворцев Леонтия, Исайи и Игнатия в Ростове, в память его отца Филарета Никитича. Этот колокол был перелит со значительной добавкой меди при митрополите Платоне. Полиелейный колокол был отлит в 1727 г. при архимандрите Беляеве (32, с. 92–101) .

Илл. 21. Малый Николаевский дворец. Начало XX в.

По-видимому, в это же время Михайловский собор был перестроен в одноглавый и утратил позакомарное покрытие и галерею, соединявшую его с Благовещенской церковью.

Чудов монастырь вскоре после своего основания становится одним из наиболее почитаемых духовных центров России, отличаясь от своего великокняжеского современника Спасоборского монастыря большей ориентацией на чисто церковные проблемы и привлекая поэтому духовных деятелей Православной Церкви всего православного мира, особенно из Византии и Греции. Так, уже в 1392 г. в монастыре был погребен адрианопольский митрополит Матфей Гречин, приехавший в Россию вместе с митрополитом Киприаном в 1390 г. и проживавший в Чудовом монастыре.

В 1518 г. от Цареградского патриарха прибыли в Москву «митрополит Григорий, Грек, да с ним старцы от св. горы Афонской бити челом о нищете и поможении: из Ватопеда монастыря три старца – Максим Грек, Неофит Грек, Лаврентий Болгарин; от св. Пантелеймона из Русского монастыря – проигумен Савва. А прежде тех старцев за год пришел от св. Сорока Мученик, от Скиропотама монастыря Исайя Сербин. Князь великий Василий Иванович принял их с великою честью и повелел им пребывать в монастыре архистратига Михаила Чуда, питая их и доволя всякими потребами от своей царской трапезы. Также и Варлаам митрополит великую любовь и честь к ним показывал и, к себе призывая, часто с ними беседовавл о божественных словесах духовных» (23, с. 299–300) .

При благоволившем к Чудову монастырю и почитавшем его основателя митрополита Алексия Иване Грозном возродился древний обычай крестить княжеских и царских детей у мощей святителя. Впервые в истории монастыря отмечено крещение в 1384 г. св. Киприаном и преп. Сергием Радонежским родоначальника рода Воейковых, Воейко-Терновского, прибывшего на службу к Дмитрию Донскому. Сам Иван IV крестил здесь в 1554 г. царевича Ивана, в 1556 г. царевну Евдокию, в 1557 г. царевича Федора, в 1559 г. своего племянника кн. Василия Юрьевича. Царь Федор Иванович, следуя отцовскому обычаю, крестил в Чудове свою дочь Феодосию. Патриарх Филарет продолжил этот обычай и крестил своего внука царевича Алексея Михайловича. Алексей Михайлович в свою очередь крестил в Чудове своего первенца Дмитрия в 1648 г., других детей в Успенском соборе, но царевича Петра и его сестру царевну Наталью снова у мощей св. Алексия. В 1818 г. здесь был крещен Александр II, родившийся в примыкавшем к монастырю Малом Николаевском дворце – бывших митрополичьих покоях.

Посещения монастыря почитаемыми и высокоучеными гостями, проживавшими в Чудове длительное время, и внимание к нему членов царской фамилии при возникновении идеи о создании в России ученой Греко-латинской школы, были причинами тому, что такая школа была основана именно здесь по благословению патриарха Филарета и существовала до учреждения Славяно-греко-латинской академии. По свидетельству Олеария, руководителем этой школы был Грек Арсений, на смену которому был вызван Епифаний Славинецкий. Голландец Кленк писал в 1675 г. об этой школе, что «Чудов монастырь скорее можно назвать дворянским учебным заведением, чем монастырем», где дети бояр и важных вельмож проходили курс обучения до 16 лет. Духовно-просветительское значение Чудова монастыря сохранялось и после основания Академии и других духовных школ, что подтверждается Указом Петра I 1723 г., повелевавшим «в Чудове монастыре монахов иметь, которые бы достойны были к производству в духовные начальники» (23, с. 299) .

Здесь же содержали исстари для исправления провинившихся духовных владык, считая монастырь не казематом, но духовной крепостью со строгим учительным житием для всей братии. Еще в 1391 г. сюда был водворен тверской епископ Евфимий Вислень, через год скончавшийся и похороненный за алтарем храма. В 1397 г. в монастыре был погребен владыка смоленский Даниил. В 1401–1404 гг. новгородский владыка Иван провел здесь более трех лет по решению великого князя Василия I и митрополита Киприана. Здесь же были заключены принявший Флорентийскую унию митрополит Исидор, бежавший в 1440 г. в Рим, и последний независимый новгородский митрополит Феофил, скончавшийся здесь через шесть лет и здесь погребенный. В 1504 г. сюда вернулся в качестве заключенного и строитель Алексеевской церкви, поборник православия и гонитель еретиков новгородский архиепископ Геннадий, обвиненный в мздоимстве. По устойчивому преданию, впрочем не имеющему точных документальных подтверждений, в Чудовом монастыре некоторое время проживал монах Григорий Отрепьев – Лжедмитрий I, бежавший в Польшу в 1602 г. вместе со священником Варлаамом и «крылошанином» Мисаилом Повадиным. При воцарении Василия Шуйского в 1606 г. в Чудове был заключен поставленный Лжедмитрием патриарх Игнатий. Он прожил здесь в простых чернецах до 1611 г., когда мятежные бояре и поляки, заточив патриарха Гермогена, снова возвели на патриарший престол того же Игнатия. 12 декабря 1666 г. в присутствии Вселенских патриархов Паисия Александрийского и Макария Антиохийского в Благовещенской церкви Чудова монастыря состоялся Соборный суд над патриархом Никоном, на котором он был лишен патриаршего сана и отправ лен в заточение.

В войну 1812 г. в соборном храме монастыря была канцелярия маршала Даву. Французы разграбили монастырь, выбросили в ров у Кремлевской стены дела архива духовной консистории и правительствующего Сената, смежного с ней. Даже мощи свт. Алексия были выброшены из раки и обнаружились в придельном храме Благовещения заваленными разным мусором. После изгнания французов монастырь был восстановлен, епархиальные учреждения, такие, как консистория, епархиальное попечительство, цензурный комитет, переведены в другие здания монастыря. В 1833 г. консистория была вообще переведена на Лубянку, в здание бывшего Рязанского подворья.

В 1839–1849 гг. под надзором митрополита Филарета академик М. Д. Быковский реставрировал основные храмы монастыря: Михайловский, Алексеевский и Благовещенский. Эти работы были высоко оценены современниками. В соборной церкви свт. Алексия в 1839 г. был устроен новый бронзовый иконостас, фоны которого были обиты листовым серебром, а колонны позолочены, с царскими вратами из чистого литого серебра барельефной и горельефной работы. Иконостас был выполнен мастером Саликовым по рисункам графа Ф. П. Толстого, знаменитого гравера, модельера и скульптора классицизма.

Монастырь Монастырь – это сложная организация, ибо в условиях хозяйственной автономии он должен отвечать всем потребностям достаточного количества людей, как духовным, так и материальным. Прежде всего, это храм и ризница. Затем, на территории монастыря расположены