Гоголь Н. В. Мертвые души, Язык в поэме «Мертвые души. Cочинение «Язык в поэме "Мертвые души"

Образ Родины в «Мертвых душах»
Тема России волновала многих русских поэтов и писателей. Так, Пушкин в своем творчестве воспевал русские народные традиции, призывал людей помнить о родине, ее богатом духовном наследии, отраженном в фольклоре, противопоставляя исконно русское космополитическому - же, "любя Россию странною любовью", с одной стороны, восхищался ее историческим прошлым, красотой русского духа, силой русского народа, но в то же время обличал социальные проблемы России, критиковал политику государя и жизнь русских людей.

А что же Гоголь? Какой видел Россию этот писатель и что было для него значимо? Рассмотрим образ гоголевской России в поэме "Мертвые души".

Для Гоголя, как и для многих других писателей, тема Руси связана с темой народа. Обратимся к народным образам поэмы - различным персонажам эпической части "Мертвых душ". Это двое мужиков, встречающихся нам в самом начале поэмы, которые, увидевши бричку Чичикова, начинают рассуждать, доедет ли она до Рязани или Москвы - По сути, это вопрос "быть или не быть", рассматриваемый на примитивном, бытовом уровне. И что же? Это лакей Чичикова Петрушка, "имевший страсть к чтению" и читавший все без разбора: от букваря до любовных романов, и кучер Селифан, которому все равно, высечет его Чичиков или нет: "высечь оно можно". Русский народ - это и дворовая девка Пелагея, которая "не знает, где право, где лево", дядя Митяй и дядя Миняй, безрезультатно пытавшиеся сдвинуть опрокинувшуюся повозку Чичикова.

Все эти люди изображены Гоголем не в идеальном, а в сатирическом свете. Писатель обличает в крестьянах примитивность, духовную нищету, безразличие к жизни и покорность своему барину, однако их ли беда в том, что задавлены жизнью, духовно обеднены?.. В поэме Гоголь показывает, что во всей помещичьей и чиновно-бюрократической России никому нет дела до простых людей. Помещики заставляют крестьян работать как можно больше, не заботясь при этом о жизни крепостных и желая получить прибыли со своего хозяйства. Чиновники, вместо того чтобы решать государственные проблемы и трудиться на благо России, думают только о том, как бы продвинуться по социальной лестнице, то есть радеют исключительно о своих выгодах.

В "Повести о капитане Копейкине" особенно ярко изображено, как в чиновных кругах, где царят взяточничество, казнокрадство, обман, никому нет дела до простого солдата, проливавшего кровь за родину.

Таким образом, народ оказывается подавлен системой управления в России, но Гоголь, будучи знатоком русского характера, чувствует истинную силу простых людей, красоту их души, их лучшие качества. В лирической части "Мертвых душ" воссоздан идеальный образ народа - воплощение гоголевской концепции русского национального характера. Писатель показывает широту натуры русского человека, вольнолюбие народа в образе Абакума Фырова, беглого крестьянина, который "гуляет шумно и весело на хлебной пристани, порядившись с купцами ". Гоголя восхищает и трудолюбие русского человека, такое, как у Степана Пробки, "богатыря, исходившего все губернии с топором за поясом"; стойкость и выносливость, "способность привыкать ко всему и ко всякому климату", "живость ума, бойкого сам самородка, что не лезет за словом в карман...". Трудно не восхищаться качествами русских людей!

В поэме «Мертвые души»

Гоголь с восхищением говорил о страницах своей поэмы о величии, мощи, красочности и меткости русского слова.

Гоголь продолжил развитие русского литературного языка в направлении намеченным Пушкиным. Любовь Гоголя к народной речи образной и меткой, боль от пренебрежительного отношения к ней со стороны правящих верхов продиктовали автору «Мертвые души» слова полные презрения в адрес читателей из высшего светского круга. В поэме Гоголь использовал словесные богатства русского языка, его гибкость и выразительность. Многие слова, выражения, найденные Гоголем в народной речи, введенные в литературу, были органически усвоены литературным языком.

Бесконечно богат и разнообразен словарный состав. Слова из разных сфер быта обильно представленные в русской речи были Гоголем широко использованы. Гоголь до тонкости знал профессиональный язык всех слоев русского общества. Словарный материал писатель брал для того, чтобы создать яркую картину, создать живой резко запоминающийся типичный образ. Так словарь псовой охоты отражен в главе о Ноздреве, ибо он не отделен от Ноздрева. Так же как название различных видов снеди совершенно необходимо в главах о Коробочке и о Собакевиче.

Большую роль в «Мертвых душах» играет прямая речь многочисленных персонажей. Речь каждого из персонажей индивидуальна. Мастерство Гоголя проявляется в умение Гоголя обнажить в слове богатство и многообразие его значений. Как употребляется слово «хватить». «Чичиков увидел, что старуха хватила далеко»; «Чичиков хватил в сердцах стулом об пол»; «Натура топором хватила раз – вышел нос, хватили другой раз, вышли губы».

Сатирически выразительны у Гоголя фамилии. Они определяют действующих лиц по отрицательным признакам: Собакевич, Свиньин, Трепакин, и др.

Особенно значительную роль играют в поэме пословицы и поговорки. Они искусно разбросаны по всей поэме. Гоголь великий мастер передавать диалоги. Диалог у него всегда очень точно рисует характер людей, ведущих между собой беседу. Достаточно вспомнить беседу Чичикова с Собакевичем. Они стремятся обмануть один другого. В обличении и осмеянии большую роль играют сравнения. Они всегда свежи, образы, выразительны. Певческий концерт сравнивается со сворой псов во дворе Коробочки. Необыкновенна и разнообразна в поэме авторская речь. Она окрашена юмором, часто переходит в гневное сатирическое обличение. Здесь она приобретает патетический характер. Появляются такие слова как «очи», «зреть», «озирать».

Белинский восхищался богатством, разнообразием и общностью языка и отмечал, что «Гоголь не пишет, а рисует. Его изображения дышат живыми красками действительности. Видишь и слышишь их. Каждое слово, каждая фраза резко, определенно, рельефна выражает у него мысль».

http://vsekratko.ru/gogol/mertvyedushi75

Odi et amo. G.V. Catullus
(Ненавижу и люблю. Г. В. Катулл)

«Мёртвые души», с одной стороны, эпическое произведение, а с другой — лирическое, благодаря множеству авторских отступлений. Называя «Мёртвые души» поэмой, Гоголь подчёркивал содержательную значимость этих отступлений: во-первых, они создают образ автора, человека вдумчивого, наблюдательного, гуманного, остроумного, не очень счастливого, но твёрдого в своих нравственных и общественных убеждениях; во-вторых, именно авторские отступления помогли Гоголю выразить в первом томе свою оптимистическую веру в будущее России.

К первой относятся биографические воспоминания и рассуждения автора. В начале шестой главы помещено воспоминание о счастливом детском восприятии жизни: ребёнок, едучи в дорожной коляске, не замечал грязи и убожества вокруг себя, ему всё было интересно, всё ново. Увидев помещичий дом, он начинал фантазировать о хозяине и его семье, детское внимание привлекал и купол церкви, и необычный сюртук на прохожем, и товары в придорожной лавке. Но теперь автор, взрослый человек, безучастно подъезжает к незнакомому месту, равнодушно смотрит на пошлую картину и с грустью восклицает: «О моя юность! О моя свежесть!».

Возвышенно лирично звучит авторское отступление из одиннадцатой главы: «Русь! Русь! Вижу тебя, из моего чудного прекрасного далека тебя вижу». Родина видится автору бедной, неприютной, плоской равниной, без величественных гор, водопадов, зарослей диких роз и тёплого моря. Но, живя далеко от родины, в Италии, автор продолжает оставаться русским, его тревожит и хватает за сердце русская песня, он постоянно думает о судьбе своей страны: «Но какая же непостижимо тайная сила влечёт к тебе? Почему слышится и раздаётся немолчно в ушах твоя тоскливая (...) песня? Что в ней, в этой песне? Что зовёт, и рыдает, и хватает за сердце? Русь! Чего ты хочешь от меня? Какая непостижимая связь таится между нами?». В другом отступлении содержится признание в том, что автор любит дорогу: она отвлекает от горьких дум, успокаивает и одновременно бодрит: «Боже, как ты хороша подчас, далёкая, далёкая дорога! Сколько раз, как погибающий и тонущий, я хватался за тебя, и ты всякий раз великодушно выносила и спасала! А сколько родилось в тебе чудных замыслов, поэтических грёз, сколько перечувствовалось в тебе дивных впечатлений!». В главе о Плюшкине сталкиваемся с авторским возмущением по поводу духовного падения человека: «И до такой ничтожности, мелочности, гадости мог снизойти человек! Мог так измениться! (...) Забирайте же с собой в путь, выходя из мягких юношеских лет в суровое ожесточающее мужество, забирайте с собой все человеческие движения, не оставляйте их на дороге. Не подымете потом!» (гл.6).

Известно, что Гоголь несколько лет преподавал историю в Петербургском университете, поэтому к биографическим можно отнести рассуждение о заблуждениях человечества, с которыми автор сравнивает непоследовательное поведение губернских чиновников: «Какие искривлённые, глухие, узкие, непроходимые, заносящие далеко в сторону дороги избирало человечество, стремясь достигнуть вечной истины, тогда как перед ним весь был открыт прямой путь» (гл.10). Потомки смеются над прошлыми ошибками предков, но сами поступают так же неразумно, как их праотцы.

Эти лирические отступления чередуются с юмористическими признаниями автора, например, в зависти к удивительному аппетиту «господина средней руки»: «Автор должен признаться, что весьма завидует аппетиту и желудку такого рода людей. Для него решительно ничего не значат все господа большой руки, живущие в Петербурге и Москве, проводящие время в обдумывании, что бы такое поесть завтра. (...) Нет, эти господа никогда не возбуждали в нём зависти» (гл.4).

Ко второй группе принадлежат авторские отступления о литературном труде. Это прежде всего сравнение романтического и сатирического писателей в начале седьмой главы: «Счастлив писатель, который мимо характеров скучных, противных (...) приближается к характерам, являющим высокое достоинство человека, который из великого омута ежедневно вращающихся образов избрал одни немногие исключения. (...) Он окурил упоительным куревом людские очи, он чудно польстил им, сокрыв печальное в жизни, показав им прекрасного человека». Такому писателю все рукоплещут, его объявляют гением, его искренне любит публика. «Но не таков удел и другая судьба писателя, дерзнувшего вызвать наружу всё, что ежеминутно перед очами и чего не зрят равнодушные очи, — всю страшную, потрясающую тину мелочей, опутавших нашу жизнь, всю глубину холодных, раздробленных, повседневных характеров». Этого писателя не признают, откажут ему в добром сердце, и в чувствительной душе, и даже в таланте, его произведение назовут «кривлянием балаганного скомороха». Сурово его поприще, и горько почувствует он своё одиночество. Несмотря на всю моральную тяжесть такой жизни, безденежье, автор выбирает именно трудный путь сатирика: «И долго ещё мне определено чудной властью идти об руку с моими странными героями, озирать жизнь сквозь видный миру смех и незримые, неведомые ему слёзы». В одиннадцатой главе, как бы продолжая рассуждения о сатирическом писателе, автор объясняет, что сознательно не взял в герои поэмы «добродетельного человека»: «Потому что пора наконец дать отдых бедному добродетельному человеку (...), потому что обратили в лошадь добродетельного человека, и нет писателя, который бы не ездил на нём, понукая и кнутом и всем чем ни попало. (...) Нет, пора наконец припрячь подлеца». Автор объясняет своё отношение к образу Чичикова: «Что он не герой, исполненный совершенств и добродетелей, это видно. Как же он? Стало быть, подлец? Почему же подлец, зачем же быть так строгу к другим? (...) Справедливее всего назвать его: хозяин, приобретатель».

Замечательно рассуждение автора из восьмой главы о блюстителях чистоты русского языка, которые решительно требуют литературу, написанную самым строгим, очищенным (без уличных грубостей), благородным языком. Но сами эти блюстители употребляют и французский, и немецкий, и английский, и от них первых не услышишь ни одного порядочного русского слова. Автор оставляет за собой свободу употреблять русский язык так, как считает нужным, хотя это может не понравиться строгим читателям из высшего общества.

В третью группу входят авторские отступления о России и о русском характере. Несмотря на грустные картины помещичьего быта и чиновничьей суеты в губернском городе, несмотря на подлеца главного героя, в «Мёртвых душах» выражается не безысходное отчаяние, но горячая вера в будущее России. Этот смысловой эффект в первом томе достигается благодаря авторским отступлениям.

В России, одновременно иронично и серьёзно замечает автора если не угнались ещё в чём другом за Европой, то далеко обогнали её в умении общаться: «Пересчитать нельзя всех оттенков и тонкостей нашего обращения. У нас с помещиком, который имеет двести душ, будут говорить не так, как с владельцем трёхсот душ, и уж совсем по-другому с тем, у кого пятьсот душ. (...) Словом, восходи до миллиона, а всё найдутся оттенки» (гл.3). Для автора очевидно, что русская нация обладает языком, который есть часть русского характера и свидетельствует о глубоком уме, наблюдательности народа. Немецкий, английский, французский языки хороши по-своему, «но нет слова, которое было бы так замашисто, бойко, так вырывалось бы из-под самого сердца, так кипело и животрепетало, как метко сказанное русское слово» (гл.5). Русский народ выражается сильно, «и если наградит кого словцом, то пойдёт оно ему в род и потомство, утащит он его с собой и на службу, и в отставку, и в Петербург, и на край света» (гл.5).

За страшным миром помещичьей России автор чувствует живую душу народа. В поэме с воодушевлением говорится о народной удали, смелости, мастерстве, о любви к вольной жизни. Об этом думает Чичиков, читая список купленных крестьян (гл. 11): плотник Степан Пробка с топором исходил всю губернию, чудо-сапожник Максим Телятников был гордостью немца-учителя, извозчик Григорий Доезжай-не-доедешь побывал с купцами на всех ярмарках, Абакум Фыров предпочёл каторжный труд бурлака рабской жизни у Плюшкина.

Самым значительным авторским размышлением о России стала, конечно, картина птицы-тройки, завершающая первый том поэмы: в ней автор запечатлел стремительное движение Руси, которую сравнивает с тройкой: «Дымом дымится (...) дорога, гремят мосты, всё отстаёт и остаётся позади» (гл. 11). Писатель выразил свою надежду, что Россия ещё поднимется к величию и славе: «Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо всё, что ни есть на земле, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства» (там же).

Итак, авторские отступления чрезвычайно важны для идейного содержания поэмы. Они создают смысловой подтекст, без которого поэма не существует как цельное произведение. Строго говоря, вся поэма проникнута лиризмом (авторским отношением), что В.Г.Белинский считал большим её достоинством. Гоголь писал своё произведение не как спокойный созерцатель, но как патриот России, твёрдо верящий в её великое будущее и поэтому страстно ненавидящий всё то, что мешало её развитию (движению к истине). Уже в самой беспощадной сатире на дворянско-крепостническое общество проявилось критическое авторское отношение к героям и событиям, но Гоголю такого, можно сказать опосредованного, проявления авторской позиции показалось недостаточно, и он вводит в поэму авторские отступления, прямо раскрывающие его мысли и чувства. Тот же художественный приём — лирические отступления — имеет место в романе А.С.Пушкина «Евгений Онегин».

Гоголь показал глубокий духовный кризис русского государства, но при этом он чувствовал, что за мёртвыми душами хозяев жизни «сквозит» живая душа народа. «Мёртвые души», отмечал А.И.Герцен, «удивительная книга, горький упрёк современной России, но небезнадёжный». Вера в будущее рождается как раз из авторских лирических раздумий. Из размышлений о русском слове, о свободолюбии и талантливости русских людей, о судьбе России создаётся второй облик родины, облик живой страны, сохранившей душу даже под властью мертводушных маниловых, собакевичей и т.п. Размышляя о собственной жизни и о своём писательском предназначении, автор в лирических отступлениях сам демонстрирует характер российского человека, не сгибаемый ни при каких обстоятельствах.

Язык в поэме «Мертвые души»

Гоголь с восхищением говорил о страницах своей поэмы о величии, мощи, красочности и меткости русского слова.
Гоголь продолжил развитие русского литературного языка в направлении намеченным Пушкиным. Любовь Гоголя к народной речи образной и меткой, боль от пренебрежительного отношения к ней со стороны правящих верхов продиктовали автору «Мертвые души» слова полные презрения в адрес читателей из высшего светского круга. В поэме Гоголь использовал словесные богатства русского языка, его гибкость и выразительность. Многие слова, выражения, найденные Гоголем в народной речи, введенные в литературу, были органически усвоены литературным языком.
Бесконечно богат и разнообразен словарный состав. Слова из разных сфер быта обильно представленные в русской речи были Гоголем широко использованы. Гоголь до тонкости знал профессиональный язык всех слоев русского общества. Словарный материал писатель брал для того, чтобы создать яркую картину, создать живой резко запоминающийся типичный образ. Так словарь псовой охоты отражен в главе о Ноздреве, ибо он не отделен от Ноздрева. Так же как название различных видов снеди совершенно необходимо в главах о Коробочке и о Собакевиче.
Большую роль в «Мертвых душах» играет прямая речь многочисленных персонажей. Речь каждого из персонажей индивидуальна. Мастерство Гоголя проявляется в умение Гоголя обнажить в слове богатство и многообразие его значений. Как употребляется слово «хватить». «Чичиков увидел, что старуха хватила далеко»; «Чичиков хватил в сердцах стулом об пол»; «Натура топором хватила раз – вышел нос, хватили другой раз, вышли губы».
Сатирически выразительны у Гоголя фамилии. Они определяют действующих лиц по отрицательным признакам: Собакевич, Свиньин, Трепакин, и др.
Особенно значительную роль играют в поэме пословицы и поговорки. Они искусно разбросаны по всей поэме. Гоголь великий мастер передавать диалоги. Диалог у него всегда очень точно рисует характер людей, ведущих между собой беседу. Достаточно вспомнить беседу Чичикова с Собакевичем. Они стремятся обмануть один другого. В обличении и осмеянии большую роль играют сравнения. Они всегда свежи, образы, выразительны. Певческий концерт сравнивается со сворой псов во дворе Коробочки. Необыкновенна и разнообразна в поэме авторская речь. Она окрашена юмором, часто переходит в гневное сатирическое обличение. Здесь она приобретает патетический характер. Появляются такие слова как «очи», «зреть», «озирать».
Белинский восхищался богатством, разнообразием и общностью языка и отмечал, что «Гоголь не пишет, а рисует. Его изображения дышат живыми красками действительности. Видишь и слышишь их. Каждое слово, каждая фраза резко, определенно, рельефна выражает у него мысль».

В “Мертвых душах ” Н.В.Гоголя лирические отступления играют далеко не последнюю роль. В своем реферате я постараюсь рассказать о роли всех лирических отступлений.

Рассуждение о толстых и тонких(1 Глава):

Некоторые отступления посвящены осмеянию «типы мелочей». Так, писатель делит всех чиновников на «толстых» и «тонких», признавая большую приспособленность «толстых» к жизни: «Увы! Толстые умеют лучше на этом свете обделывать дела свои, нежели тоненькие. Тоненькие... виляют туда и сюда; их существование как-то слишком легко, воздушно и совсем ненадежно. Толстые же никогда не занимают косвенных мест, а все прямые, и уж если сядут где, то сядут надежно и крепко, так что скорей место затрещит и угнется под ними, а уж они не слетят». Противопоставляются, конечно, не физические, а психологические свойства людей. Автор рисует на примере «толстых» и «тонких» два типа социального поведения. «Толстые» - приобретатели и накопители, для них важны не наружный блеск и минутные забавы, а серьезная служебная карьера, существенные, крупные приобретения - дома, угодья (варианты этого типа представлены в образах Коробочки, Собакевича, Чичикова); «тонкие» же - транжиры, прожигатели жизни, спускающие, «по русскому обычаю, на курьерских все отцовское добро» (Ноздрев). Мимоходом отмеченная деталь - «по русскому обычаю» - свидетельствует о несколько более добродушном и снисходительном отношении автора к «тоненьким» (транжирам), чем к «толстым» (накопителям). Это подтверждается и общим смыслом обличения Чичикова, в котором соединились самые отвратительные черты современной русской жизни: служение «копейке», безудержная тяга к приобретательству.

Рассуждение об оттенках и тонкостях обращения(3 Глава):

В отступлении об оттенках в обращении в зависимости от богатства Гоголь показывает ту власть, какую имеет богатство над сознанием человека. Это даже не чинопочитание, это преклонение перед рублем, лежащим в чужом кармане. Ту же тему автор продолжает и в конце поэмы. Когда Чичиков возвращается в город и разносится слух, что он «миллионщик», Гоголь говорит о том, какое действие производит даже не сам мешок с деньгами, а лишь слово о миллионе. Только слух о том, что у Чичикова несметные суммы денег, вызывает в каждом стремление подличать и унижаться. Это лирическое отступление не только вносит дополнительные оттенки в образ Чичикова, но рисует нравы целого общества: в России с помещиком, у которого двести душ, говорят иначе, чем с тем, у которого их триста. “Надобно сказать, кто у нас на Руси если не угнались еще кой в чем другою за иностранцами, то далеко перегнали их в умении обращаться. Пересчитать нельзя всех оттенков и тонкостей нашего обращения. Француз или немец век не смекнет и не поймет всех его особенностей и различий; он почти тем же голосом и тем же языком станет говорить и с миллионщиком, и с мелким табачным торгашом, хотя, конечно, в душе поподличает в меру перед первым. У нас не то: у нас есть такие мудрецы, которые с помещиком, имеющим двести душ, будут говорить совсем иначе, нежели с тем, у которого их триста, а у которого их триста, будут говорить опять не так, как с тем, у которого их пятьсот, а с тем, у которого их пятьсот, опять не так, как с тем, у которого их восемьсот, - словом, хоть восходи до миллиона, всё найдут оттенки…”.

Размышление Чичикова о “славной бабешке”. Думы автора о метком русском слове и о “бойком русском уме”(5 Глава):

В пятой главе писатель славит «живой и бойкий русский ум», его необыкновенную способность к словесной выразительности, что «если наградит косо словцом, то пойдет оно ему в род и потомство, утащит он его с собой и на службу, и в отставку, и в Петербург, и на край света». На такие рассуждения Чичикова навел его разговор с крестьянами, которые называли Плюшкина «заплатанным» и знали его только потому, что он плохо кормил своих крестьян.

Гоголь среди живых и мертвых находит воплощение различных качеств русского характера. Его Родина - Русь народная, а не поместно-чиновничья. В лирической части «Мертвых душ» автор создает абстрактно-символические образы и мотивы, которые отражают его размышления о настоящем и будущем Руси, - «меткое русское слово», «чудо-дорога», «Русь моя», «птица-тройка». Автор восхищается меткостью русского слова: «Выражается сильно российский народ! и если наградит кого словцом, то пойдет оно ему в род и потомство…» Меткость выражений отражает бойкий, живой ум русского мужика, который способен одной чертой обрисовать явление или человека. Этот удивительный дар народа отражается в созданных им пословицах и поговорках. В своем лирическом отступлении Гоголь перефразирует одну из таких пословиц: «Произнесенное метко, все равно что писанное, не вырубливается топором». Автор убежден, что по творческой силе русскому народу нет равных. В его фольклоре отражается одно из главных качеств русского человека - душевность. Меткое, бойкое слово у мужика вырывается «из-под самого сердца».

В книге Л.Д.Страховой (“Анализ текста, основное содержание, сочинения”(4-е издание)2002 год) сказано, что самые проникновенные строки в “Мертвых душах ” Гоголь посвятил русскому народу. Безграничная любовь писателя к русскому человеку проявляется, в любовании метким русским словом, которое “так замашисто, бойко…”. Лирические отступления не уводят от главной цели, а лишь еще более углубляют ее. Вот за очередным повтором дороги мелькает перед Чичиковым светлый образ неизвестной блондинки. И как бы, между прочим, появляется лирическое отступление о значении мечты, озаряющей жизнь, о видении ”блистающей радости ”, которая хоть раз появиться в жизни человека и оставит в ней неизгладимый след.

Образ будущего не был отчетлив. Писатель не знал, куда несется Русь-тройка. И отсюда в эпическое повествование вливается романтическая струя “лирических отступлений”. Мелочи и дрязги жизни как бы рассеиваются, изображение начинает “светлеть"", синтаксическая конструкция фразы растягивается, становится стремительной и “легкой `" в своем движении, и откуда-то из глубины, как подводное течение, пробивается “музыкальная"" мелодия, переключающая внимания со скучной обыденности на более поэтические предметы и служащая своего рода увертюрой к могучему разливу лирического начала: “А между тем дамы уехали, хорошенькая головка с тоненькими чертами лица и тоненьким станом скрылась, как что-то похожее на виденье, и опять осталась дорога, бричка, тройка знакомых читателю лошадей, Селифан, Чичиков, гладь, и пустота окрестных полей. Везде, где бы ни было в жизни, среди ли черствых, шероховато-бедных и неопрятно-бедных низменных рядов ее или среди однообразно-хладных и скучно-опрятных сословий высших, везде хоть раз встретится человеку явление, не похожие на все то, что случилось ему видеть дотоле…”. Контраст между “лирической партией” и изображением реальности в “Мертвых душах ” пронзающее резок. Яркий пример этого в V и особенно XI главах, когда лирическое движение, достигнув своего апогея, внезапно резко, почти грубо обрывается. В V главе описание дорожного приключения Чичикова (встреча с хорошенькой блондинкой) переходит в лирическое раздумье о значении мечты, озаряющей жизнь человека. Оно также связано с темой юности.

В книге Н.В.Гоголь “Собрания сочинений в 8 томах» ((том 1)Издательство: Правда, 1984 г.) сказано, что вначале писатель прославляет “живой и бойкий русский ум” и другие духовные качества русского народа.

В шестой главе Гоголь восклицает; «Забирайте же с собою о путь, выходя из мягких юношеских лет в суровое ожесточающее мужество, забирайте с собою все человеческие движения, не оставляйте их на дороге, не подымете потом!.. " Тем самым автор хотел сказать, что все самое хорошее в жизни связано именно с юностью и не нужно забывать об этом, как это сделали описанные в романе помещики, став «мертвыми душами». Они не живут, а существуют. Гоголь же призывает сохранить живую душу, свежесть и полноту чувств и оставаться такими как можно дольше.

Иногда, размышляя о скоротечности жизни, об изменении идеалов, автор сам предстает как путешественник: «Прежде, давно, в лета моей юности...мне было весело подъезжать в первый раз к незнакомому месту... Теперь равнодушно подъезжаю ко всякой незнакомой деревне и равнодушно гляжу на ее пошлую наружность; моему охлажденному взору неприятно, мне не смешно..., и безучастное молчание хранят мои недвижные уста. О моя юность! О моя свежесть!»

В книге Л.Д.Страховой (“Анализ текста, основное содержание, сочинения”(4-е издание)2002 год) сказано, что поэтизируя юность, писатель призывает забирать “с собою в путь, выходя из мягких юношеских лет, суровое ожесточающее мужество… все человеческие движения”.

В учебном пособии для студентов педогогичеких институтов по спец. №2101 ”Русский язык и литература” под редакцией В.Н.Аношкиной, С.М.Петрова (Издательство: “Просвещение” 1909 год (“История русской литературы XIX века 1800-1830-е гг.”)) сказано, что “Положительным” и “основательным” людям Гоголь противопоставляет восторженно - энтузиастическое переживание красоты. Способность ощущать романтический прорыв, по Гоголю, прекрасна. Писателю чрезвычайно свойственен апофеоз “пламенной” юности с ее добротой, и “любопытством ” к жизни, свежестью восприятия. В поэме возникает пугающий контраст юности и грядущей старости, духовного очерствения и звучит призыв забирать “с собою в путь, выходя из юношеских лет в суровое ожесточающее мужество… все человеческие движения”. Наряду с изображением “мертвых” душ в поэме возникает, и образ прекрасной человеческой души, образ автора. Богатство и поэзия чувств раскрываются в лирических отступлениях. Это бесконечная тоска по идеалу, грустная прелесть воспоминаний о прошедшей юности, ощущения величия природы, состояния энтузиазма, творческого вдохновения. Лирическое движение переходит от щемящей грусти к почти грозному пророческому пафосу: “И еще, полный недоумения, неподвижно стою я, а уже главу осенило грозное облако, тяжелое грядущими дождями, и онемела мысль перед твоим пространством”.

О двух писателях. О крестьянах, купленных Чичиковым(7 глава):

Гоголь чувствовал живую душу русского народа, его удаль, смелость, трудолюбие и любовь к свободной жизни. В этом отношении глубокое значение имеют рассуждения автора, вложенные в уста Чичикова, о крепостных крестьянах в седьмой главе. Здесь предстает не обобщенный образ русских мужиков, а конкретные люди с реальными чертами, подробно выписанными. Это и плотник Степан Пробка- «богатырь, что а гвардию годился бы», который, по предположению Чичикова, исходил всю Русь с топором за поясом и сапогами на плечах. Это и сапожник Максим Телятников, учившийся у немца и решивший разбогатеть враз, изготавливая сапоги из гнилушной кожи, которые расползлись через две недели, На этом он забросил свою работу, запил, свалив все на немцев, не дающих житья русскому человеку. Далее Чичиков размышляет о судьбах многих крестьян, купленных у Плюшкина, Собакевича, Манилова и Коробочки. Но вот представление о «разгуле народной жизни» настолько не совпадало с образом Чичикова, что слово берет сам автор и уже от своего имени продолжает повествование, рассказ о том, как гуляет Абакум Фыров на хлебной пристани с бурлаками и купцами, наработавшись «под одну, как Русь, песню». Образ Абакума Фырова указывает на любовь русского народа к свободной, разгульной жизни, гуляньям и веселью, несмотря на тяжелую крепостную жизнь, гнет помещиков и чиновников. В лирических отступлениях предстает трагическая судьба закрепощенного народа, забитого и социально приниженного, что нашло отражение в образах дяди Митяя и дяди Миняя, девчонки Пелагеи, которая не умела отличить, где право, где лево, плюшкинских Прошки и Мавры. За этими образами и картинами народной жизни кроется глубокая и широкая душа русского народа.

Для воссоздания полноты образа автора необходимо сказать о лирических отступлениях, в которых Гоголь рассуждает о двух типах писателей. Один из них «не изменил ни разу возвышенного строя своей лиры, не ниспускался с вершины своей к бедным, ничтожным своим собратьям, а другой дерзнул вызвать наружу все, что ежеминутно перед очами и чего не зрят равнодушные очи". Удел настоящего писателя, дерзнувшего правдиво воссоздать действительность, скрытую от всенародных очей, таков, что ему, в отличие от писателя-романтика, поглощенного своими неземными и возвышенными образами, не суждено добиться славы и испытать радостных чувств, когда тебя признают и воспевают. Гоголь приходит к выводу, что непризнанный писатель-реалист, писатель-сатирик останется без участия, что «сурово его поприще, и горько чувствует он свое одиночество». Также автор говорит о « ценителях литературы », у которых свое представление о назначении писателя ("Лучше же представляйте нам прекрасное и увлекательное»), что подтверждает его вывод о судьбах двух типов писателей. Все это воссоздает лирический образ автора, который долго будет еще идти рука об руку со «странным героем, озирать всю громадно-несущуюся жизнь, озирать ее сквозь видный миру смех и незримые, неведомые ему слезы!»

В книге Л.Д.Страховой (“Анализ текста, основное содержание, сочинения”(4-е издание)2002 год) сказано, что одно из самых значительных лирических отступлений - размышления Гоголя о судьбах писателей. Здесь он высказывает свое писательское кредо. Он защищает писателей, “дерзнувших вызвать наружу все, что ежеминутно перед очами и чего не зрят равнодушные очи”. Учесть таких писателей сурова, и горька. Гоголь относит себя к их числу. Как заметил Некрасов, Гоголь “писал не то, что могло бы более нравиться, и даже не то, что было легче для его таланта,… а…то, что считал полезнейшим для своего отечества”.

В учебном пособии для студентов педогогичеких институтов по спец. №2101 ”Русский язык и литература” под редакцией В.Н.Аношкиной, С.М.Петрова (Издательство: “Просвещение” 1909 год (“История русской литературы XIX века 1800-1830-е гг.”)) сказано, что в VII главе Гоголь размышляет о судьбах и путях двух писателей в России. Признавая “сладкое обаяние” романтических произведений, Гоголь, тем не менее, избирает другую судьбу писателя, “дерзнувшего вызвать наружу все, что ежеминутно перед очами и чего не зрят равнодушные очи, всю страшную, потрясающую тину мелочей, опутавших нашу жизнь, всю глубину холодных, раздробленных, повседневных характеров ”(VII). Исследователи отмечают в поэме необычную (даже для Гоголя) активность проявления авторского начала.

В книге Н.В.Гоголь “Собрания сочинений в 8 томах» ((том 1)Издательство: Правда, 1984 г.) сказано, что VII главе включены размышления о разных трудностях, судьбах и миссии русских писателей, об отношениях верхушки общества с народными массами.

О бунте крестьян селения Вшивая-Спесь(9 Глава):

Русский человек - мастер на все руки. И не случайно Гоголь обращает внимание на бунтарские качества крепостных крестьян - это доказывает, что в русском человеке живет неудержимое стремление к свободе. Верный правде жизни, Гоголь не прошел мимо народных бунтов.

Крепостное право губительно действует на трудовой народ. У крестьян появляется тупая покорность, безразличие к собственной судьбе. В поэме показаны забитые мужики дядя Митяй и дядя Миняй, загнанный Плюшкиным Прошка в огромных сапогах, глупая девчонка Пелагея, пьяницы и лентяи Петрушка и Селифан. Автор сочувствует тяжелому положению крестьян. Он не умолчал о народных бунтах. Чиновники и Плюшкин вспомнили, как недавно за пристрастие заседателя Добряжкина к деревенским бабам и девкам казенные крестьяне селений Вшивая спесь и Задирайлово стерли земскую полицию с лица земли. Губернское общество сильно тревожится при мысли о возможности бунта беспокойных крестьян Чичикова при их переселении в Херсонскую область.

Повесть о капитане Копейкине(10 Глава):

Повесть о капитане Копейкине появляется в поэме совершенно неожиданно, едва ли не в форме анекдота, забавного недоразумения. Прослышав об афере Чичикова с мертвыми душами, чиновники губернского города NN строят различные предположения о том, кто же такой Павел Иванович. “Вдруг почтмейстер, остававшийся несколько минут погруженным в какое-то размышление, вследствие ли внезапного вдохновения, осенившего его, или чего иного, вскрикнул неожиданно: "Это, господа, сударь мой, не кто иной, как капитан Копейкин!”. Свой рассказ почтмейстер предваряет репликой о том, что “это, впрочем, если рассказать, выйдет презанимательная для какого-нибудь писателя в некотором роде целая поэма”. Этой репликой Гоголь прямо указывает на то, что далее последует самостоятельное, не связанное с историей о мертвых душах повествование. Сюжет “Повести о капитане Копейкине”, занявшей в поэме всего шесть страниц, прост и одновременно энергичен, события следуют одно за другим, готовя неожиданную, на первый взгляд, развязку. Рассказ о том, как капитан Копейкин, потерявший на войне с французами руку и ногу и не имеющий средств к существованию, попытался получить помощь от государства, промаялся в приемной вельможи-генерала в безнадежном ожидании царской милости, попытался настоять на своем праве получить положительную “резолюцию” и был выслан по месту жительства, заканчивается сообщением, что “появилась в рязанских лесах шайка разбойников, и атаман-то этой шайки был, сударь мой, не кто иной...”. Центральное место в сюжете занимает описание бесконечных посещений капитаном приемной вельможи, первое из которых сопровождалось “чуть ли не восторгом” от сознания близости заслуженного “пенсиона”, а последнее имело следствием непреклонное решение самому найти “средств помочь себе”, о которых и сообщает почтмейстер. В “Повести о капитане Копейкине” использованы и другие элементы композиции. Гениальный мастер портрета, Гоголь полностью игнорирует этот художественный прием применительно и к капитану (увечья Копейкина, по-моему, нельзя считать портретными деталями: у них другое предназначение), и к генерал-аншефу, но гротескно описывает швейцара: “Один швейцар уже смотрит генералиссимусом: вызолоченная булава, графская физиогномия, как откормленный жирный мопс какой-нибудь; батистовые воротнички, канальство!”.

“Русь! Русь!...”.Дорога. Рассказ о Кифе Мокиевиче и его сыне(11 Глава):

Образ Руси в авторских отступлениях пронизан лирическим пафосом. Автор создает образ идеальный, возвышенный, притягивающий «тайной силой». Он не даром говорит о «чудном, прекрасном далёке», из которого смотрит на Россию. Это эпическая даль, даль «могучего пространства»: «у! какая сверкающая, чудная, незнакомая земле даль! Русь!..» Яркие эпитеты передают мысль об удивительной, неповторимой красоте России. Автор поражен и далью исторического времени. Риторические вопросы содержат утверждения об уникальности русского мира: «Что пророчит сей необъятный простор? Здесь ли, в тебе ли не родиться беспредельной мысли, когда ты сама без конца? Здесь ли не быть богатырю, когда есть место, где развернуться и пройтись ему?» Герои, изображенные в повествовании о похождениях Чичикова, лишены эпических качеств, это не богатыри, а обычные люди с их слабостями и пороками. В эпическом образе России, созданном автором, для них не находится места: они исчезают, подобно тому, «как точки, значки, неприметно торчат среди равнин невысокие города».исчезают, подобно тому, «как точки, значки, неприметно торчат среди равнин невысокие города». В финале поэмы Гоголь создает гимн дороге, гимн движению - источнику «чудных замыслов, поэтических грез», «дивных впечатлений». «Русь-тройка» - емкий символический образ. Автор убежден, что у России великое будущее. Риторический вопрос, обращенный к Руси, пронизан верой в то, что дорога страны - дорога к свету, чуду, перерождению: «Русь, куда же несешься ты?» Русь-тройка возносится в другое измерение: «кони вихрем, спицы в колесах смешались в один гладкий круг» «и мчится вся вдохновенная Богом». Автор верит, что Русь-тройка летит по пути духовного преображения, что в будущем появятся настоящие, «добродетельные» люди, живые души, способные спасти страну.

В конце своей поэмы Гоголь отвечает на возможные обвинения «со стороны так называемых патриотов», требующих, чтобы все сказанное о России, было одинаково похвальным, хорошим, возвышенным, притчей о Кифе Мокиевиче и Мокии Кифовиче, обвиняя «думающих не о том, чтобы не делать дурного, а том, чтобы не говорили, что они делают дурное». Гоголь объясняет, почему он считает необходимым показать зло и обличить пороки. Рассказ о Кифе Мокиевиче и Мокии Кифовиче, разоблачает тех писателей, которые не желают рисовать суровой действительности, которые «превратили в лошадь добродетельного человека, и нет писателя, который бы не ездил на нем, понукая и кнутом, и всем, чем попало» Одновременно Гоголь говорит и о «ценителях литературы », у которых свое представление о цели писательского труда («Лучше же представляйте нам прекрасное, увлекательное»). Гоголь заранее разочарован в своих читателях: «Но не то тяжело, что будут недовольны героем, тяжело то, что живет в душе неотразимая уверенность, что тем же самым героем... были бы довольны читатели».

В книге Л.Д.Страховой (“Анализ текста, основное содержание, сочинения”(4-е издание)2002 год) сказано, что в лирических отступлениях Н.В.Гоголя разворачивается величественный образ Родины, той России, перед которой, ”косясь, постараниваются и дают ей дорогу другие народы государства ”. Здесь Гоголь- сатирик уступает место проникновенному лирику. Финал поэмы преисполнен глубокого смысла и символического обобщения. Образ Руси все более расширяется, наполняется ”непостижимой, тайной силой”. Знаменитая ”птица тройка"" воплощает могучие, неисчерпаемые силы России, олицетворяет сущность русского национального характера.

Мотив дороги, движения, пути не раз возникает в “Мертвых душах ”. “Какое странное, и манящее, и несущее, и чудесное в слове “дорога”. Он органически сливается с раздумьями автора о судьбах России, природе творчества, о тайнах человеческого бытия ”.

Образ дороги тесно связан с общей идеей поэмы. Он служит символом движения, развития, стремления к нравственному совершенствованию. В лирических отступлениях отразилась страдающая душа великого русского писателя, его мысли и чувства, его идеалы. Идеалом Гоголя была бессмертная душа человеческая. Духовный мир человека невозможно воссоздать эпически. Духовный мир описывает иной род литературы - лирика. Именно поэтому Гоголь называет “Мертвые души ” поэмой, именно потому такую своеобразную роль играют в ней лирические отступления.

Держи, держи, дурак! ?кричал Чичиков Селифану"".

Лирические отступления основаны на иных поэтических законах, нежели аналитическая связь поэмы с её неторопливостью и обстоятельностью описаний. Гоголь как бы сразу, с “высоты птичьего полета ”, обозревает огромную жизнь: ”Русь! Русь! вижу тебя из моего чудного, прекрасного далека тебя вижу (…).Открыто, пустынно и ровно все в тебе; как точки, как значки, неприметно торчат среди равнин невысокие твои города…”. Поэтическая мысль становится всеобъемлющей, “озирает” всю громадно ”несущуюся жизнь”.

А в книге Н.В.Гоголь “Собрания сочинений в 8 томах» ((том 1)Издательство: Правда, 1984 г.) сказано, что последняя, одиннадцатая глава заключается восторженным гимном России, ее необъятным просторам и возможностям, величию ее будущего.

Столь интенсивное возрастание лирической линии произведения, усиление ее патетически возвышенного пафоса доводит до предельного обострения контрасты произведения, подчеркивающие конфликт крепостнической действительности с великим предназначением и возможностями страны! Сочетания сатирической и лирической стихии подчеркивает контрасты действительности. Поэтические излияния-обращения писателя к России, которую он видит из своего прекрасного далека, прерываются вмешательством грубой инородной силы, представленной в подчеркнутой сниженной прозаичности Чичикова, а также в окрике скакавшего навстречу фельдъегеря с усами в аршин. Однако читатель обостренно чувствует позади мертвых душ и души живые. Масштабы поэмы “Мертвые души” огромны. И общий пафос произведения, его гражданская и патриотическая направленность высказаны в лирических воззваниях автора к России, к ее будущему. Поэтично эта устремленность выражена в замечательном образе - символе птицы- тройки, мчащейся в необъятную даль. “Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка несешься. Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты, все отстает и остается позади. Остановился пораженный божьим чудом созерцатель: не молния ли это, сброшенная с неба? Что значит это наводящее ужас движение? И что за неведомая сила заключена в сих неведомых светом конях? Эх, кони, кони, что за кони! Вихри ли сидят в ваших гривах!.. Чудным звоном заливается колокольчик, гремит и становится ветром разорванный в куски воздух, летит мимо все, что ни есть на земле, и, косясь, постараниваются и дают ей дорогу другие народы и государства”.

В книге Н.В.Гоголь “Собрания сочинений в 8 томах» ((том 1) Издательство: Правда, 1984 г.) сказано, что поразительные по глубине смысла и художественной силе лирические отступления Гоголя включены в ткань его произведений по принципу контраста, рядом с изображением обычного и прошлого. Писатель искал выхода. Без выхода из душной атмосферы гнета, накопительства и горя человеческого, вне обращения к идеалу, который оставался умозрительным, можно было бы увязнуть в отчаянии. И эти лирические воззвания напоминали о гуманной жизненной цели писателя, раскрывали сокровенный, перспективный смысл повествования.

На эту существенную функцию лирических отступлений Гоголя обращали внимания его современники, в частности А.И.Герцен. Сразу же после выхода в свет поэмы он записывает в своем дневнике: “Тут, переходя от Собакевича к Плюшкиным, обдает ужас; с каждым шагом вязнете, тонете глубже. Лирическое место вдруг оживит, осветит…”.

Современники Гоголя хорошо осознавали значение его лирических обращений. Не случайно еще при жизни писателя они привлекали пристальное внимание, вызывали самые противоречивые оценки и споры.

Лирическое дарование автора Некрасов видит не только в “Мертвых душах”, но и во многих других его произведениях - “Невский проспект”, ”Старосветские помещики”. Утверждение его вполне обоснованно, хотя с ходом времени изменился характер лирического начала Гоголя, а во многом и его функция, как в художественной структуре, так и в содержании произведений.

Сам Гоголь не раз ссылался на две решающие особенности своего дарования. С одной стороны - способность выпукло рисовать пошлость, отрицательное и действительности. С другой - он с движением времени все настойчивее подчеркивал силу своего лирического дарования, раскрывающего, что он любит, к чему стремится. В “Мертвых душах ” лирическое начало не только выполняет стилевую функцию, но и становится основной сферой воплощения идеала и положительных сторон жизни.

Определив как главную свою задачу в “Мертвых душах” изобразить русского человека со всем его разнообразием, писатель указывал: “Я думал, что лирическая сила, которой у меня был запас, поможет мне изобразить так эти достоинства, что к ним возгорится любовью русский человек, а сила смеха, которого у меня также был запас, поможет мне так ярко изобразить недостатки, что их возненавидит читатель, если бы даже нашел их в себе самом» (“Авторская исповедь”).

В произведениях Гоголя лирические отступления составляют необходимое начало, играют важную стуктурообразную роль, непосредственно возвещают читателю о ведущих авторских идеях и стремлениях. Поэтому так болезненно относился автор “Мертвых душ” к отрицательным высказываниям по поводу лирических отступлений.

Соотношение сатирической и лирической стихии в “Мертвых душах” с развитием действия приобретает все более напряженный эмоциональный характер. Свойственный Гоголю и в предшествующих произведениях принцип контрастности отличается последовательно нарастающей обостренностью. Чем глубже раскрывается неприглядность помещичьего существования, а также бесчеловечность приобретательства Чичикова, тем с большей силой нарастает волна лирических авторских обращений, тем патриотичнее и многозначительнее они звучат. С развитием событий в произведении расширяется и смысловая сущность этих лирических отступлений.

Как мы видим в разных книгах лирические отступления описываются по-разному: в одной книге рассматривают структуру, в другой как Гоголь сам относился к ним, а в третей как к ним относились его современники, но все, же лирические отступления занимают значительное место в поэме Гоголя «Мертвые души» и помогают Гоголю создать полную картину действительности России, превращая книгу в настоящую «энциклопедию русской жизни» середины XIX столетия. Именно отступления, где писатель не только рисует сцены быта различных слоев русского населения, но и высказывает свои думы, мысли и надежды, позволяют воплотить авторский замысел, «Вся Русь явилась» в этом произведении полно. Они примечательны с точки зрения поэтики. В них угадываются начинания нового литературного стиля, который позднее обретет яркую жизнь в прозе Тургенева и особенно в творчестве Чехова.