Княгиня наталья петровна голицына в живописи. Секрет пиковой дамы. Дети, цветы, обустройство имения

Княгиня Наталья Петровна Голицына родилась 17 января 1744 г. и скончалась 20 декабря 1837 г. по старому стилю; она принадлежала к высшей аристократии российского общества XVIII-XIX вв. Младшая дочь в семье графа Петра Григорьевича Чернышева и его супруги Екатерины Андреевны , Наталья Петровна провела детство и юность в странах Европы и там же получила образование, неплохое для своего времени и редкое для женщин царствования императрицы Елизаветы Петровны.

После возвращения с родителями из-за границы, она стала фрейлиной при дворе молодой императрицы Екатерины II. Едва ли не основным преимуществом фрейлин была возможность, выходя замуж, составлять блестящую партию. Наталья Петровна из этих правил исключение не составила, вышла в 1766 г. замуж за князя Владимира Борисовича , богатого землевладельца, принадлежавшего к известному и старинному княжескому роду князей Голицыных, но не высокого чина: как говорили в свете, она стала всего лишь “бригадиршей”, т.е. женой бригадира, к тому же ушедшего в отставку вскоре после женитьбы. По выходе замуж княгиня Голицына была, вероятно, отчислена от Двора, но сохранила право быть представленной императрице и быть приглашенной на балы и другие придворные церемонии и праздники вместе с мужем, независимо от его воинского звания.

В годы правления Александра I и Николая I княгиня Голицына была пожалована всеми высшими наградами России, предназначенными для женщин: орденом Св. Екатерины 2-й степени в 1801 г., двойным портретом императриц Марии Федоровны и Елизаветы Алексеевны, украшенным алмазами, для ношения на груди на голубой ленте ордена Св. Андрея Первозванного в 1806 г., орденом Св. Екатерины 1-й степени — в 1826 г.; в 1807 г. она стала статс-дамой при Малом дворе великой княжны Екатерины Павловны (сестры императора Александра I) , статс-дамой при дворе обеих императриц в 1808 г. и затем при дворе императрицы Александры Федоровны (супруги императора Николая I) .

В архивах сохранился подлинный рескрипт вдовствующей императрицы Марии Федоровны, отправленный из Москвы 22 августа 1826 г., в котором сообщалось: “Княгиня Наталья Петровна! В доказательство отличного НАШЕГО к вам благоволения, МЫ, с согласия Императора, любезнейшего НАШЕГО сына, приняли вас в число Дам большого креста Ордена Святой Великомученицы Екатерины, которого знаки здесь препровождаем с тем, чтобы вы их на себя возложили. Пребываем в прочем вам благосклонны. Мария” . Рескрипт на орден Св. Екатерины 2-й степени в архивах обнаружен не был, однако в письме к Наталье Петровне из Капитула российских императорских и царских орденов уточняются обстоятельства и подробности пожалования княгини этой наградой: “Милостивая Государыня Княгиня Наталья Петровна! По поводу Всемилостивейшего пожалования вас в 15-й день минувшего сентября кавалером Ордена Святой Екатерины меньшого креста...почитаю один печатный экземпляр доклада Высочайше конфирмированного в 27-й день Октября 1797 г., по коему обязаны Ваше Сиятельство доставить в капитул единовременно 200 рублей. Ноября 14-го дня 1801 г.” .

В архивном фонде “Вяземы” ОР РГБ находится выписка на французском языке, которая была сделана сыном княгини Дмитрием Владимировичем Голицыным из книги “Biographie universelle, ancienne et modeme”, изданной в Париже в 1838 г. В ней, среди сведений об истоках рода князей Голицыных, целая страница отводится Наталье Петровне: “Княгиня Наталья Галицина прожила 97 лет. Она была известна в среде верхушки европейской аристократии под именем княгини Вольдемар [подчеркнуто в документе. — Т . П .] Вопреки тому, что никакое явление большой значимости не коснулось ее бытия, прожитая ею жизнь заслуживает все-таки внимания, прежде всего, из-за своей продолжительности, а затем, в качестве одного из последних примеров образа жизни, одновременно патриархального и аристократического, который уж более не является составной частью теперешних нравов. Прожив во Франции с графом Чернышевым, своим батюшкой, послом Екатерины II при дворе Людовика XV, побывав затем в Англии, Германии, она добилась для себя в Санкт-Петербурге положения самого знатного и самого блестящего. Окруженная двумя поколениями наследников, которые все как один находились на высшей ступени социальной лестницы, княгиня Вольдемар оставалась до последнего дня мерилом добропорядочного общества Санкт-Петербурга. Она почти сравнима с тем, чем являлась во Франции супруга маршала де Люксембур (de Luxembourg), если бы чистота репутации не послужила княгине укрытием от ее параллели, и если бы сами государи [российские] не добавили бы ей славы, расточая в ее адрес милости и нежности, можно сказать, почти сыновьи. В день ее именин император Александр, императрица-мать, великие князья и их жены навещали княгиню Вольдемар и присоединяли свои поздравления к тем, которые высказывались членами ее семьи. Став императором, великий князь Николай неуклонно соблюдал эту традицию. Княгиня Вольдемар скончалась в возрасте 97 лет, несколько дней спустя после пожара в императорском дворце, первый камень которого был положен в год ее рождения. Почти вся российская аристократия была с ней в родстве по принадлежности к роду или по линии бракосочетаний. На панихиде по ней, возглавляемой ее сыном, генерал-аншефом князем Д[митрием] Володимирович[ем] Голицыным, губернатором Москвы, присутствовали император, видные сановники и дипломатический корпус. Княгиня была статс-дамой императрицы” .

Какими только эпитетами не награждали княгиню в России современники. Фельдмаршал граф Б.-Х. фон Миних называл ее “блистательная Графиня” и “прелестная Графиня, переполняющая меня уважением” . Парижская приятельница Голицыной графиня де Сегюр отзывалась о ней как о даме, “которую полюбила на всю жизнь и рядом с которой хотела бы жить не разлучаясь” . Дети Н. П. Голицыной в своих письмах обращались к ней со словами “нежная матушка” . Для князя А. М. Белосельского-Белозерского она была “разлюбезной Кузиной”, “дражайшей и приятнейшей кузиной” . К. Я. Булгаков воспринимал княгиню в качестве “доброй старушки” .

Сквозь столетия за княгиней Голицыной тянется шлейф легенд, рассказов и пересудов. Неординарная личность Натальи Петровны, события ее долгой жизни привлекали внимание и вызывали уважение многих современников и потомков, среди первых были члены семьи Романовых, представители русской и иностранной знати XVIII-XIX вв. Так, император Николай I в 1837 г. пожаловал сыну княгини московскому генерал-губернатору князю Д. В. Голицыну свой “портрет” украшенный бриллиантами, который носили на груди на ленте ордена Св. Андрея Первозванного. Император сообщал 4 декабря 1837 г. военному министру А. И. Чернышеву : “Мы получили известие, что Княгиня Наталья Петровна Голицына при смерти; паралич отнял у нея движение одной руки, и она настоятельно желает видеть еще раз сына. Князь Дмитрий Владимирович едет сегодня. Между тем намерение мое было, вознаменование моей признательности к нему за долговременное служение в столь важном месте, пожаловать ему 6 декабря мой портрет; велите заготовить рескрипт о сем и потребуйте у К[нязя] Волконского портрет, и когда то и другое можно будет ему доставить еще до его отъезда; но с пометою: 6 декабря”. В этом документе все необычно, повеления государя нарушали существовавшую практику, придавая пожалованию Голицына черты исключения из правил: награждение в день тезоименитства Николая I (6 декабря) выражало особое благоволение императора, несоответствие между реальным пожалованием (4 декабря) и датой в рескрипте (6 декабря) демонстрировало спешку государя. Обстоятельства, сопровождавшие пожалование Д. В. Голицына, представляются уникальными, и в наградных документах императорской России не имеется до настоящего времени других примеров выражения подобного внимания и заботы царствующей особы о матери в связи с награждением ее сына. Следует также заметить, что жалованные портреты выдавались только по личному усмотрению императора из Кабинета Его Императорского Величества, а не из Капитула российских императорских и царских орденов, как все ордена. Их статус в российской наградной системе, изготовление и другие вопросы изучены недостаточно. Но, по мнению специалистов, они являлись высшей наградой Российской империи, жаловались видным сановникам и государственным деятелям, имеющим все российские ордена, включая бриллиантовые знаки ордена Св. Андрея Первозванного. Они очень редки. За время царствования императора Николая I (1825-1855) было выдано около 20 портретов. Ими были удостоены, например, председатель Государственного Совета граф В. П. Кочубей, министр императорского двора князь П. М. Волконский, генерал-фельдмаршал граф И. Ф. Паскевич-Эриванский, военный министр граф А. И. Чернышев и другие.

Традиционно считается, что в лице старой графини в повести “Пиковая дама” А. С. Пушкин изобразил княгиню Наталью Петровну Голицыну. Он писал: “Моя Пиковая дама в большой моде... При дворе нашли сходство между старой графиней и княгиней Н[атальей] П[етровной] и, кажется, не сердятся...” .

Пока не удалось обнаружить архивные источники, будь то переписка, воспоминания или дневниковые записи о том, что А. С. Пушкин бывал в доме княгини Голицыной, слушал от нее “преданья старины глубокой”, как это было с теткой его жены, а также ровесницей и современницей княгини Натальи Петровны, Натальей Кирилловной Загряжской .

Однако поиски в архивах позволили узнать, что некоторые лица из ближайшего окружения поэта, доводились родней княгини. Зинаида Александровна Волконская (1792-1862), поэтесса, певица, была хозяйкой литературного салона в Москве. В 1824-1829 гг. в своем доме в Козицком переулке она “...принимала у себя отборное общество. У нее были вечера, на которые собирались Пушкин, князь Вяземский, Давыдов, Веневитинов, А. Н. Муравьев, кн. В. Ф. Одоевский...” . А. С. Пушкин писал, что в доме В. Ф. Карамзиной он встречался с Софьей Федоровной Тимирязевой , ее муж генерал-лейтенант И. С. Тимирязев был в приятельских отношениях с П. А. Вяземским, другом поэта . У князя С. М. Голицына (1774-1859) поэт бывал в Москве на Волхонке на балах весной 1830 г. и даже предполагал обвенчаться с Н. Н. Гончаровой в домовой церкви князя в 1832 г. С женой князя, Е. И. Голицыной, поэт познакомился после выпуска из Лицея в 1817 г., и вплоть до 1825 г. ее имя не сходит со страниц переписки Пушкина с друзьями .

Легкость и даже некоторая обыденность, дневниковых записей поэта при упоминании имени княгини в своих дневниках, возможно, исходила из его знакомства и дружеских отношений с близкой родней Натальи Петровны. Например, княгиня З. А. Волконская, урожденная княжна Белосельская-Белозерская. Она была двоюродной племянницей Н. П. Голицыной, сохранилась их переписка, согласно которой княгиня Голицына принимала участие в судьбе племянницы . Такие же родственные отношения связывали Софью Федоровну Тимирязеву с пушкинской “Пиковой дамой” . Наконец, муж небезызвестной княгини Евдокии Ивановны князь Сергей Михайлович Голицын, хотя и не был связан тесным родством с Натальей Петровной, но хорошо знал и посещал ее дом .

Пушкинская “Пиковая дама” “...лет шестьдесят тому назад, ездила в Париж и была там в большой моде” , и княгиня Голицына тоже была во Франции, но, в отличие от героини повести А. С. Пушкина, два раза. Впервые — в 1762 г. со своими родителями, во второй раз она приехала туда в 1783 г. вместе с мужем и двумя дочерьми; во Францию она прибыла через Страсбург, где обучались ее сыновья . Голицына пробыла во Франции более шести лет, завязала за это время много новых великосветских знакомств, была приближена ко двору короля Людовика XVI и его супруги королевы Марии-Антуанетты .

О пережитом и увиденном княгиня поведала в своих воспоминаниях.

Ранние по хронологии она назвала “Разнообразные небольшие Заметки и анекдоты со времени Рождения Княгини Натальи Галицыной Урожденной Графини Чернышевой” (далее в тексте будем называть “Заметки...”) .

О существовании воспоминаний княгини Н. П. Голицыной исследователям и специалистам было известно, но они никогда не переводились и не публиковались. Известный историк Андрей Григорьевич Тартаковский в одной из своих книг причислил “Заметки...” княгини Голицыной, среди двух-трех других подобных трудов современников Натальи Петровны, к первым примерам мемуарного жанра в русской литературе XVIII в., зарождавшегося в то время в России .

Публикуемые материалы хранятся в ОР РГБ. Когда-то они составляли часть большого семейного архива князей Голицыных, находившегося в усадьбе Большие Вяземы. Этот архивный документ, написанный чернилами от руки княгиней Натальей Петровной Голицыной на французском языке, имеет хорошую сохранность. Имеются небольшие вкрапления слов на русском языке. Почерк ровный, читается легко. Листы рукописи сшиты и переплетены в книгу с обложкой темно-красного цвета, на которой имеется отчетливая надпись по-французски, выполненная золотым тиснением: “Заметки на события моей жизни. Н: К ня Галицына”. На второй странице в верхней части листа есть подзаголовок, написанный также по-французски от руки чернилами: “Небольшие заметки и Анекдоты, записанные от Рождения Княгини Натальи Галицыной, Урожденной Графини Чернышевой”. Запись воспоминаний начинается на оборотной стороне второй страницы. Нумерация рукописи полистовая, сделана в верхнем правом углу в позднее время карандашом архивистами. Все даты (год, месяц и реже число) указаны Натальей Петровной в тексте рукописи, в начале или середине абзацев. Рукопись содержит две записи на полях листов № 3 и 34 об., помеченные знаком “ х ” и сделанные тем же почерком самой княгиней, дополняющие некоторые абзацы текста. Имеется в рукописи одна ошибка или описка княгини — на л. 31 об.: Наталья Петровна написала дату 30 февраля, вместо 3 февраля, которая восстанавливается из очередности описываемых событий.

Собственно воспоминания, написанные княгиней на французском языке, включают 42 листа с оборотами; оставшиеся 31 лист архивного документа не являются воспоминаниями, а представляют собой материалы, выполненные неизвестным писарем, и сообщают о восстании Е. Пугачева. В них приведены указы Екатерины II и списки жертв этого восстания. Им предшествует запись княгини на французском языке: “Не упомянув никоим образом в ходе моего дневника о мятеже, поднятом в 1774 внутри страны неким казаком по фамилии Пугачефъ . каковый назвался Петром третьим, и поскольку сие событие весьма известно повсюду, я не вхожу в описание каких бы то ни было подробностей оного; однако же полагаю, что нимало не безынтересно знать все манифесты, кои по сему событию появились, а также и список лиц, каковые оказались жертвами сего разбойника, и тетрадь коих я к сему прилагаю, дабы напомнить о сем несчастном событии” .

В “Заметках...” представлены, примерно, первые 39 лет жизни княгини (дата ее рождения, в различных источниках, представлена с разницей от 2 до 5 лет: 1739 г., 1741 г. и 1744 г.) . Если следовать записям Натальи Петровны, то, родившись в Берлине, она в двухлетнем возрасте переехала с родителями в Лондон, где оставалась до того, как ей исполнилось 8 лет. После этого в период с 1752-1762 гг., т.е. до 18 лет, она жила в России, куда был отозван ее отец. Затем в конце правления императрицы Елизаветы Петровны в 1762 г. она вместе с родителями уехала во Францию, где провела два года.

Из описанных в воспоминаниях 39 лет жизни княгини 22 года приходятся на время до замужества в 1766 г. Этому периоду уделено в воспоминаниях менее 10 листов. Последующим 17 годам ее жизни в России (до 1783 г.), т.е. до отъезда ее сыновей на учебу в Страсбург, посвящена оставшаяся большая часть “Заметок...”. Форма дневниковых записей нигде в рукописи не соблюдается. По литературному жанру “Заметки...” представляют собой не дневниковые записи, когда происходящее фиксируется каждый день, а воспоминания; год их создания автором не указан. По некоторым фразам Натальи Петровны, например, “Это самая красивая семья из тех, кои мне пришлось повидать в своей жизни” — л. 3 об.; “...полагаю, что и то, кое припомнится, не составит труда вписать при сем” — л. 38, можно предположить, что создавала она свой труд по прошествии событий, в начале 70-80-х годов XVIII в.

В “Заметках...” запечатлены события, происходившие в России и за ее пределами в период царствования двух российских императриц — Елизаветы Петровны и Екатерины II, короткий период правления Петра III не упоминается совсем. В начале повествования (период до замужества) воспоминания Натальи Петровны по своему объему и насыщенности событиями не так уж и велики. Например, за период от своего рождения до окончательного возвращения вместе с родителями в Россию в 1764 г., т.е. за 20 лет, отмечены переезды из одной столицы европейского государства в другую, смерти братьев и сестер княгини, занимающие 3 листа. Собственно воспоминания она начала записывать, согласно содержанию рукописи, когда жила в России, незадолго до 1762 г., и этому периоду в “Заметках...” отведено чуть более 20 строк (л. 3, 3 об.).

Воспоминания княгини представляются обрывочными; по собственному ее признанию, она записывала только то, что было интересно для нее. За 1782 г. сделано наибольшее количество записей — 11, а за 1770 г. — всего одна запись за май, связанная с рождением старшей дочери княгини. В другие годы количество записей по месяцам варьируется от двух до десяти, а в целом распределение записей по годам и месяцам выглядит следующим образом: в 1767 г. — январь, август; в 1768 г. — ноябрь; в 1769 г. — январь, май, сентябрь; в 1770 г. — май; в 1771 г. — июнь, июль, август, сентябрь, октябрь; в 1772 г. — май, ноябрь; в 1773 г. — май, июнь, август, сентябрь; в 1774 г. — июль, декабрь; в 1775 г. — май, июль, октябрь, ноябрь, декабрь; в 1776 г. — январь, февраль, март, апрель, май, июнь, июль, август, ноябрь, декабрь; в 1777 г. — июнь, июль, сентябрь, декабрь; в 1778 г. — январь, апрель, май, июнь, июль, сентябрь, октябрь, ноябрь; в 1779 г. — март, апрель, июнь, сентябрь, ноябрь; в 1780 г. — январь, февраль, март, май, июль, октябрь, декабрь; в 1781 г. — март, май, июль, август, сентябрь; 1782 г. — январь, февраль, апрель, май, июнь, июль, август, сентябрь, декабрь; в 1783 г. — январь, март.

Не все записи равноценны по своей полноте, насыщенности яркими образами и сравнениями, наличию рассуждений и выводов княгини в связи с тем или иным эпизодом. Моменты моральной и психологической оценки событий имеются в “Заметках...”, но в небольшом количестве, например, при описании народного гулянья в Петербурге, которое на свои деньги устроил некто откупщик Логинов, при описании 2-го выпуска “смолянок”, при описании пожара и наводнения в Петербурге, визита главы папского престола в Вену и др.

Записи и воспоминания Голицыной позволяют нам, с одной стороны, заглянуть во внутренний мир княгини и пополнить наши сведения о ней и членах ее семьи, а с другой стороны увидеть обычную и официальную жизнь России и Европы ее глазами. По своему характеру они очень субъективны, что представляется вполне естественным: намерением автора было запечатлеть события собственной жизни, жизни семьи, ближайших родственников и адресовать свой труд потомству. Повествование всегда ведется от лица Натальи Петровны, и внесемейные события привязаны и перемежаются с сугубо личным.

География ее “Заметок...” весьма обширна, от европейских столиц до малых городов России: Быхов, Карачев и других, связанных с имениями княгини, ее мужа, его кузенов и его брата, отца Натальи Петровны и мужа сестры княгини в Орловской, Калужской, Московской губерниях, окрестностях Санкт-Петербурга с императорскими резиденциями (Царское Село, Красное Село, Петергоф, Ораниенбаум) и дачей матери княгини на Петергофской дороге. Выходя за пределы центра империи, она распространяется на Курляндию с городами Нарва и Ревель, за пределы России на территорию царства Польского (Литва) в города Вильно и Шклов, а также в Вену, Варшаву и Париж.

В “Заметках...” описана российская действительность конца XVIII в., в разных ее аспектах: жизнь, традиции, нравы и церемонии при российском императорском дворе, народные гуляния по поводу торжеств в императорской семье, исторические события, учреждение российских орденов, становление российской государственности, эпидемии, пожары, наводнения, уносившие много жизней, строительство городов и деревень, сооружение и открытие памятников, визиты в Россию высокородных гостей, путешествия, в том числе императрицы и членов ее семьи. Не остались без внимания княгини реалии провинциальной жизни глазами их участника или очевидца, чем, собственно говоря, и ценны “Заметки...” в качестве первоисточника, потому что, кроме эмоциональных, наставительных и других характеристик, несут в себе познавательный компонент. С одной стороны, мятеж конфедератов в Польше в 60-е годы XVIII в., первая русско-турецкая война и заключение мира , процесс образования губерний в России в годы царствования Екатерины II уже известны исследователям по имеющимся публикациям и ничего принципиально нового не содержат. В то же время, их описание княгиней Голицыной демонстрирует оценку этих явлений представительницей определенной социальной группы, передает эмоциональные оттенки не обобщенного и усредненного, а личностного восприятия этих событий, причем личностью незаурядной.

Как свидетель современной ей эпохи, как лицо, имевшее доступ к императорскому двору, Наталья Петровна уделила должное внимание придворным празднествам, торжественным придворным церемониям и представила их с большим или меньшим количеством подробностей.

Первой из придворных церемоний, описанных в воспоминаниях, хронологически является придворная конная карусель. Это была первая российская карусель, учрежденная императрицей Екатериной II, проводившаяся на Дворцовой площади Санкт-Петербурга на специально сооруженной арене. Она включала серию поочередных скачек верхом или в колесницах с выполнением воинских упражнений у четырех ворот арены, в которых принимали участие и дамы, и кавалеры. В собрании Государственного Эрмитажа хранится золотая медаль первой величины с вырезанным на ее обороте именем графини Натальи Петровны Чернышевой : она была ей вручена маршалом Минихом. Участвовавшая в той же карусели графиня Анна Шереметева получила “Третий Прейс”, состоявший в двух золотых медалях первой и второй величины .

Ее воспоминания дают основания поддержать бытующее мнение о том, что она была фрейлиной, а затем статс-дамой при дворе молодой императрицы Екатерины II , хотя исследователями этот факт документально подтвержден не был, и последующих императриц. Например, участие ее, тогда еще графини Чернышевой, в придворной конной карусели, эпизод ее замужества в 1767 г., когда Екатерина II, присутствовавшая при одевании Натальи Петровны к обряду венчания, своими руками украсила прическу невесты собственными бриллиантами, благословление и венчание в церкви Зимнего дворца, небольшое число приглашенных на свадебный ужин.

Как указывается в справочной литературе , фрейлинам при выходе замуж, в силу их положения при дворе, не дозволялось широко праздновать свадьбу, не говоря уже о том, что в придворных празднествах действующими лицами могли быть только они. Не называя себя непосредственно фрейлиной и статс-дамой двора Екатерины II, в тексте рукописи Наталья Петровна, тем не менее, мимолетно дает указания на свое положение и почетное звание и, соответственно, на некоторые свои придворные обязанности и придворную службу.

Следует отметить, что тема придворных чинов и почетных званий для женщин при российском императорском дворе изучена мало, и некоторые исследователи отмечают, что в XVIII в. состав, структура и обычаи российского императорского двора находились на стадии становления, складывались более века и сформировались лишь в царствование императора Николая I .

Как известно, пожалование почетным званием фрейлины сопровождалось предоставлением алмазного фрейлинского шифра — вензеля государыни, который носили на голубом (цвета ленты ордена Св. Андрея Первозванного) банте. Однако ни одного портрета молодой графини, где она изображена с этим знаком, не известно.

Многочисленные поездки по России в имения отца, приведенные в “Заметках...” позволяют заключить, что постоянно при Дворе Наталья Петровна не проживала и не находилась, в состав, так называемых, “свитных” не входила, не имела придворного чина и постоянных придворных обязанностей. Напротив, она подолгу была в отпуске и появлялась при Дворе императрицы лишь изредка, когда появлялись высочайшие повеления. Так, она удалилась от Двора на 9 лет после замужества в 1766 г., затем — на 4-6 месяцев в 1776, 1780 и 1781 гг.

Представляется, что свидетельства княгини Голицыной могут быть актуальны для изучения вопросов о времени появления в России института фрейлин и статс-дам, их статусе, времени возникновения фрейлинских шифров и других “дамских” знаков, где изготавливались, в каком количестве и по какой цене, как их рассматривать — как нагрудный знак отличия или знак принадлежности к определенной группе придворных и др.

Так, в записи от 20 января 1778 г. она сообщила, что была в числе дам и кавалеров двора, которые получили повеление прибыть во дворец, и что “мы” (имея в виду и себя) удостоились целования руки великой княгини Марии Федоровны. Записи такого же характера сделаны от 12 и 20 декабря 1777 г. и от 27 апреля 1779 г., первая в связи с известием о рождении и крещении великого князя Александра Павловича, когда, по повелению императрицы, для исполнения службы, Наталья Петровна, среди других придворных чинов прибыла в церковь Зимнего дворца на благодарственный молебен и крещение, а вторая — по поводу рождения великого князя Константина Павловича — в Царское Село для участия в тех же церемониях, и др.

Княгиня Голицына запечатлела в воспоминаниях и внешнеполитические события, такие, как визиты членов семьи королевских домов Европы ко Двору российской императрицы и поездки членов императорского дома в “чужие страны ”, а также поездки по Европе видных иностранных деятелей: приезд в Россию короля Швеции , брата короля Пруссии , императора Священной Римской Империи , немецких принцесс — невест великого князя Павла Петровича , путешествия по губерниям Екатерины II (например, в Белоруссию), поездки в Европу великого князя Павла Петровича, одного и со второй супругой) , поездка папы Пия VI ко двору Священной Римской Империи и др.

По частоте обращения к одному и тому же кругу явлений, по их содержанию можно представить интересы Натальи Петровны, ее предпочтения, а по характеру изложения — уровень и широту ее кругозора, степень образования. Например, о своей семье, княгиня писала много и подробно, часто делясь своими переживаниями, заботами и испытанными в тот момент чувствами и ощущениями, поэтому можно заключить, как много значила в ее жизни семья, дети, муж, их здоровье, успехи и благополучие. Наталья Петровна чередовала описание событий семейной жизни с тем, поразившим ее, что происходило в Москве, Петербурге и в России в целом. Однако эти “внешние” события она привязывала к главному для нее, к тому, чем жила ее семья.

Благодаря “Заметкам...”, узнаем много нового о супруге Натальи Петровны князе Владимире Борисовиче Голицыне, например, неизвестные факты о его военной службе. Другие архивные документы позволяют дополнить то, что княгиня не сообщила о муже, и на основании комплекса источников восстановить, таким образом, его послужной список, за что, чем и когда был пожалован императрицей. Так, в подлинном рескрипте за подписью Екатерины II отмечено: “Известно и ведомо да будет каждому, что оказатель сего князь Володимер Голицын в НАШЕЙ воинской службе находился с 1742 году, а полковником 1763 апреля 17-го, и будучи он в службе НАШЕЙ во всем так поступал и себя содержал, как честному, верному, послушному, храброму солдату, и искусному офицеру надлежит. А прошлого 1769 года декабря 22-го дня по прошению его из службы НАШЕЙ уволен, с чином бригадирским; во свидетельство того МЫ сие НАШЕЮ собственною рукой подписали, и степенной печатью укрепить повелели. Дан в Санкт Петербурге лета 1770. Февраля 20 дня. Екатерина” . А в высочайшем указе от 13 марта 1770 г. сообщалось, что “Награждая оказанные НАМ отличные услуги бригадира князя Голицына и... [еще 9 человек. — Т . П .] удостоили МЫ их кавалерами Военного НАШЕГО ордена Святого Георгия Победоносца... [князя Голицына] 3-й степени” .

Воспоминания содержат неизвестные сведения о братьях и сестрах княгини, ее родителях и о собственных детях и семье. Как известно, из всех детей в семье графа Чернышева в живых остались только двое: Наталья Петровна и ее сестра Дарья Петровна , две другие сестры княгини умерли уже в России .

Первому сыну княгини князю Петру отведено в “Заметках...” посвящение в связи с его трагической смертью; оно содержит горестные сожаления матери о постигшей ее невосполнимой утрате, выраженные словами, идущими из глубины души. Сообщаются также новые сведения об обстоятельствах рождения всех остальных ее четырех детей, очень подробно описан отъезд сыновей на учебу во Францию в Страсбург. Князь Борис Владимирович, сын княгини, генерал-лейтенант, был участником Отечественной войны 1812 г., но сведений о его биографии сохранилось очень мало, не сохранился в архивах и его послужной список. Нам удалось восстановить его биографию по неизвестным документам архивов Москвы и Санкт-Петербурга, буквально по крупицам. Одно из таких сведений содержат воспоминания Натальи Петровны — пожалование ее сына первым офицерским званием в 1782 г., и при каких обстоятельствах это произошло.

Отрывки такого аспекта из воспоминаний относятся ко времени учреждения и к первым годам существования в России, по указам Екатерины II от 1776 г., наместничеств и губерний, в частности, Калужской, Орловской, Новгородской, Московского и Санкт-Петербургского генерал-губернаторств.