Анна петровна керн, пушкин и их история любви. Керн Анна Петровна. Биография

Анна Петровна Керн

А. П. Керн Неизвестный художник. 1830-е годы.

Керн Анна Петровна (1800-1879), жена генерала Е.Н. Керна, близкая родственница тригорских друзей Пушкина Осиповых-Вульф. Ее имя стало одним из самых известных среди тех, которые вошли в историю нашей культуры, благодаря встрече с Пушкиным в Петербурге (1819), а затем в Михайловском (1825). Ей посвящено знаменитое лирическое стихотворение. Трудно представить себе россиянина, который не знал бы ниазусть бессмертные строки:

Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты...

В пожилом возрасте Анна Керн написала небольшие, но очень содержательные воспоминания, которые пушкинисты признают первостепенным биографическим материалом о великом поэте.

Использованы материалы кн.: Пушкин А.С. Сочинения в 5 т. М., ИД Синергия, 1999.

+ + +

КЕРН Анна Петровна (1800-1879). Личная жизнь Анны Петровны сложилась неудачно. Ее детство было омрачено взбалмошным и деспотичным отцом Петром Марковичем Полторацким. По его настоянию она была семнадцати лет выдана замуж за пятидесятидвухлетнего бригадного генерала Е. Ф. Керна - грубого, малообразованного солдафона, во многом похожего на грибоедовского Скалозуба. Вскоре она оставила мужа и лишь после его смерти (1841) связала свою судьбу с человеком, которого любила. Была счастлива, хотя и жила в бедности.

Ранней весной 1819 года Анна Петровна приехала в Петербург и в доме ее родственников Олениных познакомилась с девятнадцатилетним Пушкиным. Юная красавица произвела на поэта неизгладимое впечатление. В стихотворении, посвященном Керн, отразилось это кратковременное знакомство и позднейшие их встречи:

Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

В томленьях грусти безнадежной,
В тревогах шумной суеты
Звучал мне долго голос нежный
И снились милые черты.

«В течение шести лет я не видела Пушкина,- рассказывала позднее Керн,- но от многих слышала про него как про славного поэта и с жадностью читала «Кавказского пленника», «Бахчисарайский фонтан», «Братья-разбойники» и 1-ю главу «Евгения Онегина».

Летом 1825 года Анна Петровна неожиданно приехала в Тригорское к тетушке своей Прасковье Александровне Осиповой. «Восхищенная Пушкиным, я страстно хотела увидеть его...» За обедом «вдруг вошел Пушкин с большой, толстой палкой в руках. Тетушка, подле которой я сидела, мне его представила, он очень низко поклонился, но не сказал ни слова: робость была видна в его движениях. Я тоже не нашлась ничего ему сказать, и мы не скоро ознакомились и заговорили».

Анна Петровна находилась в Тригорском около месяца и почти ежедневно встречалась с Пушкиным. Поэт пережил сильное увлечение Керн и свои чувства к ней описал в завершающих строках стихотворения:

В глуши, во мраке заточенья
Тянулись тихо дни мои
Без божества, без вдохновенья,
Без слез, без жизни, без любви.

Душе настало пробужденье:
И вот опять явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.

И сердце бьется в упоенье,
И для него воскресли вновь
И божество, и вдохновенье,
И жизнь, и слезы, и любовь.

Встречи с Керн надолго запомнились Пушкину, и в июле - августе 1825 года он писал ей: «Ваш приезд в Тригорское оставил во мне впечатление более глубокое и мучительное, чем то, которое некогда произвела на меня встреча наша у Олениных... Если вы приедете, я обещаю вам быть любезным до чрезвычайности - в понедельник я буду весел, во вторник восторжен, в среду нежен, в четверг игрив, в пятницу, субботу и воскресенье буду чем вам угодно, и всю неделю - у ваших ног».

Общались они и позднее в Петербурге - в обществе А. А. Дельвига, сестры Пушкина и его родителей. Идеальный образ Керн, рожденный воображением поэта, постепенно становится реальным, но отношения между ними продолжают оставаться дружественными. Она в курсе его творческих планов и литературных занятий и с неизменным интересом следит за его жизнью.

О своей судьбе, о дружбе с Пушкиным и другими писателями его круга Керн рассказала в своих «Воспоминаниях», содержательных и правдивых, ценнейшем мемуарном документе пушкинской эпохи. Похоронена Анна Петровна в десяти верстах от города Торжка Тверской области на живописном погосте Прутня. Ее могила всегда украшена цветами.

Л.А. Черейский. Современники Пушкина. Документальные очерки. М., 1999, с. 155-157.

Далее читайте:

Керн А.П. Воспоминания. Три встречи с императором Александром Павловичем . 1817-1820 гг. // «Русская старина». Ежемесячное историческое издание. 1870 г. Том I. Санкт-Петербург, 1870, стр. 221-227.

Керн Ермолай Федорович (1765-1841), штаб-офицер, муж Анны.

За два столетия, прошедшие с момента написания стихотворения «Я помню чудное мгновенье…», литературоведы и историки успели провести множество изысканий по поводу отношений великого поэта с Анной Петровной Керн. От их первой встречи в Петербурге, в аристократическом салоне Олениных, до последней, самой загадочной и уже легендарной. Кто такая Анна Керн, разбиралась Мария Молчанова.

Прекрасные романтические строки, написанные Александром Пушкиным в стихах о Керн, ощутимо «приземляются» его нелицеприятными высказываниями о «гении чистой красоты» в письмах к друзьям, что до сих пор щекочет нервы любителям пикантных подробностей. Как бы там ни было, посвящение Пушкина Анне Керн стало чуть ли не самым популярным лирическим стихотворением в русской литературе. А сама Анна Петровна в памяти потомков осталась воплощением женственности, идеальной музой.

Портрет Анны Петровны Керн

Но та, реальная, жизнь, которую Керн вела вне «ореола» Пушкина, была непроста и порой трагична. Сохранились воспоминания, дневники и письма Анны Керн, в которых задокументированы ее переживания и факты жизни. Дед Анны Марк Полторацкий принадлежал к старинному украинскому казацкому роду. Уроженец сотенного местечка Сосницы, он учился в Киево-Могилянской академии. Алексей Разумовский, разыскивавший на малороссийских землях талантливых певцов для Придворного хора, пригласил Марка, обладателя прекрасного баритона, в Петербург.

В 17 лет Анну выдают замуж за 52-летнего генерала Ермолая Керна

Из северной столицы молодой певец вскоре был направлен в Италию для совершенствования вокального мастерства. Вернувшись в Петербург, он стал дирижером, а спустя 10 лет — управляющим Придворной певческой капеллы. За многолетнюю службу он получил чин действительного статского советника, который давал право на потомственное дворянство. Заметим, что у Полторацкого было 22 ребенка! Анна Керн родилась в семье его младшего сына Петра, подпоручика в отставке, Лубенского предводителя дворянства.

Портрет Анны Керн, 1840-е годы

В Лубнах Анна Петровна прожила до замужества, учила брата и сестер, танцевала на балах, участвовала в домашних спектаклях… «и вела жизнь довольно пошлую, как и большинство провинциальных барышень. Несмотря на постоянные веселости, обеды и балы, в которых я участвовала, мне удавалось удовлетворять свои страсти к чтению, развившиеся во мне с пяти лет. В куклы никогда не играла и очень была счастлива участвовать в домашних работах».

В те годы в Лубнах был расквартирован конно-егерский полк, и многие офицеры были поклонниками юной красавицы. Но замужество Анны было решено по воле отца, человека строгого и деспотичного: ее женихом стал 52-летний генерал-майор Ермолай Федорович Керн, участник войны с Наполеоном, командир дивизии, к которой принадлежал Лубенский полк. Девушка была поражена таким решением: «От любезностей генеральских меня тошнило, я с трудом заставляла себя говорить с ним и быть учтивою…».

Пушкин, знакомясь с Керн: «Можно ли быть такой хорошенькой!"

Венчание Анны Полторацкой с Ермолаем Керном состоялось 8 января 1817 года в Лубенском соборе. Ее отвращение к генералу после женитьбы только усилилось. В дневнике молодой женщины постоянно появлялись записи, полные то глубокой тоски, то негодования: «Его невозможно любить — мне даже не дано утешения уважать его; скажу прямо — я почти ненавижу его».

Ермолай Керн

В 1817 году на балу в Полтаве, устроенном по случаю смотра 3-го корпуса генерала Фабиана Вильгельмовича Остен-Сакена, состоялось знакомство Анны с императором Александром I: «Не смея ни с кем говорить доселе, я с ним заговорила, как с давнишним другом и обожаемым отцом! Я не была влюблена… я благоговела, я поклонялась ему!». Известно, что император стал крестным отцом первой дочери Анны Керн, Екатерины.

Анна Петровна впервые приехала в Петербург в 1819 году, где была представлена своей тетке Елизавете Олениной, жене видного государственного деятеля, президента Академии художеств Александра Оленина. В аристократическом салоне Олениных на набережной Фонтанки, дом 101, собиралась творческая элита того времени: Карл и Александр Брюлловы, Орест Кипренский, Николай Гнедич, Василий Жуковский, Николай Карамзин, Иван Крылов. Там и произошла ее первая встреча с Пушкиным, ставшая судьбоносной. Поэт, тогда еще не слишком известный, не произвел на Анну сильного впечатления. Об этом вечере Анна Керн вспоминала: «За ужином Пушкин уселся с братом моим позади меня и старался обратить на себя мое внимание льстивыми возгласами».

Пушкин и Анна Керн. Рисунок Нади Рушевой

Их следующая встреча состоялась шесть лет спустя в селе Тригорском, близ Михайловского — в июле 1825 года, в имении Прасковьи Осиповой, тетушки Анны. К тому моменту Анна Керн стала матерью двух дочерей: Екатерины и Анны. В день отъезда Анны Петровны из Тригорского Пушкин передал ей экземпляр второй главы «Онегина», в который был вложен лист со стихотворением «Я помню чудное мгновенье…». Согласно дневникам Керн, когда она собиралась спрятать подарок в шкатулку, Пушкин пристально посмотрел на нее, выхватил листок со стихами и не хотел возвращать. Сам Пушкин так писал о своих чувствах в письме, адресованном кузине Анны Керн, Анне Вульф, с которой она из Михайловского уехала в Ригу: «Каждую ночь я гуляю в своем саду и говорю себе: здесь была она… камень, о который она споткнулась, лежит на моем столе подле увядшего гелиотропа. Наконец я много пишу стихов. Все это, если хотите, крепко похоже на любовь, но божусь вам, что о ней и помину нет».

Дневник Керн: «Восхищенная Пушкиным, я страстно желаю увидеть его…"

Весной 1826 года между супругами Керн произошел разрыв, приведший к разводу. Вскоре умерла их четырехлетняя дочь Анна. Керн не присутствовала на похоронах, поскольку была беременна третьей дочерью Ольгой, которая умрет в 1834 году. В первые годы после развода Анна Керн нашла поддержку среди друзей Пушкина — поэтов Антона Дельвига, Дмитрия Веневитинова, Алексея Илличевского, литератора Александра Никитенко. Известно, что в 1827 году во время пребывания в Тригорском она посещала родителей Пушкина и успела «совершенно вскружить голову Льву Сергеевичу», брату поэта. Он даже посвятил ей стихотворение «Как можно не сойти с ума, внимая вам, на вас любуясь…».

Анна Керн на рисунке Пушкина. 1829 год

В 1837—1838 годах Керн проживала в Петербурге в маленьких квартирках, с единственной оставшейся в живых дочерью Екатериной. У них часто бывал Михаил Глинка, ухаживавший за Екатериной Ермолаевной. Ей он посвятил романс «Я помню чудное мгновенье…», так пушкинские строки были обращены уже к дочери Анны Керн. Последняя встреча с Пушкиным состоялась незадолго до трагической гибели поэта — он навестил Анну, чтобы принести свои соболезнования в связи со смертью ее матери. 1 февраля 1837 года Керн «плакала и молилась» на отпевании поэта в полумраке Конюшенной церкви.

...1819 год. Санкт-Петербург. Гостиная в доме Олениных, где собирался цвет литераторов России - от Ивана Андреевича Крылова до совсем молодого но уже известного Саши Пушкина. Традиционные чтения - Крылов читает свою басню "Осёл". Традиционные у Олениных "шарады". Роль Клеопатры выпала племяннице хозяйки дома - молоденькой генеральше. Пушкин рассеянно взглядывает на "актрису". Над корзиной цветов, само, как цветок - нежное женское лицо удивительной красоты...
А.П.Керн: "После этого мы сели ужинать. У Олениных ужинали на маленьких столиках, без церемоний и, разумеется, без чинов. Да и какие могли быть чины там, где просвещенный хозяин ценил и дорожил только науками и искусствами? За ужином Пушкин уселся с братом моим позади меня и старался обратить на себя мое внимание льстивыми возгласами, как, например: "Est-il permis d"etre aussi jolie!" (Можно ли быть такой хорошенькой! (фр.)). Потом завязался между ними шутливый разговор о том, кто грешник и кто нет, кто будет в аду и кто попадет в рай. Пушкин сказал брату: "Во всяком случае, в аду будет много хорошеньких, там можно будет играть в шарады. Спроси у m-me Керн, хотела ли бы она попасть в ад?" Я отвечала очень серьезно и несколько сухо, что в ад не желаю. "Ну, как же ты теперь, Пушкин?" - спросил брат. "Je me ravise (Я раздумал (фр.)), - ответил поэт, - я в ад не хочу, хотя там и будут хорошенькие женщины..."

А.Федосеенко. Анна Петровна Керн

...Анна Петровна Керн родилась 11 февраля 1800 года в Орле, в состоятельной дворянской семье надворного советника П.М.Полторацкого. И отец её, и бабушка - Агафоклея Александровна, из очень богатого рода Шишковых - были людьми властными, деспотичными, настоящими самодурами. Болезненная и тихая мать - Екатерина Ивановна Вульф - была полностью под каблуком мужа и свекрови. Впечатлительная девочка на всю жизнь сохранила воспоминания о той достаточно примитивной среде, в которой она росла, - и эта же среда оказала самое непосредственное влияние на её характер и судьбу.

Анна получила очень неплохое по тем временам домашнее образование,она много читала, что в совокупности с её природной живостью ума и любознательностью дало натуру чувствительную, романтическую и вполне, как сейчас бы сказали, интеллектуальную, при этом искреннюю и по умственным запросам весьма отличающуюся от многих барышень своего круга...

...Но, едва начавшись, жизнь её оказалась сломанной, "прибитой на цвету". 8 января 1817 года прелестная семнадцатилетняя девочка по настоянию родных выходит замуж за генерала Ермолая Керна, который был старше её на 35 лет. Самодуру отцу льстило, что дочь будет генеральшей - и Анна с отчаянием подчиняется. Утонченной, мечтающей об идеальной романтической любви девочке никак не подходил грубый солдафон, малообразованный, вышедший в генералы из нижних чинов. Сверстницы ей завидовали - а красавица-генеральша лила слёзы, с отвращением глядя на мужа - чистой воды аракчеевского военного - провинциально-гарнизонная среда и общество были для неё невыносимы.
Позднее она напишет: "Против подобных браков, то есть браков по расчету, я всегда возмущалась. Мне казалось, что при вступлении в брак из выгод учиняется преступная продажа человека, как вещи, попирается человеческое достоинство, и есть глубокий разврат, влекущий за собою несчастие..."
...В 1817 году во время празднества по случаю больших маневров, на Анну обратил внимание император Александр - "…я не была влюблена... я благоговела, я поклонялась ему!.. Этого чувства я не променяла бы ни на какие другие, потому что оно было вполне духовно и эстетично. В нем не было ни задней мысли о том, чтобы получить милость посредством благосклонного внимания царя, - ничего, ничего подобного... Все любовь чистая, бескорыстная, довольная сама собой... Если бы мне кто сказал: "Этот человек, перед которым ты молишься и благоговеешь, полюбил тебя, как простой смертный", я бы с ожесточением отвергла такую мысль и только бы желала смотреть на него, удивляться ему, поклоняться, как высшему, обожаемому существу!.." Для Александра - лёгкий флирт с хорошенькой, очень похожей на известную красавицу, прусскую королеву Луизу, генеральшей. Для Анны - начало осознания своей привлекательности и очарования, пробуждения женских амбиций и - возможность отвлечься от серой и страшной тоски гарнизонной жизни с нелюбимым до страдания мужем. Не радовали и дети - в 1818 году родилась дочь Катя,потом - еще две девочки. В своем дневнике, который она адресовала своей родственнице и подруге Феодосии Полторацкой, она писала с жестокой откровенностью:
"Вы знаете, что это не легкомыслие и не каприз; я вам и прежде говорила, что я не хочу иметь детей, для меня ужасна была мысль не любить их и теперь еще ужасна. Вы также знаете, что сначала я очень хотела иметь дитя, и потому я имею некоторую нежность к Катеньке, хотя и упрекаю иногда себя, что она не довольно велика. По несчастью, я такую чувствую ненависть ко всей этой фамилии, это такое непреодолимое чувство во мне, что я никакими усилиями не в состоянии от оного избавиться. Это исповедь! Простите меня, мой ангел!" . Этим нежеланным детям - кроме Кати - судьба долгой жизни не подарила.
...Ей было 20 лет, когда она впервые серьёзно влюбилась - имя её избранника неизвестно, она называет его в Дневнике Иммортелем или Шиповником - и Керн кажется ей еще более омерзительным.

"Ты прав: что может быть важней
На свете женщины прекрасной?
Улыбка, взор ее очей
Дороже злата и честей,
Дороже славы разногласной...
Поговорим опять о ней.

Хвалю, мой друг, ее охоту,
Поотдохнув, рожать детей,
Подобных матери своей;
И счастлив, кто разделит с ней
Сию приятную заботу..."

Отношения Анны и Родзянко были лёгкими и фривольными - она отдыхала...

...И наконец - Тригорское. Приехав в дом своих друзей, Пушкин встречает там Анну Керн - и весь месяц, который Керн провела у тетки, Пушкин часто, почти ежедневно появлялся там, слушал, как она пела, читал ей свои стихи. За день до отъезда Керн вместе с теткой и двоюродной сестрой побывала в гостях у Пушкина в Михайловском, куда они поехали из Тригорского на двух экипажах, тетушка с сыном ехали в одном экипаже, а двоюродная сестра, Керн и Пушкин - целомудренно в другом. Но в Михайловском они все-таки вдвоем ночью долго бродили по запущенному саду, но, как утверждает Керн в своих воспоминаниях, "подробностей разговора я не запомнила."

А вспышка поэта, когда он выхватил подарок, скорее всего, была связана и со вспышкой ревности - его счастливым соперником оказался его друг и кузен Анны - Алексей Вульф, и многое в его поведении и было вызвано этим соперничеством. Да и Анна особых иллюзий на его счёт не питала: "Живо воспринимая добро, Пушкин, однако, как мне кажется, не увлекался им в женщинах; его гораздо более очаровывало в них остроумие, блеск и внешняя красота. Кокетливое желание ему понравиться не раз привлекало внимание поэта больше, чем истинное и глубокое чувство, им внушенное... Причина того, что Пушкин скорее очаровывался блеском, нежели достоинством и простотою в характере женщин, заключалась, конечно, в его невысоком о них мнении, бывшем совершенно в духе того времени".

В ту пору с Анной Петровной Керн познакомился молодой студент Александр Никитенко, в будущем цензор и профессор Петербургского университета, снимавший квартиру в одном с ней доме. Он едва не попал в сети неотразимой обольстительницы. Керн поразила его при первой же встрече. В мае 1827 года он дал в своём "Дневнике" замечательный её портрет:

"Несколько дней тому назад г-жа Штерич праздновала свои именины. У нее было много гостей и в том числе новое лицо, которое, должен сознаться, произвело на меня довольно сильное впечатление. Когда я вечером спустился в гостиную, оно мгновенно приковало к себе мое внимание. То было лицо молодой женщины поразительной красоты. Но меня больше всего привлекла в ней трогательная томность в выражении глаз, улыбки, в звуках голоса...Женщина эта очень тщеславна и своенравна. Первое есть плод лести, которую беспрестанно расточали её красоте, её чему-то божественному, неизъяснимо в ней прекрасному, - а второе есть плод первого, соединенного с небрежным воспитанием и беспорядочным чтением". В конце концов Никитенко бежал от красавицы, записав при этом:"Она хотела бы сделать меня своим панегиристом. Для этого она привлекала меня к себе и поддерживала во мне энтузиазм к своей особе.А потом, когда выжала бы из лимона весь сок, корку его выбросила бы за окошко..."
...И в это же время у Пушкина, наконец, появляется возможность взять "галантный реванш".В 1828 году в феврале, через полтора года после написания строк "я помню чудное мгновенье", Пушкин в письме похвастался своему приятелю Соболевскому, не стесняясь в выражениях и пользуясь к тому же лексиконом дворников и извозчиков (извините за неблагообразную цитату - но что есть, то есть): "Ты ничего не пишешь мне о 2100 руб., мною тебе должных, а пишешь мне о m-me Kern, которую с помощью Божьей я на днях..." Такое откровенное и грубое сообщение о близости с некогда страстно любимой женщиной Пушкин, видимо, написал, потому что испытывал сильнейший комплекс из-за того, что не сумел получить эту близость раньше,из чувства соперничества с тем же Вульфом - и ему непременно нужно было донести до друзей, что факт этот случился, пусть даже запоздало. Ни в одном другом письме по отношению к другим женщинам Пушкин не допустил такой грубой откровенности.
Впоследствии Пушкин напишет Алексею Вульфу с сарказмом: "Что делает Вавилонская блудница Анна Петровна?" А Анна Петровна наслаждалась свободой.

Красота её становилась всё более и более притягательной

Вот как пишет она о себе в своем дневнике: "Представьте, я сейчас мельком взглянула в зеркало, и мне показалось чем-то оскорбительным, что я ныне так красива, так хороша собой. Я не буду по-прежнему описывать вам мои победы. Я их не примечала и слушала хладнокровно двусмысленные недоконченные доказательства удивления - восхищения".

Пушкин о Керн: "Хотите знать, что такое г-жа К...? - она изящна; она все понимает; легко огорчается и так же легко утешается; у нее робкие манеры и смелые поступки, - но при этом она чудо как привлекательна".
Брат поэта, Лев Сергеевич, тоже увлечен красавицей и посвящает ей мадригал:

"Как можно не сойти с ума,

Внимая вам, на вас любуясь;

Венера древняя мила,
Чудесным поясом красуясь,
Алкмена, Геркулеса мать,
С ней в ряд, конечно, может стать,
Но, чтоб молили и любили
Их так усердно, как и вас,
Вас спрятать нужно им от вас,
У них вы лавку перебили!"

...Генерал Керн продолжал забрасывать письмами всевозможные инстанции, требуя содействия по возвращению заблудшей супруги в лоно семьи. Девочки - три дочки - находились до своего поступления в Смольный при нём...Её превосходительство генеральша, сбежавшая от мужа-генерала, все-таки использовала его имя… и, видимо, деньги, на которые жила.
В 1831 году Пушкин женится. Вскоре умирает Дельвиг. Софья Дельвиг очень быстро и неудачно выходит замуж. Всё это в корне меняет привычную петербургскую жизнь Анны Керн. "Её превосходительство" уже не так приглашали, или совсем не приглашали на литературные вечера, где собирались известные ей не понаслышке талантливые люди, она лишилась общения с теми талантливыми людьми, с которыми, благодаря Пушкину и Дельвигу, свела её жизнь… Перед красавицей-генеральшей ощутимо вставал призрак нищеты.Муж отказал ей в денежном довольствии, видимо, таким способом пытаясь вернуть её домой. Одна за другой умирают две её младшие дочери и мать. Лишённая всяких средств к существованию, обобранная отцом и близкими, она пыталась отсудить материнское имение, в чем ей безуспешно пытался помочь Пушкин, пробовала подрабатывать переводами - и в этом ей тоже помогал, хотя и ворча, Александр Сергеевич.
В 1836 году семейные обстоятельства Керн вновь приобрели драматический оборот. Она была в полном отчаянии, потому что к моменту окончания Смольного института ее дочерью Екатериной объявился генерал Керн, вознамерившийся забрать дочь к себе. Дело с трудом уладилось.
...Первого февраля 1837 года в Конюшенной церкви, где отпевали Пушкина, Анна Керн вместе со всеми, пришедшими под своды храма, "плакала и молилась" о его несчастной душе. А в это время её уже настигла всепоглощающая взаимная любовь...
... "Я помню приют любви, где мечтала обо мне моя царица..., где поцелуями пропитан был воздух, где каждое дыхание ее было мыслью обо мне. Я вижу ее улыбающуюся из глубины дивана, где она поджидала меня...
Никогда я не был так полно счастлив, как на той квартире!!... Из той квартиры выходила она и медленно шла мимо окон корпуса, где я, прильнувши к окну, пожирал ее взглядом, улавливая воображением каждое ее движение, чтоб после, когда видение исчезнет, тешить себя упоительной мечтой!... А эта беседка в Петергофе, среди душистых цветов и зелени в зеркалах, когда ее взгляд, прожигая меня, воспламенял..."

И потекли годы истинного счастья. А. Марков-Виноградский был, что называется, неудачником, не обладая никакими талантами, кроме чистого и чувствительного сердца. Он не умел зарабатывать на хлеб насущный, так что семье приходилось бедствовать и даже жить у разных друзей из милости. Но он не мог надышаться на свою Анету и заполнял дневник трогательными признаниями:"Благодарю тебя, Господи, за то, что я женат! Без нее, моей душечки, я бы изныл, скучая. Все надоедает, кроме жены, и к ней одной я так привык, что она сделалась моей необходимостью! Какое счастье возвращаться домой! Как тепло, хорошо в ее объятьях. Нет никого лучше, чем моя жена" . А она писала своей родственнице Е. В. Марковой-Виноградской уже более чем через десять лет их совместной жизни: "Бедность имеет свои радости, и нам всегда хорошо, потому что в нас много любви. За все, за все благодарю Господа! Может быть, при лучших обстоятельствах мы были бы менее счастливы".

Они прожили вместе почти сорок лет в любви и в ужасающей бедности, часто переходящей в нужду.После 1865 года Анна Керн с мужем, который вышел в отставку с чином коллежского асессора с мизерной пенсией, жили в страшной бедности и скитались по разным углам у родных в Тверской губернии, в Лубнах, в Киеве, в Москве, в селе Прямухино. Анна писала воспоминания и свято сохраняла пушкинские реликвии - письма. И всё же их пришлось продать - по мизернейшей цене. К месту сказать, ранее оригинал стихотворения "Я помню чудное мгновение" композитор Михаил Глинка попросту утерял, когда сочинял на него свою музыку ("он взял у меня стихи Пушкина, написанные его рукою, чтоб положить их на музыку, да и затерял их, Бог ему прости! "); музыку, посвященную, кстати, дочери Анны Керн Екатерине, в которую (в дочь) Глинка был безумно влюблен. Ко времени продажи Екатерина вышла замуж за архитектора Шокальского, и об увлечении ей Глинкой почти не вспоминала.
В 1864 году семейство Марковых-Виноградских посетил Иван Сергеевич Тургенев: «Вечер провел у некой мадам Виноградской, в которую когда-то был влюблен Пушкин. Он написал в честь ее много стихотворений, признанных одними из лучших в нашей литературе. В молодости, должно быть, она была очень хороша собой, и теперь еще при всем своем добродушии (она не умна), сохранила повадки женщины, привыкшей нравиться. Письма, которые писал ей Пушкин, она хранит как святыню. Мне она показала полувыцветшую пастель, изображающую ее в 28 лет - беленькая, белокурая, с кротким личиком, с наивной грацией, с удивительным простодушием во взгляде, улыбке...немного смахивает на русскую горничную а-ля Параша. На месте Пушкина я бы не писал ей стихов.
Ей, по-видимому, очень хотелось познакомиться со мной, и, так как вчера был день ее ангела, мои друзья преподнесли ей меня вместо букета. У нее есть муж на двадцать лет моложе нее: приятное семейство, немножко даже трогательное и в то же время комичное». (Выдержка из письма Тургенева к Полине Виардо, 3 (15)февраля 1864 года, письмо № 1567)".

В январе 1879 года в селе Прямухине "от рака в желудке при страшных страданиях", как пишет его сын, скончался А.В. Марков-Виноградский, муж Анны Керн, а через четыре месяца 27 мая 1879 года в недорогих меблированных комнатах на углу Тверской и Грузинской в Москве (в Москву её перевез сын) в возрасте семидесяти девяти лет закончила свой жизненный путь и Анна Петровна Маркова-Виноградская (Керн).
...Она должна была быть похоронена рядом с мужем, но сильные проливные не свойственные для этого времени года дожди размыли дорогу и невозможно было доставить гроб к мужу на кладбище. Её похоронили на погосте возле старой каменной церкви в деревне Прутня, расположенной в шести километрах от Торжка. Общеизвестен мистический рассказ о том, как "гроб ее повстречался с памятником Пушкину, который ввозили в Москву".
Сын Марковых-Виноградских, с детства отличавшийся слабым здоровьем, покончил с собой вскоре после смерти родителей. Ему было около 40 лет, и он был, как и родители, совсем не приспособлен к жизни. Катенька Шокальская-Керн прожила долгую и спокойную жизнь и умерла в 1904 году.

Бурная и тяжёлая земная жизнь Анны Петровны была закончена. До сих пор на ее скромную могилу люди приносят живые цветы, а молодожены со всей округи приезжают сюда, чтобы поклясться друг другу в вечной любви именем той, которая пусть недолго, но была столь дорога великому жизнелюбцу Пушкину.
На могиле А.П. Керн установлен большой гранитный камень-валун, на нем укреплена беломраморная доска с высеченными четырьмя строками знаменитого пушкинского стихотворения...

1)" СТРОЙНА И СВЕТЛООКА..."

" Когда стройна и светлоока
Передо мной стоит она,
Я мыслю: гурия пророка
С небес на землю сведена!
Коса и кудри темно-русы,
Наряд небрежный и простой,
И на груди роскошной бусы
Роскошно зыблются порой.
Весны и лета сочетанье
В живом огне ее очей,
И тихий звук ее речей
Рождает негу и желанья
В груди тоскующей моей."

Это стихотворение посвящено Анне Петровне Керн, необыкновенной женщине, вдохновившей Александра Сергеевича Пушкина на его бессмертное послание " Я помню чудное мгновенье ".
Шедевр, с детства знакомый всем нам еще и благодаря чарующему романсу Михаила Глинки. Короткая и звучная фамилия Керн принадлежала также дочери Анны Петровны Екатерине Ермолаевне, которой влюбленный в нее композитор и посвятил этот поистине волшебный романс.
Впрочем, сама Анна Петровна после второго замужества подписывалась только как "Анна Виноградская", т.е. по фамилии любимого второго мужа. От славного боевого генерала Керн она сбежала в возрасте 26 лет,будучи беременной.

Что же мы знаем о ней? Достаточно много, и в тоже время совсем мало. Жизнь этой женщины ни на минуту не застывала в одном русле, менялась от года к году. Многочисленные переезды по разным городам страны мало что оставили на память о ней. Особенно жаль, что осталось совсем немного ее изображений, да и те,что остались,ставятся под сомнение многочисленными исследователями.
А ведь эта яркая женщина оставила после себя интереснейшие мемуары,была знакома со многими знаменитыми людьми своего времени.
Вот что написано о ней в энциклопедическом справочнике "Тверской край":

" КЕРН Анна Петровна (1800-79), мемуаристка. Внучка владельца с. Берново Старицкого у. И. П. Вульфа, дочь П. М. и Е. И. Полторацких. Бывала в родовом имении Полторацких Грузины Новоторжского у. (ныне Торжокского р-на),в 1808-12 воспитывалась и обучалась в имении И. П. Вульфа Бернове. Эти годы отражены в мемуарах "Из воспоминаний о моем детстве" (1870). Позднее К. (во втором браке Маркова-Виноградская) жила в Петербурге, Москве, имении Бакуниных Прямухино Новоторжского у. Пушкин посвятил ей послание "Я помню чудное мгновенье..." (1825). К. - автор дневников и восп.: "Дневник для отдохновения" (1820), "Воспоминания о Пушкине", "Воспоминания о Дельвиге и Глинке", "Дельвиг и Пушкин" (1859), сохранивших живые черты современников, прежде всего Пушкина и его окружения. Похоронена на погосте Прутня под Торжком."

На мой взгляд интересно то, что Анна Петровна,как и красавица Наталья Гончарова, имеет украинские корни. Марк Полторацкий, владелец поместья в селе Сосницы Черниговской области, в котором он и родился, был ее дедом.
В этом небольшом имении, бывшем уже во владении Александра Васильевича Виноградского, ее троюродного брата и второго мужа, Анна проведет впоследствии одиннадцать лет своей жизни, но затем супруги будут вынуждены его продать. Когда-то блестящая генеральша Анна Петровна Керн вынуждена была жить очень скромно, если не сказать более того, со вторым мужем Александром Васильевичем Виноградским. Свои мемуары она опубликовывала в журналах за совсем небольшие деньги.И даже вынуждена была продать адресованные ей письма Пушкина из-за постоянной нужды в деньгах...
Вероятно, из-за такой более чем скромной жизни и раздоров в первом браке сохранилось так мало портретов Анны Петровны, да и те, что сохранились, ставятся под сомнение.
В справочнике "Тверской край" приводится портрет Анны Петровны 1829 года, вернее фотография с литографированного портрета французского художника Ашила Деверия. Этот же портрет приводит Лариса Керцелли в своей книге "Тверской край в рисунках Пушкина".
Мне захотелось что-то узнать об это художнике и о возможности написания им портрета Анны Петровны.

2) ХУДОЖНИК АШИЛ ДЕВЕРИЯ.

И вот какие сведения об этом художнике я раздобыла:

" Ашиль Жак-Жан-Мари Девериа; (6 февраля 1800 года, Париж - 23 декабря 1857 года, там же) - французский художник, акварелист и литограф. Брат Эжена Девериа.
Ученик Жироде-Триозона. В 1822 году он начал выставляться в Парижском Салоне.
К 1830 году стал успешным книжным иллюстратором (известны его иллюстрации к «Фаусту» Иоганна Гёте, «Дон Кихоту» Сервантеса, сказкам Шарля Перро), одновременно приобретя известность эротическими миниатюрами. В творчестве Девериа преобладали лёгкие, сентиментальные или фривольные сюжеты.
Девериа был также видным портретистом. Им, в частности, были изображены Александр Дюма-отец, Проспер Мериме, Вальтер Скотт, Альфред де Мюссе, Бальзак, Виктор Гюго, Мари Дорваль, Альфонс де Ламартин, Альфред де Виньи, Видок и другие. Шарль Бодлер говорил о портретах Девериа, что они отражают «все нравы и эстетики эпохи».
В 1849 году Девериа был назначен начальником отдела гравюры Национальной библиотеки и помощником хранителя египетского отдела Лувра.
В последние годы жизни Девериа преподавал рисунок и литографию своему сыну Теодюлю, и они вместе работали над альбомом портретов.
Работы Девериа выставляются в Лувре, Музее Искусств Сан-Франциско, Музее Пола Гетти, Музее Нортона Саймона, коллекции Льежского университета."

Это краткая биография французского художника, ровесника Анны Петровны.
Если верить датировке предполагаемого портрета Анны Петровны, то он написан в 1828-29 году. Сам художник Ашил Деверия в Петербурге, где в это время проживала Анна Петровна, не бывал.
Как выглядела Анна Петровна в те годы, дает представление ее словесное описание, которое дал Подолинский, поклонник Анны Петровны, в своем "Портрете".
В эти же годы Анна Петровна,ушедшая в 1826 году от мужа-генерала и проживающая отдельно, поддерживает знакомства со многими известными людьми, в том числе и с французом Базеном, являвшимся в то время ее поклонником.

Краткие сведения об этом интересном человеке:
" Базен Петр Петрович (1783-1838) - француз, принятый на русскую службу Александром I; в 1826 году -- генерал-лейтенант-инженер, директор Института инженеров путей сообщения."
Анна Петровна называет его в свих мемуарах:"Воспоминания о Пушкине,Дельвиге,Глинке" - "моим хорошим знакомым". Петр Петрович Базен был не только выдающимся инженером, но и знал несколько иностранных языков.В 1834 году он издал одну из своих работ по лингвистике в Париже.
Будучи на русской службе, он поддерживал отношения со своей родной страной, многократно бывал в Париже и вполне мог знать художника Ашила Деверия, как выдающегося портретиста и литографа. Вполне возможно, что по его заказу и сделана литография с акварельного портрета Анны Петровны тех лет.
В то время Анна Петровна заграницей не бывала, но гораздо позже, в 1861 году со своим вторым мужем Марковым-Виноградским она ездила на лечение в Баден в 1861 году и в Швейцарию в 1865 году. Ей было уже за шестьдесят...
Ашил Деверия умер в 1857 году в Париже, т.е гораздо раньше посещения Анной Керн Европы. Остается только предположить, что в 1829 году он создал литографию с привезенному кем-то из друзей Анны ее портрета. Это вполне мог быть Базен Петр Петрович, связанный с Анной неоднозначными отношениями.

3) МИНИАТЮРА НА СЛОНОВОЙ КОСТИ.

"Единственным достоверным живописным портретом её(Анны Петровны) считается миниатюра неизвестного художника, переданная в 1904 году в Пушкинский Дом внучкой Анны Петровны А. А. Кулжинской и находящаяся теперь в экспозиции Всероссийского музея Пушкина в Санкт–Петербурге. Однако этот портрет, написанный в конце 1820–х – начале 1830–х годов малоискусным мастером, не только не передаёт красоты модели, но даже разочаровывает. В изображённой на нём женщине нет ничего ослепительного и чарующего, художнику не удалось передать ни «трогательной томности в выражении глаз», ни её живого ума, ни поэтичности натуры."
Так пишет в своей книге "Жизнь во имя любви" Владимир Сысоев.
Но я с ним не согласна. Как раз этот портрет передает миловидность облика Анны, которую упоминали все знакомые с ней люди. "Милые черты" и "голос нежный" вспоминает Пушкин в своем бессмертном стихотворении.
Когда оно было написано, Анне было двадцать шесть лет. В тот момент, как известно, она посетила Тригорское и покорила сердце поэта, исполняя романс Козловского.
"Милые черты " Александр Сергеевич изобразил на профильном ее изображении, которое сделал 20 октября 1829 года, в день памяти святой Анны Кашинской, на черновике статьи, содержащей протест против самовольной публикации его стихов М. А. Бестужевым–Рюминым в альманахе «Северная звезда».
Этот силуэт считают портретом Анны Петровны Керн.

Известный искусствовед и исследователь рисунков поэта А. М. Эфрос, атрибутировавший этот портрет, писал: «На листе изображена склонённая голова молодой дамы, с гладкой, прикрывающей виски причёской и высоким шиньоном на макушке. В ушах – длинные на подвесках серьги. Рисунок сделан скупым и строгим очерком. Он передаёт округлые черты миловидной, почти красивой женщины, в расцвете лет и потому несколько располневшей. У неё большие, непропорционально широкие глаза, как бы вплотную надвинувшиеся на тонкий прямой нос, чуть короткий, но изящно очерченный; на нижней части лица – большие мягкие губы и немного тяжёлый, но нежно–округлый подбородок».
Михаил Глинка, автор известного романса и поклонник дочери Анны Петровны Екатерины Ермолаевны Керн в своих "Заметках" вспоминает ее как "даму любезную и миловидную".
Видимо, такой Анна Петровна и была, что и доказывает еще одно ее изображение: рисунок Ивана Жерена, сделанный в 1838 году, когда Анна Петровна ожидала сына Александра.
В это время она уже сблизилась со своим вторым мужем, троюродным братом Александром Марковым-Виноградским. Генерал Керн умер только в 1841 году, а в 1842 году Анна вышла второй раз замуж. В 1838 году, т.е во время написания портрета, она была беременна, сына Александра родила в 1839 году.
В эти годы Анна Петровна проживала в Петербурге, как и художник Иван Жерен.
Но даты его жизни говорят о том, что портрет, а,вернее,карандашный рисунок был сделан его сыном, тоже художником и рисовальщиком Иваном Жереном.

4) ХУДОЖНИК ИВАН ЖЕРЕН.

Вот скупые сведения об этом художнике,которые я смогла найти:

" Жан (Иван Михайлович) Жерен(Вторая половина XVIII в. –1827 г.)
Родители Жерена – выходцы из Франции. Сам он родился в Москве. В 1809 году получил звание академика живописи. По заказу Военного общества при Главном гвардейском штабе создал серию рисунков, изображающих события Отечественной войны 1812 года. Был учителем рисования в Москве. Умер в Петербурге."
Сын художника Иван Иванович Жерен,тоже художник,умер в 1850 году.
Вот такими краткими сведениями мы располагаем об этих художниках,отце и сыне. Если следовать датам, то в 1838 году сделать карандашный портрет Анны Петровны мог только сын.
Интересно, но именно на этом рисунке, как мне кажется, Анна больше всего похожа на прусскую королеву Луизу, о сходстве с которой она упоминает в своих мемуарах "Три встречи с императором".

Вот что пишет Грановская в книге"Друзья Пушкина в портретах крепостного художника Арефова-Багаева":

"В своих воспоминаниях «Три встречи о императором Александром Павловичем» А. П. Керн, вспоминая о первой встрече с ним в 1817 г., пишет: «Много толковали, что он (Александр I, - Н. Г.) сказал, что я похожа на прусскую королеву <...> сходство с королевой было в самом деле, потому что в Петербурге один офицер, бывший камер-пажом во дворце при приезде королевы, это говорил моей тетке, когда меня увидел».
Далее Анна Петровна Керн пишет, что сходство с прусской королевой даже повлияло на расположение к ней императора Александра. И, кстати помогло в делах ее мужа...
В своей статье «Анна Петровна Керн» Б. Л. Модзалевский также писал: «Что сходство с королевой Луизой действительно было, это доказывает как портрет А. П. Керн, так и слова известной Веры Ивановны Анненковой, которая в 1903 г., рассказывая Ю. М. Шокальскому о его бабушке, вспоминала об этом, передавая, что император выразился тогда об Анне Петровне, что она „совершенно прусская королева“».

5) КРАСАВИЦА КОРОЛЕВА.

Такое настойчивое упоминание о сходстве с королевой Луизой, несомненно льстило Анне Петровне как в молодые годы, так и в период написания мемуаров.
Но ведь и было чем гордиться! Прусская королева Луиза, покорившая многие сердца, была красавицей. Причем красота эта была милой, нежной, какой-то поистине "ангельской", если судить по ее портретам.
Вот краткие сведения о прекрасной королеве Луизе:

"Принцесса Мекленбург-Стрелицкая, супруга Фридриха Вильгельма III и королева-консорт Пруссии. Бабушка российского императора Александра II. В описаниях современников королева Луиза предстаёт красавицей с непринуждёнными манерами общения, скорее свойственными представителям третьего сословия, нежели чопорной аристократии.
Родилась 10 марта 1776 г., Ганновер, Брауншвейг-Люнебург, Священная Римская империя
Умерла 19 июля 1810 г. (34 года), Хоэнцириц, Пруссия
В браке с Фридрих Вильгельм III (с 1793 г.)
Родители:Карл II, Фридерика Гессен-Дармштадтская
Дети:Карл Прусский;, Александрина Прусская, Александра Фёдоровна, Луиза Прусская, Фридрих Вильгельм IV, Вильгельм I."

Стоит добавить, что поклонниками красоты Луизы были как французский император Наполеон, так и русский император Александр I. Сравнение с такой красавицей могло просто ошеломить молодую женщину! Ведь ей в момент встречи с императором было всего семнадцать лет. Танцевала Анна Петровна с императором на балу в Полтаве в 1817 году,а при рождении первой дочери Анны Петровны Екатерины Ермолаевны Александр I (заочно) стал крестным отцом ребенка. В 1818 году Анне Петровне был подарен императором на крестины красивый бриллиантовый фермуар. Последняя встреча с Александром I состоялась в 1819 году. Кстати, она помогла в профессиональной деятельности генерала Керна, у которого в тот момент были неприятности по службе...
Но действительно ли походила Анна на прусскую королеву? Портретов королевы сохранилось много, и самый прекрасный из них, на мой взгляд,портрет кисти художника Иосифа -Марии Грасси.
Но наиболее похожим не изображение Анны работы Жерена мне кажется портрет кисти французской художницы Виже-Лебрен, одно время работавшей в России. Портрет этот датируется 1801 годом, королеве в то время было двадцать пять лет.
Но похож он, как мне кажется, на рисунок-портрет Анны Петровны работы Ивана Жерена, сделанный в 1838 году. Анне в то время было тридцать восемь лет, но выглядит она очень мило и моложаво...

6) ПРЕДПОЛАГАЕМЫЙ ПОРТРЕТ АННЫ.

И еще об одном портрете Анны Петровны, самом, на мой взгляд, спорном...
Грановская в упоминаемой уже книге "Друзья Пушкина в портретах крепостного художника Арефова-Багаева" предполагает,что портрет неизвестной женщины,находящийся в Русском музее и датируемый 1840 годом, может быть портретом Анны Петровны Керн. Могло ли такое произойти? Теоретически, да.

В 1840 году Анна Петровна с беременной дочерью Екатериной и годовалым сыном отправляется в Лубны, собираясь по пути заглянуть в Тригорское и навестить свою родственницу Прасковью Осиповну Вульф.
В 1841 году крепостной художник Багаев пишет портреты Евпраксии и Алексея Вульф.
Но по другой атрибуции этот портрет принадлежит Бегичевой, родственнице Вульфов и хозяйки крепостного на тот момент художника. Выкупили его из крепостной зависимости при содействии известного архитектора Штакеншнейдера только в 1850 году.

Кто же такая Бегичева и что известно о ней?
Приводим краткие сведения:

"Иван Матвеевич Бегичев (1766 - 23 декабря 1816) - генерал-майор русской императорской армии из рода Бегичевых.
Старший из двух генералов 1812 года - сыновей Матвея Семёновича Бегичева.
Участвовал в Русско-турецкой войне 1787-1791 г.г., польских событиях, Русско-турецкой войне 1806-1812 г.г., Отечественной войне 1812 года и Войне шестой коалиции.
3 января 1813 года Бегичев был награждён орденом Святого Георгия 3-го класса.
Женат на Екатерине Николаевне Вындомской (умерла в 1840 году), двоюродной сестре П. А. Осиповой. Супруги имели двух дочерей:
Анна Ивановна (1807-1879), с 1844 года замужем за адмиралом Павлом Андреевичем Колзаковым (1779-1864).
Павла Ивановна (1817-1887), замужем за дипломатом Яковом Андреевичем Дашковым (1803-1872)."
Речь здесь и далее идет о Анне Ивановне, родственнице Вульфов и владелице крепостного художника. Именно у нее он был выкуплен из неволи.
Дальнейшая судьба художника сложилась неудачно, портреты его работы были не признаны.
Но зато он прославился изображением близких Александру Сергеевичу Пушкину людей!
На мой взгляд,это изображение именно Бибиковой. Как отдаленная родственница, она могла иметь какое-то сходство с Анной, но разрез глаз на портрете совсем другой...
На момент написания портрета Анне Ивановне было тридцать три года, что более соответствует возрасту изображенной модели, чем возраст Анны Петровны, которой в 1840 году исполнилось сорок лет.

Владимир Сысоев в своей книге "Жизнь во имя любви" приводит мнение пушкиниста Старка, правда, не соглашаясь с ним:

"Однако видный современный пушкинист академик В. П. Старк, исходя из того, что женщина на портрете Арефова–Багаева изображена в траурном наряде – чёрном шёлковом платье (на цветной репродукции платье выглядит коричневым) и креповом чепце с чёрными лентами, предположил, что здесь изображена владелица крепостного художника, помещица А. И. Бегичева (1807-1879) в трауре по своей матери, скончавшейся 19 января 1840 года". Думается, это недостаточно аргументированное предположение не может являться основанием для переатрибуции портрета..."

А мне хочется согласится со Старком, хотя бы по тому, что трудно представить себе Анну Петровну Керн в чепце. Уж слишком она гордилась своими прекрасными русыми(или светло-каштановыми) волосами, чтобы прятать их под чепцом...
Это подтверждает и замечательный словесный портрет влюбленного в нее второго мужа Александра Маркова-Виноградского,который он оставил в своих "Дневниках".

7)" ДУШЕЧКА ".
Вот как он пишет о любимой жене(из книги Владимира Сысоева):

"В 1841 году второй муж Анны Петровны А. В. Марков–Виноградский создал её бесподобный словесный портрет:

«Лагерь под Лубнами. 24 мая 1841 г. Вечер, освещенный луною. Суббота. „Взойдёт она, звезда пленительного счастья…“ И эти глазки блестящие – эти нежные звёздочки – отразятся в душе моей радостью. Краса их светлая заиграет во мне восторгом, так тепло от них! Их ласковый цвет, их свет нежный целуют в сердце меня своими лучами! От них так ясно в душе, при них всё живёт радостию.

У моей душечки глаза карие. Они в чудной своей красе роскошествуют на круглом личике с веснушками. Волоса, этот шёлк каштановый, ласково обрисовывают его и оттеняют с особой любовью. Щёчки скрываются за маленькими, хорошенькими ушками, для которых дорогие серьги лишнее украшение: они так богаты изяществом, что залюбуешься. А носик такой чудесный, такая прелесть; с изысканною правильностью грациозно раскинулся меж пухленьких щёчек и таинственно оттеняет губки, эти розовые листочки… Но вот они зашевелились. Мелодические звуки, с грустью оставляя свой роскошный алтарь, летят прямо в очарованное моё сердце и разливают наслаждение. Ещё губки трепещут сладостною речью, а уже глаза хотят восхищаться зубками… И всё это, полное чувств и утончённой гармонии, составляет личико моей прекрасной».

Как можно лучше сказать о любимой женщине, с учетом,что Анна была на двадцать лет старше своего мужа!
Добавлю только то, что, к сожалению, не смогла отыскать фотографию внучки Анны Петровны и Александра Васильевича Аглаи Александровны Виноградской, по мужу Кулжинской. Той самой, что передала в музей единственный достоверный портрет своей бабушки:миниатюру на слоновой кости.
Аглая Александровна была актрисой с псевдонимом Дараган. Ее портрет написал известный художник Гундобин Василий Васильевич и хранится он в Самарском художественном музее.

НА КОЛЛАЖЕ: ПОРТРЕТ АННЫ ПЕТРОВНЫ-МИНИАТЮРА НА СЛОНОВОЙ КОСТИ-СЛЕВА

СПРАВА:ВЕРХНИЙ РЯД ПОРТРЕТ АННЫ КЕРН РАБОТЫ ИВАНА ЖЕРЕНА
РЯДОМ-ПОРТРЕТ ЛУИЗЫ ПРУССКОЙ РАБОТЫ ВИЖЕ-ЛЕБРЕН.
НИЖНИЙ РЯД ПОРТРЕТ АННЫ КЕРН РАБОТЫ АШИЛА ДЕВЕРИЯ (ПРЕДПОЛАГАЕМЫЙ)
РЯДОМ-ПРЕДПОЛАГАЕМЫЙ ПОРТРЕТ АННЫ?(БИБИЧЕВОЙ) РАБОТЫ АРЕФОВА-БАГАЕВА.

Т.1 – XV-XVIII века. – М.: Книга, 1976.
Т.2. Ч.1 – 1801-1856 – М.: Книга, 1977.
Т.2. Ч.2 – 1801-1856 – М.: Книга, 1978.
Т.3. Ч.1 – 1857-1894 – М.: Книга, 1979.
Т.3. Ч.2 – 1857-1894 – М.: Книга, 1980.
Т.3. Ч.3 – 1857-1894 – М.: Книга, 1981.
Т.3. Ч.4 – 1857-1894 – М.: Книга, 1982.
Т.4. Ч.1 – 1895-1917 – М.: Книга, 1983.
Т.4. Ч.2 – 1895-1917 – М.: Книга, 1984.
Т.4. Ч.3 – 1895-1917 – М.: Книга, 1985.
Правда, там только ссылки на публикации, но не сами публикации. Но ссылок масса, на все мыслимое и немыслимое. И потребуется пара дней, чтобы отрыть в этих залежах нужные источники. Но зато, имея под руками точные целеуказания, гораздо проще находить и скачивать из исторических источников, типа электронной библиотеки Старые книги или Руниверс. Интересуют ли Вас подобные вещи? В любом случае взгляните на ссылку
http://uni-persona.srcc.msu.ru/site/ind_res.htm
Здесь как раз ресурс по работам Зайончковского. Я, по правде говоря, им не пользуюсь, работы у меня хранится в виде 12 томов формата PDF. Если заинтересуетесь, могу переслать через файлообменник.
Другие вопросы задам как-нибудь потом.
С уважением,

Спасибо, Николай! Прежде всего я имела ввиду воспоминания героинь моих работ: Анны Керн, Доли Фикельмон, Александры Осиповны Смирновой Россет, Ольги Николаевны Романовой, а также кое-что перевела с немецкого.
Читать их интересно и с познавательной, и с художественной точки зрения.
Если не приводить общепринятые моменты, то можно найти что- то новое.
А еще много интересного нахожу в материалах о художниках, написавших портреты моих героинь. Иногда именно эти материалы раскрывают их с необычной стороны.
С уважением,

Анна Петровна Керн (миниатюра).

Возможно, портрет просто неудачен: Тургенев после встречи с шестидесятичетырехлетней А.П.Керн в письме к Полине Виардо пишет: "В молодости, должно быть, она была очень хороша собой."

В 17 лет, покорившись воле родителей, Анна Петровна вышла замуж за пятидесятидвухлетнего генерала Керна, и родила от него троих дочерей... (И что? совсем не старичок по теперешним понятиям... троих детей в этом возрасте!.. молодец! Правда солдафон недалекий... так и в наше время их хватает. Ну не повезло девочке...)

В 1819 году в Петербурге в доме своей тетки Е.М.Олениной она слушала И.А.Крылова и впервые встретилась с Пушкиным, и, как пишет в своих воспоминаниях: "... не заметила его. В чаду... очарования Крыловым мудрено было видеть кого бы то ни было, кроме виновника торжества".

Он еще не стал тем Пушкиным, которым восхищалась Россия, и, возможно, поэтому некрасивый курчавый юноша не произвел на нее никакого впечатления.

Когда она уезжала, "...Пушкин стоял на крыльце и провожал меня глазами", пишет Керн в воспоминаниях.

Позднее двоюродная сестра писала ей:" Ты произвела сильное впечатление на Пушкина.., он всюду говорит: "Она была ослепительна"."

Ей было девятнадцать лет, Пушкину двадцать.

Прошло шесть лет, и на всю Россию прогремели "южные поэмы" Пушкина, сосланного в ссылку в село Михайловское.

И она уже им восхищена... Вот она, волшебная сила искусства. Некрасивый кучерявый юноша превратился в желанного кумира. Как она пишет, "я страстно хотела увидеть его".

Она едет к тетке в Тригорское, которое находилось вблизи Михайловского, чтобы встретиться с ПЕРВЫМ русским поэтом (ну как современные фанатки - захотела, и рванула из тьмутаракани на концерт поп-звезды в областной центр; за кулисы за стольник пробралась... но добилась... увидела!., а может и еще чего добилась...), и гостит там с середины июня по 19 июля 1825 года (нормально, больше месяца без мужа, без троих дочерей, - оторвалась по полной программе!) вместе со своей двоюродной сестрой П.А.Вульф-Осиповой и двумя ее дочерьми, одна из которых, Анна Николаевна, увлеклась Пушкиным и сохранила глубокое безответное чувство на всю жизнь.

Гений поэта, похоже, оказывал на женщин огромное влияние; впрочем, женщинам в любые времена нравились мужчины талантливые, известные и сильные духом и телом.

Весь месяц, который Керн провела у тетки, Пушкин почти ежедневно появлялся в Тригорском, читал ей свои стихи, слушал, как она пела. За день до отъезда Керн вместе с теткой и сестрой побывала в гостях у Пушкина в Михайловском, где они вдвоем ночью долго бродили по запущенному саду, но, как утверждает Керн в своих воспоминаниях, подробностей разговора она не запомнила.

Странно... впрочем, может и не до разговоров было...

На другой день, прощаясь, Пушкин подарил ей экземпляр первой главы Евгения Онегина, между листов которого она нашла сложенный вчетверо лист бумаги со стихами "Я помню чудное мгновенье..."

Пять писем, написанные им вслед Анне Петровне Керн, и бережно сохраненные ею, слегка приоткрывают тайну их взаимоотношений. К сожалению, письма Керн к Пушкину не сохранились, что делает картину неполной.

Вот несколько цитат: "Ваш приезд в Тригорское оставил во мне впечатление более глубокое и мучительное, чем то, которое произвела наша встреча у Олениных." "... я бешусь, и я у ваших ног." "...умираю с тоски и могу думать только о вас."

Неизвестно, что отвечала ему Керн, но в следующем письме он пишет: "Вы уверяете, что я не знаю вашего характера. А какое мне до него дело? очень он мне нужен - разве у хорошеньких женщин должен быть характер? главное - это глаза, зубы, ручки и ножки... Как поживает ваш супруг? Надеюсь, у него был основательный припадок подагры через день после вашего приезда? Если бы вы знали, какое отвращение... испытываю я к этому человеку! ...Умоляю вас, божественная, пишите мне, любите меня..."

В следующем письме: "... я люблю вас больше, чем вам кажется... Вы приедете? - не правда ли? - а до тех пор не решайте ничего касательно вашего мужа. Наконец, будьте уверены, что я не из тех, кто никогда не посоветует решительных мер - иногда это неизбежно, но раньше надо хорошенько подумать и не создавать скандала без надобности. Сейчас ночь, и ваш образ встает передо мной, такой печальный и сладострастный: мне чудится, что я вижу... ваши полуоткрытые уста... мне чудится, что я у ваших ног, сжимаю их, ощущаю ваши колени, - я отдал бы всю свою жизнь за миг действительности".

В предпоследнем письме: "Если ваш супруг очень вам надоел, бросьте его... Вы оставляете там все семейство и приезжаете... в Михайловское! Вы представляете, как я был бы счастлив? Вы скажете: "А огласка, а скандал?" Черт возьми! Когда бросают мужа, это уже полный скандал, дальнейшее ничего не значит или значит очень мало. Согласитесь, что проект мой романтичен! А когда Керн умрет - вы будете свободны, как воздух... Ну, что вы на это скажете?" (Кстати, Е.Ф.Керн умрет только через 16 лет в 1841 году в возрасте 76 лет - крепкий был старичок.)

И в последнем, пятом письме: " Всерьез ли вы говорите, будто одобряете мой проект? ... у меня голова закружилась от радости. Говорите мне о любви: вот чего я жду. Надежда увидеть вас еще юною и прекрасною - единственное, что мне дорого."

Наверное, нельзя проводить прямых параллелей между письмами Пушкина и тем, что в начале 1826 года Анна Петровна Керн оставляет мужа-генерала и уезжает в Петербург с дочерьми, отцом и сестрой, потому что еще в возрасте 20 лет (она родилась 11 февраля 1800 года) она пишет в своем дневнике: "...судьба моя связана с человеком, любить которого я не в силах и которого... почти ненавижу. Я бы убежала... только бы избавиться от этого несчастья - разделять судьбу с таким грубым неотесанным человеком."

Через несколько дней после того, как Пушкин в Тригорском подарил Керн листок со стихами, он закончил письмо к одному из друзей такими словами: "Чувствую, что духовные силы мои достигли полного развития, я могу творить". А что, если не любовь, заставляет человека творить? Хотя многие пушкинисты полагают, что его увлечение не было особенно глубоким. И ход их невысказанных мыслей можно понять: в глухомань, в ссылку к Поэту приехала восторженная женщина, а поэт был просто мужчиной, который был поэтом...

22 мая 1827 года Пушкин после освобождения из ссылки вернулся в Петерберг, где в доме его родителей, как пишет А.П.Керн "я бывала почти всякий день". Сам он жил в трактире у Демута на Мойке (одна из лучших петербургских гостиниц) и "иногда заходил к нам, отправляясь к своим родителям."

Вскоре отец и сестра уехали, и А.П.Керн стала снимать маленькую квартирку в доме, где жил друг Пушкина поэт барон Дельвиг со своей женой. По этому поводу Керн вспоминает, что "однажды, представляя одному семейству свою жену, Дельвиг пошутил: "Это моя жена", и потом, указывая на меня: " А это вторая"."

"Пушкин... часто входил ко мне в комнату, повторяя последний написанный им стих...", "...посещая меня, он рассказывал о беседах с друзьями.., " "...хотел было провести у меня несколько часов, но мне нужно было ехать к графине Ивелевич..." - обтекаемо вспоминает Анна Петровна их отношения в этот период.

Вересаев пишет, что только в Москве Пушкин, когда былая страсть поугасла, узнал Керн как женщину, хотя некоторые авторы пишут, что впервые это произошло в Михайловском. Пушкин тут же в письме похвастался своему приятелю Соболевскому, не стесняясь в выражениях и пользуясь к тому же лексиконом извозчиков (извините за неблагообразную цитату - но что есть, то есть): "Ты ничего не пишешь мне о 2100 руб., мною тебе должных, а пишешь мне о m -me Kern, которую с помощью Божьей я на днях выеб".

Как у всех поэтов, так и у Пушкина, влюбленность прошла быстро. Чуть позже Пушкин напишет Вульфу с легкой издевкой: "Что делает Вавилонская блудница Анна Петровна?" - имея в виду ИХ (Керн и Вульфа)отношения. А еще через десять лет в письме к жене Пушкин назовет Анну Керн дурой и пошлет к черту.

Отчего же столь грубо? Вересаев объясняет это так: "Был какой-нибудь один короткий миг, когда пикантная, легко доступная многим (но не влюбленному поэту (авт)) барынька вдруг была воспринята душою поэта как гений чистой красоты, - и поэт художественно оправдан".

Получившая хорошее домашнее образование, обладающая самостоятельным мышлением, увлеченная литературой, она всегда тянулась к людям умным, душевным, талантливым, и никогда ни раньше, ни потом она не жила такой богатой духовной жизнью, как в это время. Среди ее друзей была вся семья Пушкиных, семья Дельвигов, Вяземский, Крылов, Жуковский, Мицкевич, Глинка, Баратынский. Уже в старости, когда ей было почти шестьдесят, впечатления от общения с ними она отразит в воспоминаниях, которые носят столь пуританский характер, что Пушкин и его окружение выглядят законченной бронзовой композицией, где Глинка "добрый и любезный человек", "милый музыкант" с "приятнейшим характером", Мицкевич "постоянно любезен и приятен", а барон Дельвиг "любезен, добр и приятен".

Лишь иногда она описывает живые реальные лица, где Пушкин, "...опрометчив и самонадеян... не всегда... благоразумен, а иногда даже и не умен", и что "... кружок даровитых писателей и друзей, группировавшихся около Пушкина, носил на себе характер беспечного, любящего пображничать русского барина... с желанием умно и шумно повеселиться, а подчас и покутить."

За эти слова ее часто обвиняют в необъективности, но, наверное, зря. Истинный талант не нуден и не скучен, творит, как дышит, легко и незаметно для окружающих, и не возносит себя на пьедестал при жизни, а жизнью этой наслаждается.

С немалой долей юмора она вспоминает, что "Баратынский никогда не ставил знаков препинания, кроме запятой, а Дельвиг рассказывал, что Баратынский будто бы спрашивал у него: "Что называешь ты родительным падежом?"

Из воспоминаний невозможно определить степень ее близости с Пушкиным в данный период, но предполагать, что у Пушкина было особое отношение к А.П.Керн, некорректно, потому что в 1828 году, как пишут исследователи, он уже был увлечен Анной Алексеевной Олениной и даже просил ее руки.

Кстати, Пушкин, как замечает сама Керн, "был невысокого мнения о женщинах, его очаровывало в них остроумие, блеск и внешняя красота", а не добродетель. Однажды, говоря о женщине, которая его страстно любила (по-видимому, речь шла об Анне Николаевне Вульф), он сказал: "...нет ничего безвкуснее долготерпения и самоотверженности".

Некоторые биографы, анализируя ее (Керн) девический "Дневник для отдохновения", писанный ею в 20 лет, утверждают, что в нем содержатся свидетельства какой-то особой ее склонности с ранних лет к кокетству и флирту, развившейся впоследствии, но не все с этим соглашаются.

Что в нем? Описания балов ("...сейчас четыре часа пополудни, а я только что встала с постели, так устала от бала"), чай и танцы у губернатора, описание увлечения каким-то "достойным предметом, что завладел" ее душой. Она пишет: "...признаюсь, что первый раз люблю я взаправду, и все другие мужчины мне безразличны". "Любить - тужить, но не любить - не жить. Итак, я хочу терзаться, тужить и жить, покуда богу будет угодно переселить в вечность". (Кстати, когда ей было семьдесят лет, она писала, что во времена ее молодости у молодежи "не было того легкомыслия.., той распущенности, какая бросается в глаза теперь..."). О каком "достойном предмете" идет речь, неизвестно, но известно, что генерал Керн отчитывает ее за то, что "меня-де видели, я-де стояла за углом с одним офицером", "в карете он (Керн) принялся орать, как зарезанный, что...никто на свете не убедит его, что я остаюсь дома ради ребенка, он знает настоящую причину, и ежели я не поеду (на бал), то он тоже останется".

Отвращение к мужу у нее столь велико, что она пишет:"... даже моя дочка не так дорога мне..., будь это дитя от..., оно бы мне дороже было собственной жизни".А некоторые странные эпизоды, связанные с причудами престарелого мужа-генерала достойны страниц современного скандального желтого издания.

В доме генерала поселяется его племянник, который на год моложе Анны Петровны, и в ее записях, означенных в дневнике "В 10 часов вечера, после ужина" буквально следующее: "Сейчас была у П. Керна (племянника генерала) в его комнате. Не знаю для чего, но муж во что бы то ни стало хочет, чтобы я ходила туда, когда тот ложится спать. Чаще я от этого уклоняюсь, но иной раз он тащит меня туда чуть ли не силой. А этот молодой человек... не отличается ни робостью, ни скромностью... ведет себя, как второй Нарцисс, и воображает, что нужно быть по меньшей мере изо льда, чтобы не влюбиться в него, узрев в столь приятной позе. Муж заставил меня сесть подле его постели.., все спрашивал меня, не правда ли, какое у его племянника красивое лицо. Признаюсь, я просто теряюсь и придумать не могу, что все значит и как понять такое странное поведение."

В тридцатых годах в судьбе Анны Петровны Керн происходят события, которые в корне меняют ее петербургский образ жизни. 18 февраля 1831 года состоялось бракосочетание Пушкина с блистательной Натальей Николаевной Гончаровой, с той, "которую любил два года..." - как писал он в наброске автобиографической повести "Участь моя решена. Я женюсь.", то есть с 1829 года его сердце принадлежало Наталье Николаевне.

Вскоре, в том же 1831 году, умирает Дельвиг. Со смертью Дельвига и женитьбой Пушкина оборвалась связь А.П.Керн с этим кругом близких и дорогих ей людей.

Последующие годы принесли А.П.Керн много горя. Она похоронила мать, муж требовал ее возвращения, она пробовала заняться переводами, чтобы иметь "средства к существованию", но не хватило опыта и умения, и из этого ничего не вышло.

Известны несколько резких и насмешливых слов Пушкина по поводу ее переводов, но пушкинисты отмечают, что неизменным остается его дружеское к ней отношение. Пушкин даже помогал ей в хлопотах по выкупу родового имения, которые, к сожалению, не увенчались успехом.

А первого февраля 1837 года она "плакала и молилась" в полумраке Конюшенной церкви, где отпевали Пушкина.

Но жизнь продолжалась. В нее, по-прежнему привлекательную в свои 37 лет, без памяти влюбляется троюродный брат, воспитанник кадетского корпуса, А.В.Марков-Виноградский, по возрасту много ее моложе, и она отвечает взаимностью. Он приносит ей в жертву все: карьеру, материальную обеспеченность, расположение родных. В 1839 году у них рождается сын (это уже четвертый ребенок Анны Керн), которого называют Александром.

В 1841 году умирает генерал Керн, а в 1842 году Анна Петровна официально оформляет брак с А.В.Марковым-Виноградским и принимает его фамилию.

Она отказывается от звания "превосходительства", от солидной пенсии, назначенной ей за генерала Керна, от поддержки отца. Это был еще один смелый шаг в ее жизни, на который решилась бы далеко не каждая женщина ее круга.

Они прожили вместе почти сорок лет. Материальная необеспеченность, доходившая временами до крайней нужды, всевозможные житейские невзгоды неотступно преследовали их. Однако никакие трудности не смогли нарушить союза этих двух людей; они, по их собственному выражению, "выработали себе счастье".

В 1851 году Анна Петровна писала: "Бедность имеет свои радости, и нам всегда хорошо, потому что в нас много любви. Может быть, при лучших обстоятельствах мы были бы менее счастливы. Мы, отчаявшись приобрести материальное довольство, гоняемся за наслаждениями души и ловим каждую улыбку окружающего мира, чтоб обогатить себя счастьем духовным. Богачи никогда не бывают поэтами... Поэзия - богатство бедности..."

После смерти Пушкина Анна Петровна ревностно хранила все, что хоть в какой-то степени было связано с памятью о поэте - от его стихов и писем к ней до маленькой подножной скамеечки, на которой ему случалось сидеть в ее доме.

И чем дальше уходило в прошлое время их знакомства, тем сильнее чувствовала Анна Петровна, как щедро была она одарена судьбой, которая свела ее на жизненном пути с Пушкиным. И когда к ней обратились с предложением рассказать о ее встречах с поэтом, она сделала это охотно и быстро. В это время ей было около шестидесяти лет: что ж, это только как нельзя верно соответствует пушкинским строкам "...все мгновенно, все пройдет, что пройдет - то будет мило".

Позднее П.В. Анненков упрекал ее: "... вы сказали менее того, что могли и должны были сказать", в том, что воспоминания должны были бы вылиться в записки и " при этом, понятно, уже пропадает всякая необходимость полудоверий, умолчаний, недоговоров как в отношении себя, так и в отношении других... фальшивых понятий о дружбе, о приличии и неприличии. Конечно, для этого надобно отделиться от маленьких и пошленьких соображений мещанского понимания морали, допускаемого и недопускаемого..." Общественность ожидала пикантных подробностей и скандальных откровений?

После 1865 года Марковы-Виноградские вели странническую жизнь - то жили у родных в Тверской губернии, то в Лубнах, то в Москве. По-прежнему их преследовала ужасающая бедность.

Анне Петровне даже пришлось расстаться с единственным своим сокровищем - письмами Пушкина, продать их по пяти рублей за штуку (для сравнения, при жизни Пушкина очень роскошное издание "Евгения Онегина" стоило двадцать пять рублей за экземпляр). К месту сказать, ранее оригинал стихотворения "Я помню чудное мгновение" композитор Глинка попросту утерял, когда сочинял на него свою музыку, кстати, посвященную дочери Анны Керн, в которую (в дочь) Глинка был безумно влюблен... так что у бедной женщины к концу жизни, кроме воспоминаний, ничего не осталось... печально...

В январе 1879 года "от рака желудка при страшных страданиях" скончался А.В.Марков-Виноградский, а через четыре месяца в Москве в скромных меблированных комнатах на углу Тверской и Грузинской в возрасте семидесяти девяти лет закончила свой жизненный путь и Анна Петровна Маркова-Виноградская (Керн).

Хрестоматийно известен ставший легендой рассказ о том, что "гроб ее повстречался с памятником Пушкину, который ввозили в Москву". Было это или не было, доподлинно неизвестно, но хочется верить, что было... Потому что красиво...

Нет поэта, нет этой женщины... но это тот случай, когда жизнь после смерти продолжается. "Я памятник воздвиг себе нерукотворный..." - пророчески сказал про себя Пушкин, но для этого ему пришлось сотворить все то, за что мы его знаем, любим и ценим, но всего лишь одно стихотворение, посвященное небезгрешной живой женщине, простые слова гения "я помню чудное мгновенье..." обессмертили имя обыкновенной земной женщины, которой они были посвящены. И если где-то поэтический образ и реальный человек не совпадают, что ж... это только доказывает, что и Поэт, и Женщина были нормальными живыми людьми, а не лубочными картинами, какими их нам представляли ранее, и эта их человеческая нормальность никаким образом не умаляет их места в духовной ауре нации.

И пусть один светит, но другой отражает...

Николай Латушкин

(Информация по воспоминаниям А.П.Керн и различным

литературным и публицистическим источникам)