Что открыл Пржевальский? Николай Михайлович Пржевальский: биография, открытия

Пржевальский Николай Михайлович (1839-1888), географ, путешественник, исследователь Азии.

Родился 12 апреля 1839 г. в деревне Кимборово Смоленской губернии. Сын мелкого помещика, офицера; воспитывался дядей - П. А. Каретниковым, страстным охотником.

В 1863 г. окончил Академию Генштаба. Тогда же выпустил первые сочинения: «Воспоминания охотника» и «Военно-статистическое обозрение Приамурского края». По завершении образования был направлен для прохождения службы в Сибирский военный округ.

Здесь начались географические изыскания Пржевальского, активно поддержанные П. Семёновым-Тян-Шанским и другими учёными.

По Уссури Пржевальский дошёл до станицы Буссе, потом до озера Ханка. Зимой 1867 г. он исследовал Южно-Уссурийский край, преодолев за три месяца 1060 вёрст. Весной 1868 г. вновь отправился к озеру Ханка и, усмирив в Маньчжурии китайских разбойников, был назначен старшим адъютантом штаба войск Приамурского края.

Вернувшись из экспедиции, Пржевальский написал труды «Об инородческом населении в южной части Приамурской области» и «Путешествие в Уссурийский край».

В 1871 г. он предпринял первое путешествие в Среднюю Азию по маршруту Пекин - озеро Далай-Нор - Калган. Результатом стало сочинение «Монголия и страна тунгутов».

В 1876 г. географ отправился в новое путешествие - из деревни Кульджи на реку Или, через Тянь-Шань и реку Тарим к озеру Лоб-Нор, южнее которого он открыл хребет Алтын-Таг.

В 1879 г. Пржевальский с отрядом в 13 человек выступил из города Зайсанска в третье путешествие по реке Урунгу, через оазисы Халийский и Са-Чжеу, хребты Нань-шаня в Тибет. Однако из-за препятствий, чинимых местным населением, вынужден был вернуться, не дойдя всего 250 вёрст до столицы Тибета - Лхасы.

К 1883 г. относится начало четвёртого путешествия: во главе отряда из 21 человека - из города Кяхта через Ургу, старым путём, на Тибетское нагорье - Пржевальский исследовал истоки Жёлтой реки и водораздел между Жёлтой и Голубой, а оттуда - через Цайдам к Лоб-Нору и в Каракол (ныне Пржевальск). Путешествие заняло три года.

Окончив обработку данных, собранных во время этой поездки, Пржевальский взялся за подготовку к пятому путешествию и в 1888 г. направился через Самарканд к русско-китайской границе, где во время охоты простудился и умер. Это случилось 1 ноября 1888 г. в Караколе. Труды Пржевальского переведены на многие иностранные языки.

Пржевальский принадлежал к шляхетскому роду, герба Лук : «Серебряные Лук и Стрела, повёрнутые вверх на Красном Поле», дарованные за воинские подвиги в сражении с русскими войсками при взятии Полоцка армией Стефана Батория .

Дальним предком Николая Михайловича был воин Великого княжества Литовского Карнила Анисимович Перевальский - казак, отличившийся в Ливонской войне .

В любых условиях ежедневно Н. М. Пржевальский вёл личный дневник, который лёг в основу его книг. Н. М. Пржевальский обладал ярким писательским даром, который он выработал упорным и систематическим трудом.

Н. М. Пржевальский изучил территории Китая, Монголии и Тибета.

Научные заслуги

Крупнейшими заслугами Пржевальского является географическое и естественно-историческое исследование горной системы Кунь-Луня , хребтов Северного Тибета, бассейнов Лоб-Нора и Куку-Нора и истоков Жёлтой реки . Кроме того, им был открыт целый ряд новых форм животных: дикий верблюд , лошадь Пржевальского , ряд новых видов других млекопитающих, а также собраны громадные зоологические и ботанические коллекции, заключающие в себе много новых форм, в дальнейшем описанных специалистами. Академия наук и учёные общества всего света приветствовали открытия Пржевальского. Британское Королевское географическое общество назвало Николая Пржевальского «самым выдающимся путешественником мира». Петербургская Академия наук наградила Пржевальского медалью с надписью: «Первому исследователю природы Центральной Азии».

Адреса в Караколе

• Дом Кариженского - улица Дзержинского (Джамансариева), 156.

Награды

• Орден Святого Станислава 3-й ст. (1866)
• Орден Святого Владимира 3-й ст. (1881)
• австрийский орден Леопольда , кавалерский крест (1874)
• Большая золотая Константиновская медаль - высшая награда Императорского (1868)
• Малая серебряная медаль Русского географического общества за статью о народонаселении Приморья
• Почётная грамота Международного географического конгресса в Париже
• Золотая медаль Парижского географического общества (1876)
• Орден Академических пальм (Франция)
• Большая золотая медаль имени Александра Гумбольдта (1878)
• Королевская медаль Лондонского географического общества (1879)
• Медаль Вега Стокгольмского географического общества
• Большая золотая медаль Итальянского географического общества
• Золотая именная медаль с надписью: «Первому исследователю природы Центральной Азии» Академии наук России

Почётные звания

• Почётный гражданин Смоленска (1881 год)
• Член-корреспондент Берлинского географического общества
• почётный член Императорской Санкт-Петербургской Академии наук (1878) и Ботанического сада
• почётный член Санкт-Петербургского университета
• почётный член Санкт-Петербургского общества естествоиспытателей
• почётный член Уральского общества любителей естествознания
• почётный член Русского географического общества
• почётный доктор зоологии Московского университета
• почётный член Венского географического общества
• почётный член Итальянского географического общества
• почётный член Дрезденского географического общества
• почётный член Московского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии

Память

В память об исследователе названы:

• 1887 - Хребет Пржевальского , открытый им; ледник на Алтае
• Горы Пржевальского в Приморском крае
• Пещера недалеко от города Находка и скальный массив в бассейне реки Партизанская
• Город Пржевальск в - (Высочайшее повеление Государя императора от 11 марта: Правительственный вестник, 1889, № 5) и - гг.
• Посёлок Пржевальское в Смоленской области , в котором находилось имение путешественника;
• Улица Пржевальского в Москве , Минске , Иркутске , Смоленске и других городах
• Краеведческий музей имени Н. М. Пржевальского (г. Пржевальск)
• Виды животных:
  • лошадь Пржевальского (Equus ferus przewalskii )
  • пеструшка Пржевальского (Eolagurus przewalskii )
  • поползень Пржевальского (Sitta przewalskii )
  • бабочка-сатирида (Hyponephene przewalskyi ) Dubatolov, Sergeev et Zhdanko, 1994
• Виды растений:
  • бузульник Пржевальского (Ligularia przewalskii (Maxim.) Diels)
  • жузгун Пржевальского (Calligonum przewalskii Losinsk.)
  • рогоз Пржевальского (Typha przewalskii Skvortsov)
  • шалфей Пржевальского (Salvia przewalskii Maxim.)
  • шлемник Пржевальского (Scutellaria przewalskii Juz.)
• Пассажирский теплоход проекта 860 Амурского речного пароходства

В честь Н. М. Пржевальского:

• Установлен мемориальный знак на месте его рождения
• Воздвигнут памятник на его могиле в Пристань-Пржевальске по рисунку А. А. Бильдерлинга . Рядом был организован музей жизни и деятельности Н. М. Пржевальского
• Воздвигнут памятник в 1892 году от РГО , по проекту А. А. Бильдерлинга, в Александровском саду в Санкт-Петербурга. Скульптор обоих памятников И. Н. Шредер
• Установлен бюст в поточной аудитории 2109 Географического факультета МГУ .
• - учреждена Медаль имени Н. М. Пржевальского и Премия Пржевальского
• - учреждена золотая медаль имени Пржевальского
• - снят историко-биографический фильм «Пржевальский»
• - серия российских памятных монет , посвящённых Н. М. Пржевальскому и его экспедициям.

• Почтовые марки, монеты, значки

Stamp of USSR 1113.jpg

Почтовая марка СССР, 1947 год

Цитаты

• «В сущности, путешественником надо родиться».
• «У путешественника нет памяти» (о необходимости вести дневник).
• «Путешествия потеряли бы половину своей прелести, если бы о них нельзя было бы рассказывать».
• «А ещё мир прекрасен потому, что можно путешествовать».

Библиография

• Пржевальский Н. М.
• Пржевальский Н. М. «Монголия и страна тангутов»

См. также

Напишите отзыв о статье "Пржевальский, Николай Михайлович"

Примечания

Литература

• Памяти Николая Михайловича Пржевальского. СПб.: РГО, 1889. 64 с.
• Список генералам по старшинству . Исправлено по 1-е сентября 1888 г. - СПб. , 1888. - С. 761.
• Дубровин Н. Ф. Николай Михайлович Пржевальский. Биографический очерк. - СПб., 1890.
• Энгельгард М. Н. Н. М. Пржевальский. Его жизнь и путешествия. - СПб., 1891.
• Зеленин А. В. Путешествия Н. М. Пржевальского. - СПб., 1900.
• Козлов П. К. Николай Михайлович Пржевальский, первый исследователь природы Центральной Азии. - СПб., 1913.
• Хмельницкий С. И. Николай Михайлович Пржевальский, 1839-1888. - Л. , 1950. (Жизнь замечательных людей).
• Мурзаев Э. М. Н. М. Пржевальский. - М .: Географгиз , 1953. - 56 с. - (Замечательные географы и путешественники). - 100 000 экз. (обл.)
• Гавриленков В. М. Русский путешественник Н. М. Пржевальский / Художник Д. Орлов. - М .: Московский рабочий , 1974. - 144 с. - 50 000 экз. (обл.)
• Юсов Б. В. Н. М. Пржевальский. - М .: Просвещение , 1985. - 96 с. - (Люди науки). - 250 000 экз. (обл.)
• Николай Михайлович Пржевальский // Басханов М. К. Русские военные востоковеды до 1917 г.: Биобиблиографический словарь. М.: Восточная литература, 2005. С. 193-196.
• Гавриленкова Е. П. Неизвестные страницы жизни Н.М. Пржевальского. - Изд. 2-е, доп. - Смоленск: Свиток, 2012. - 216 с. - 1000 экз. (обл.)
• Басханов М. К. «Не ковром была постлана нам дорога в глубь Азии»: феномен эпохи русских географических генералов // Российское изучение Центральной Азии: исторические и современные аспекты. - СПб.: Политехника-сервис, 2014. - С. 297-318.

• Reifield Donald . The Dream of Lhasa. The Life of Nikolai Przhevalsky, 1839-88, Explorer of Central Asia. London, Paul Elek, 1976.

Ссылки

• Пржевальский Николай Михайлович - статья из Большой советской энциклопедии .
• № 8 (2563) | Август 1987 Рубрика «Исторический розыск»

Отрывок, характеризующий Пржевальский, Николай Михайлович

Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.

Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j"ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.

(1839-1888) русский офицер и путешественник

Именами известных путешественников-первооткрывателей называют открытые ими материки, горы и острова. А вот именем Николая Михайловича Пржевальского названа единственная уцелевшая разновидность диких лошадей. Лошадь Пржевальского сегодня можно встретить только в степях Монголии.

Родился Николай Михайлович Пржевальский в небольшом имении Кимборово в Смоленской губернии. Когда ему исполнилось семь лет, неожиданно умер его отец. Воспитывал мальчика дядя, страстный охотник и любитель природы.

После окончания смоленской гимназии юноша поступил на военную службу. Прослужив несколько лет, Пржевальский поступил в Академию Генерального штаба. Во время учебы он написал свою первую научную работу, за которую его избрали действительным членом Географического общества.

После окончания академии Николай Пржевальский преподавал географию и историю в Варшавском военном училище. По инициативе знаменитого ученого Петра Петровича Семенова-Тян-Шанского Пржевальский разработал план экспедиций по Дальнему Востоку. Он был принят, и будущего путешественника перевели на службу в Иркутск.

После двух успешных экспедиций по рекам Амур и Уссури, Николай Пржевальский написал книгу «Путешествие в Уссурийском краю». После этого он и получил разрешение на экспедицию в Монголию, Китай и Тибет.

В ноябре 1870 года Пржевальский отправился в свою первую экспедицию в этот малоизученный район. Она вышла из Кяхты - небольшого города неподалеку от озера Байкал. Вначале Пржевальский направился в Пекин, чтобы получить разрешение китайского правительства.

После этого исследователь вернулся в город Калган, а оттуда - к реке Хуанхэ. Переправившись через нее, путешественники прошли по неизвестному исследователям плато Ордос, а затем вышли в пустыню Гоби. Николаю Пржевальскому вместе со своим отрядом удалось пересечь эту знаменитую пустыню, занимавшую по площади четвертое место в мире. Дойдя до города Динъюаньина, он вынужден был вернуться: не осталось средств для продолжения путешествия.

В 1872 году Николай Михайлович Пржевальский отправился в новый поход, надеясь достичь берега реки Янцзы. По знакомому уже пути экспедиция дошла до Динъюаньина и двинулась дальше.

Пржевальский с караваном прошел через пески Алашань и изучил неизвестные науке горы Наньшань. Затем он вышел на озеро Кукунор и оттуда пошел к истокам Янцзы - самой протяженной реки в Азии.

Николай Пржевальский первым из европейцев прошел вдоль Великой Голубой реки. Основной его целью стало исследование северного Китая.

Именно тогда Пржевальский впервые попытался проникнуть в Тибет, который был полностью отрезан от внешнего мира. Об этой стране европейцы практически ничего не знали. Однако попытка не удалась, поскольку европейцев туда не пускали. Этот замысел осуществил другой русский исследователь - Г. Цыбиков, которому удалось побывать в Тибете под видом одного из паломников.

Николай Пржевальский же трижды пытался пройти в Тибет. Во время последнего, четвертого своего путешествия, в 1879- 1880 годах, он был уже на расстоянии всего 275 километров от столицы Тибета Лхасы, когда охранявшие границу стражники заставили его повернуть обратно. Несмотря на постигшее его разочарование, он продолжал исследовать горные территории между Тибетом и Монголией. Пржевальский проделал 33 тысячи километров в седле и пешком по неизвестным районам Центральной Азии.

Во время своих путешествий он постоянно собирал коллекции животных и растений. Так, из третьей экспедиции он привез диких верблюдов и редкую породу дикой лошади, которую сегодня и называют лошадью Пржевальского. Кроме того, в его гербарии, который насчитывал 15000 растений, оказалось 218 неизвестных науке видов.

Четвертое путешествие оказалось для Николая Пржевальского последним. В конце 1883 года он отправился в путь вместе с двумя спутниками - В. И. Роборовским и П. К. Козловым. Путешественники нанесли на карту исток реки Хуанхэ и открыли два озера - Русское и Экспедиции. Затем Пржевальский начал изучение ее водораздела и открыл неизвестные науке горы. Их высшую точку он назвал Шапкой Мономаха. Впоследствии ее назвали пиком Пржевальского. Это путешествие продолжалось два года, после чего ученый вернулся в Россию. Его исследования дали возможность составить точную карту Центральной Азии.

За свою деятельность Николай Михайлович Пржевальский был награжден 8 золотыми медалями различных научных обществ. Академия наук учредила золотую медаль в его честь.

В 1888 году он подготовился к пятой экспедиции, но осуществить ее не успел. За несколько дней до выступления он заболел брюшным тифом и 1 ноября 1888 года скончался. Его похоронили на высоком берегу озера Иссык-Куль вблизи города Каракола. Впоследствии этот город был переименован в Пржевальск.

Николай Михайлович Пржевальский (31 марта 1839, дер. Кимборово, Смоленская губерния – 20 октября 1888, Каракол) – русский путешественник и натуралист. Предпринял несколько экспедиций в Центральную Азию. В 1878 году избран почётным членом Академии наук. Генерал-майор (с 1886 года).

Становление будущего исследователя

Николай Михайлович Пржевальский родился 12 апреля 1839 г. в сельце Кимборово Смоленской губернии, в небогатой семье. Шестилетним ребёнком лишился он отца. Его воспитывала мать – женщина умная и строгая. Она предоставила сыну широкую свободу, позволяла ему выходить из дому в любую погоду, бродить по лесу и болотам. Её влияние на сына было очень велико. К ней, так же как и к няне Ольге Макарьевне, Николай Михайлович навсегда сохранил нежную привязанность.

С детства Н. М. Пржевальский пристрастился к охоте. Эту страсть он сохранил на всю жизнь. Охота закалила его и без того здоровый организм, развила в нём любовь к природе, наблюдательность, терпение и выносливость. Любимыми его книгами были описания путешествий, рассказы о нравах зверей и птиц, разные географические книги. Читал он очень много и до мелочей запоминал прочитанное. Часто товарищи, проверяя его память, брали знакомую ему книгу, читали на любой странице одну-две строчки, а дальше уже Пржевальский говорил наизусть целые страницы.

Окончив смоленскую гимназию, шестнадцатилетний юноша во время Крымской войны поступил рядовым в армию. В 1861 г. он стал заниматься в Военной академии, по окончании которой был отправлен снова в Полоцкий полк, где служил раньше. В Академии Н. М. Пржевальский составил «Военно-статистическое обозрение Приамурского края», высоко оценённое в Русском географическом обществе и послужившее основанием к избранию его в 1864 г. членом Общества. С этим Обществом в дальнейшем была связана вся его жизнь и деятельность.

С ранних лет Н. М. Пржевальский мечтал о путешествиях. Когда ему удалось вырваться из полка в большой город – Варшаву и стать преподавателем военного училища, он все силы и средства употребил на подготовку к путешествиям. Для себя он установил самый строгий режим: много работал в университетском зоологическом музее, ботаническом саду и в библиотеке. Настольными книгами его в то время были: сочинения К. Риттера об Азии, «Картины природы» А. Гумбольдта, разные описания русских путешественников по Азии, издания Русского географического общества, книги по зоологии, особенно по орнитологии (о птицах).

Очень серьёзно Н. М. Пржевальский относился к своим преподавательским обязанностям, обстоятельно готовился к занятиям, предмет излагал интересно и увлекательно. Он написал учебник по общей географии. Его книга, научно и живо написанная, в своё время пользовалась большим успехом в военных и гражданских учебных заведениях и вышла в нескольких изданиях.

Уссурийская экспедиция

В начале 1867 г. Н. М. Пржевальский переехал из Варшавы в Петербург и представил в Русское географическое общество свой план путешествия в Центральную Азию. Поддержки план не получил. Ему дали лишь рекомендательные письма к начальству Восточной Сибири. Здесь ему удалось получить командировку в Уссурийский край, незадолго перед тем присоединённый к России. В инструкции Н. М. Пржевальскому поручалось осмотреть расположение войск, собрать сведения о числе и состоянии русских, манчжурских и корейских поселений, исследовать пути, ведущие к границам, исправить и дополнить маршрутную карту. Кроме того, разрешалось «производить какие угодно учёные изыскания». Отправляясь в эту экспедицию весной 1867 г., он писал к своему другу: «…я еду на Амур, оттуда на р. Уссури, озеро Ханка и на берега Великого океана, к границам Кореи. Да! На меня выпала завидная доля и трудная обязанность – исследовать местности, в большей части которых ещё не ступала нога образованного европейца. Тем более что это будет первое моё заявление о себе учёному миру, следовательно, нужно поработать усердно».

В итоге своей уссурийской экспедиции Н. М. Пржевальский дал хорошее географическое описание края. В хозяйстве Приморья он подчеркнул несоответствие между богатейшими природными возможностями и их незначительным использованием. Особенно его привлекли Приханкайские степи своими плодородными почвами, обширными пастбищами и огромным богатством рыбы и птицы.

Н. М. Пржевальский красочно, во всей прелести и своеобразии, показал географические особенности Уссурийского края. Он подметил, между прочим, характерную черту природы Дальнего Востока: «стык» южных и северных растительных и животных форм. Н. М. Пржевальский пишет: «Как-то странно непривычному взору видеть такое смешение форм севера и юга, которые сталкиваются здесь как в растительном, так и в животном мире. В особенности поражает вид ели, обвитой виноградом, или пробковое дерево и грецкий орех, растущие рядом с кедром и пихтой. Охотничья собака отыскивает вам медведя или соболя, но тут же рядом можно встретить тигра, не уступающего в величине и силе обитателю джунглей Бенгалии».

Уссурийское путешествие Н. М. Пржевальский считал предварительной рекогносцировкой перед своими сложными экспедициями в Центральную Азию. Оно закрепило за ним репутацию опытного путешественника-исследователя. Вскоре после этого он стал хлопотать о разрешении ему путешествия в северные окраины Китая и в восточные части южной Монголии.

Весной 1868 года он снова отправился на озеро Ханка, потом усмирил в Маньчжурии китайских разбойников, за что был назначен старшим адъютантом штаба войск Приамурской области. Результатами его первой поездки были сочинения «Об инородческом населении в южной части Приамурской области» и «Путешествие в Уссурийском крае». Собрано около 300 видов растений, изготовлено более 300 чучел птиц, причем многие растения и птицы на Уссури обнаружены впервые.

Первое путешествие в Центральную Азию

В 1870 году Русское географическое общество организовало экспедицию в Центральную Азию. Начальником ее был назначен Пржевальский. Вместе с ним в экспедиции участвовал подпоручик Михаил Александрович Пыльцов. Их путь лежал через Москву и Иркутск в Кяхту, куда они прибыли в начале ноября 1870 года, и дальше в Пекин, где Пржевальский получил в китайском правительстве разрешение на путешествие.

25 февраля 1871 года Пржевальский двинулся из Пекина на север к озеру Далай-Нур, потом, отдохнув в Калгане, исследовал хребты Сума-Ходи и Инь-Шань, а также течение Жёлтой реки (Хуанхэ), показав, что она не имеет разветвления, как думали прежде на основании китайских источников; пройдя через пустыню Алашань и Алашаньские горы, он вернулся в Калган, сделав в 10 месяцев 3500 верст.

5 марта 1872 года экспедиция снова выступила из Калгана и двинулась через пустыню Алашань к хребтам Наньшаня и к далее к озеру Кукунор. Затем Пржевальский пересек Цайдамскую котловину, преодолел хребты Куньлуня и достиг в Тибете верховий Голубой реки (Янцзы).

Летом 1873 года Пржевальский, пополнив свое снаряжение, отправился в Ургу (Улан-Батору), через Среднюю Гоби, а из Урги в сентябре 1873 года вернулся в Кяхту. По пустыням и горам Монголии и Китая Пржевальский прошел более 11 800 километров и нанес на карту (в масштабе 10 верст в 1 дюйме) около 5700 километров.

Научные результаты этой экспедиции поразили современников. Пржевальский первым из европейцев проник в глубинную область Северного Тибета, к верховьям Хуанхэ и Янцзы (Улан-Мурен). И определил, что именно Баян-Хара-Ула является водоразделом между этими речными системами. Пржевальский дал подробные описания пустынь Гоби, Ордоса и Алашани, высокогорных районов Северного Тибета и открытой им котловины Цайдама, впервые нанес на карту Центральной Азии более 20 хребтов, семь крупных и ряд мелких озер. Карта Пржевальского не отличалась точностью, так как из-за очень тяжелых путевых условий он не мог делать астрономические определения долгот. Этот существенный недочет позднее был исправлен им самим и другими русскими путешественниками. Он собрал коллекции растений, насекомых, пресмыкающихся, рыб, млекопитающих. При этом были открыты новые виды, получившие его имя: ящурка Пржевальского, расщепохвост Пржевальского, рододендрон Пржевальского… Двухтомный труд «Монголия и страна тангутов» принес автору мировую известность, был переведен на ряд европейских языков.

Русское географическое общество присудило Пржевальскому Большую золотую медаль и «высочайшие» награды – чин подполковника, пожизненную пенсию в 600 рублей ежегодно. Он получил Золотую медаль Парижского географического общества. Его имя ставили рядом с Семеновым Тян-Шанским, Крузенштерном и Беллинсгаузеном, Ливингстоном и Стэнли.

Вторая экспедиция

Своё второе центральноазиатское путешествие Николай Михайлович Пржевальский начинает в 1876 году. Задумано оно было очень масштабным, предполагалось исследовать Тибет и Лхассу , но из-за осложнения политической ситуации (конфликта с Китаем) и болезни самого Пржевальского пришлось сократить маршрут.

Начав свой путь с Кульджи, преодолев хребты Тянь-Шаня и Таримскую впадину Пржевальский достиг в феврале 1877 огромного тростникового болота-озера Лобнор. По его описанию, озеро имело в длину 100 километров и в ширину от 20 до 22 километров. На берегах таинственного Лобнора, в «стране Лоп», Пржевальский был вторым… после Марко Поло!

Никакие препятствия не помешали исследователям сделать свои открытия: были описаны низовья Тарима с группой озер и хребет Алтын-таг, собраны материалы по этнографии лобнорцев (каракурчинцев). Через какое-то время в дневнике Николая Михайловича появляется запись: «Пройдёт год, уладятся недоразумения с Китаем, поправится моё здоровье и тогда я снова возьму страннический посох и снова направлюсь в азиатские пустыни» 2

Третья экспедиция

В марте 1879 г. Пржевальский начал третье путешествие по Центральной Азии, названное им «Первым Тибетским». Он проследовал через Джунгарскую Гоби – «обширную волнистую равнину» – и довольно верно определил ее размеры. Миновав озеро Баркель, Пржевальский вышел к оазису Хами. Далее он пересек восточную окраину Гашунской Гоби и достиг низовьев реки Данхэ, а к югу от нее обнаружил «громадный вечноснеговой» хребет Гумбольдта. Через перевал (3670 м) – на стыке Алтынтага и Гумбольдта – Пржевальский прошел на юг и, перевалив три коротких хребта, спустился в поселок Дзун. Оттуда Пржевальский двинулся на юго-запад и выяснил, что Куньлунь здесь протягивается в широтном направлении и состоит из двух, иногда из трех параллельных цепей (шириной от 64 до 96 км), имеющих разные названия в различных своих частях. По номенклатуре, принятой для карт конца XX в., Пржевальский выявил западную часть Бурхан-Будда, несколько южнее – Бокалыктаг, названный им хребтом Марко Поло (с вершиной 5851 м), а к югу от Кукушили – хребет Бунгбура-Ула, который протягивается вдоль левого берега Улан-Мурэна (верховье Янцзы). Далее к югу перед путешественником простирался уже собственно Тибет. За 33-й параллелью Пржевальский открыл водораздел Янцзы и Салуина – почти широтный хребет Тангла (с вершинами до 6621 м). С пологого, едва заметного перевала Пржевальский увидел восточную часть хребта Ньэнчентанглха. Он нашел путь к запретной Лхасе и находился от нее примерно в 300 км, но вынужден был повернуть обратно: в Лхасе распространился слух, что русский отряд идет с целью похитить Далай-ламу. Пржевальский прошел тем же путем до верховьев Янцзы и несколько западнее прежнего маршрута в Дзун. Попытка проникнуть к истокам Хуанхэ не увенчалась успехом из-за невозможности переправиться через реку.

Четвертая экспедиция

Невзирая на мучительную болезнь, Пржевальский отправился в четвертую (вторую Тибетскую) экспедицию 1883-1885 годов, во время которой обнаружил ряд новых озер и хребтов в Куньлуне, пройдя 1800 км, оконтурил Цайдамскую котловину, почти за 60 лет до открытия Пика Победы (7439 м) указал на его существование, впервые его описав. В 1888 году, отправляясь в новое путешествие, горько плакал, как бы прощаясь навсегда, по прибытии в Каракол почувствовал себя плохо и через несколько дней скончался – по официальной версии, от брюшного тифа. Уже в наши дни три медицинских эксперта пришли к выводу: причиной его смерти был лимфогранулематоз.

Личность

Личные качества Н. М. Пржевальского обеспечивали успех его экспедиции. Своих сотрудников он подбирал из простых, неизнеженных, предприимчивых людей и с большим недоверием относился к людям «дворянской породы». Сам он не гнушался никакой чёрной работы. Дисциплина во время экспедиции у него была суровая, без парадности и барства. Помощники его – В. И. Роборовский и П. К. Козлов – впоследствии стали известными самостоятельными путешественниками. Многие спутники участвовали в двух-трёх экспедициях, а бурят Дондок Иринчинов провёл вместе с Н. М. Пржевальским четыре экспедиции.

В зрелом возрасте Н. М. Пржевальский был абсолютно равнодушен к чинам, званиям и наградам и столь же неравнодушен к живой исследовательской работе. Страстью путешественника была охота, сам он был блестящим стрелком.

Будучи хорошо образованным натуралистом, Пржевальский был в то же время прирождённым путешественником-скитальцем, предпочитавшим одинокую степную жизнь всем благам цивилизации. Благодаря своему настойчивому, решительному характеру он преодолел противодействие китайских чиновников и сопротивление местных жителей, иногда доходившее до открытых нападений и стычек.

Научное значение деятельности

Научные результаты путешествий Н. М. Пржевальского громадны и многосторонни. Своими путешествиями он охватил огромные районы, собрал богатые научные коллекции, произвёл обширные исследования и географические открытия, обработал результаты и подвёл итоги. Собранные им разнообразные научные коллекции он передал научным учреждениям России: орнитологическую и зоологическую – Академии наук, ботаническую – Ботаническому саду.

Увлекательные описания путешествий Н. М. Пржевальского в то же время строго научны. Книги его относятся к самым лучшим географическим сочинениям. Это блестящие результаты деятельности великого путешественника. Его работы содержат тонкие художественные описания многих птиц и диких животных, растений, ландшафтов и явлений природы Азии. Эти описания стали классическими и вошли в специальные работы по зоологии, ботанике, географии.

Составление подробного отчёта о проведённой экспедиции Н. М. Пржевальский считал важнейшим делом. Возвращаясь из экспедиции, он пользовался каждым случаем, чтобы работать над отчётом даже на случайных остановках. Н. М. Пржевальский начинал новую экспедицию только после сдачи в печать книги о предыдущей. Он написал свыше двух тысяч печатных страниц о своих путешествиях. Все его труды, по выходе их из печати на русском языке, немедленно появлялись в переводах на иностранных языках за границей. Бывало, что издания работ Н. М. Пржевальского за границей расходились быстрее, чем в России.

Н. М. Пржевальский не имел себе соперников в предприимчивости, энергии, решительности, находчивости. Он буквально тосковал по неведомым странам. Центральная Азия манила его своей не исследованностью. Никакие трудности его не пугали. По общим итогам своих работ Н. М. Пржевальский занял одно из почётнейших мест среди знаменитых путешественников всех времён и народов. Его деятельность — исключительный пример неуклонного стремления к своей цели и талантливого выполнения своей задачи. Бесстрашие, самоотверженная любовь к науке, стойкость, целеустремлённость и организованность Николая Михайловича Пржевальского роднят его с людьми нашей эпохи.

Пржевальский Николай Михайлович – знаменитый русский исследователь Средней Азии, родился 31-го марта 1839 года в имении Кимборове, Смоленской области. Отец его был потомком запорожца Корнилы Паровальского, перешедшего во второй половине шестнадцатого столетия на службу к и принявшего фамилию Пржевальского. После окончания военной академии Пржевальский был отправлен для подавления восстания в , где после подавления мятежа преподавал историю и в училище.

За время пребывания в Пржевальским был составлен учебник географии, заслуживший полное одобрение со стороны специалистов. Кроме того, он изучил среднерусскую флору; составил гербарии из растений Смоленской, Радомской и Варшавской губернии, посещал ботанический сад и музей, пользуясь указаниями известного орнитолога Тачановского и ботаника Александровича, а также тщательно изучил географию Азии по Гумбольдту и Ритгеру.

Пржевальский долго добивался перевода в Сибирь, для изучения её необъятной природы. В конце марта 1867 года Пржевальский прибыл в Иркутск, где, в ожидании назначения, усиленно работал в библиотеке Сибирского Отдела Географического Общества, изучая подробно Уссурийский край.

Видя серьезное отношение к , горячее участие в нем принял начальник Штаба генерал-майор Куколь, который, совместно с Сибирским Отделом Географического Общества, устроил Пржевальскому командировку в Уссурийский край. Командировка состоялась уже в апреле 1867 года; служебная цель ее заключалась в статистических изысканиях, но это давало возможность Пржевальскому заняться попутно изучением природы и людей нового, мало исследованного края. Перспектива для путешественника была самая завидная; он ехал на , потом на Уссури, озеро Ханка и на берега Великого океана к границам Кореи.

Путешествие по Уссури таким порядком длилось 23 дня, так как Пржевальский шел более берегом, собирая растения и стреляя птиц. Добравшись до станицы Буссе, Пржевальский отправился на озеро Ханка, представлявшее много интересного в ботаническом, а особенно в зоологическом отношениях, так как оно служило станцией перелетных птиц и насекомых. Затем он направился к побережью , а оттуда, уже зимою, предпринял трудную экспедицию в неизвестную еще часть Южно-Уссурийского края. Блуждая по неведомым тропинкам, ночуя в на морозе, путешественники вынесли много невзгод и, несмотря на это, в течение трех месяцев ими было пройдено 1 060 км. 7-го января 1868 года путешественники вернулись в станицу Буссе.

Весной 1868 года Пржевальский снова отправился на озеро Ханка, с целью изучить его орнитологическую фауну и наблюдать за пролетом птиц – и достиг в этом отношении блестящих результатов. Пополнив свои исследования новыми экскурсиями в течение весны и лета 1869 года, исследователь отправился в Иркутск, где читал лекции об уссурийском крае, а оттуда в Петербург, куда и прибыл в январе 1870 года. Результаты путешествия явились крупным вкладом в имеющиеся сведения о природе Азии, обогатили коллекции растений и дали Географическому Обществу единственную в своем роде орнитологическую коллекцию, к которой, благодаря ее полноте, позднейшие исследования не могли уже многого прибавить. Доставил Пржевальский много интересных сведений о жизни и нравах зверей и птиц, о местном населении, русском и инородческом, исследовал течение Уссури, бассейн Ханка и восточный склон хребта Сихотэ-Алинь, наконец собрал тщательные и подробные данные о Уссурийского края.

Здесь же он издал свое первое «Путешествие в Уссурийском крае». Книга имела огромный успех у публики и ученых, тем более, что к ней были приложены: таблицы метеорологических наблюдений, статистические таблицы Казачьего населения на берегах Уссури, такая же таблица крестьянского населения в Южно-Уссурийском крае, такая же таблица 3-х корейских поселений в Южно-Уссурийском крае, список 223 видам птиц в Уссурийском крае (из коих много впервые открытых Пржевальским), таблица весеннего перелета птиц на озере Ханка за две весны, карта Уссурийского края работы автора. Кроме того, Пржевальский привез 310 экземпляров разных птиц, 10 шкур млекопитающих, несколько сот яиц, 300 видов разных растений в количестве 2 000 экземпляров, 80 видов семян.

20-го июля 1870 года состоялся Высочайший приказ о командировке Пржевальского и Пыльцова на три года в Северный Тибет и , а 10-го октября он уже был в Иркутске, затем прибыл в Кяхту, а оттуда 17-го ноября выступил в экспедицию. Через Восточную часть великой Пржевальский направился в Пекин, где он должен был запастись паспортом от Китайского правительства и 2-го января 1871 года прибыл в столицу Небесной империи.

В течение двух месяцев, затраченных на эту экспедицию, было пройдено 100 верст, вся местность нанесена на карту, определены широты: Калгана, Долон-Нора и озера Далай-Нор; промерены высоты пройденного пути и собраны значительные зоологические коллекции. Отдохнув в Калгане несколько дней тронулась в путь на Запад.

На этот раз целью экспедиции было посетить столицу Далай-Ламы – Лхасу, куда еще не проникал ни один европеец. Путь себе Пржевальский наметил через Куку-Хото в Ордос и далее к озеру Куку-Нор. 25-го февраля 1871 года маленькая экспедиция выступила из , а ровно через месяц путешественники прибыли на берега озера Далай-Нор. Двигалась экспедиция не спеша, делая переходы в 20 – 25 километров, но отсутствие надежных проводников сильно тормозило дело.

Местность, исследываемая экспедицией, сказалась настолько богатой ботаническим и зоологическим материалом, что Пржевальский на некоторых местах останавливался по несколько дней, как, например, в Сума-Хода, Инь-Шань, которые впервые были исследованы . Однако, большая часть пути пролегала по безводной пустыне южной окраины Гоби, где еще не ступала нога европейца, и где путешественники переносили нестерпимые муки от палящего зноя.
Исследование хребта Инь-Шань окончательно разрушило прежнюю гипотезу о связи этого хребта с , по поводу чего было немало споров между учеными – Пржевальский разрешил этот вопрос. На протяжении 430 километров исследовал Пржевальский Желтую реку, извивающуюся среди раскаленных песков Ордоса, и определил, что Желтая река () не представляет из себя разветвлений, как думали об этом раньше европейцы.

На обратном пути экспедиция захватила обширную неисследованную местность по правому берегу Хуанхэ, частью же шла старым путем; но теперь уже холод преследовал путешественников. Накануне нового года Пржевальский прибыл в Калган, а затем отправился в Пекин. Десятимесячное путешествие по было закончено, - и результатом ее было исследование почти совершенно неизвестных мест пустыни Ордоса, Ала-Шаня, Южной Гоби, хребта Ин-Шаня и Ала-Шаня, определение широт многих пунктов, собрание богатейших коллекции растений и животных и обильный метеорологический материал.Написав отчет о совершенной экспедиции, Пржевальский оставил Пекин и уже 5-го марта 1872 года выступил в том же составе из Калгана с намерением пробраться в Тибет и дойти до Лхасы.

В конце мая экспедиция снова прибыла в Дын-Юан-Ин. В гористой местности Гань-су путешественники провели более двух месяцев. Горные хребты и вершины, еще неизвестные географам, множество новых видов животных, птиц и растений было определено Пржевальским. Богатая растительность окрестных гор возбудила в Пржевальском желание поближе познакомиться с этой местностью, и он один съездил в кумирню Чейбсен, куда и прибыл в первых числах июля и пробыл здесь до 10-го числа. Тут им было сделано новое ботаническое открытие — найдена красная береза.

12-го октября экспедиция дошла до озера Куку-Нора, на берегу которого и разбила свои палатки. Исследовав озеро и его окрестности, Пржевальский двинулся в Тибет. Перевалив через несколько горных хребтов и пройдя через восточную часть Цайдама, — обширного плоскогорья, изобилующего соляными озерами, экспедиция вступила в Северный Тибет. Два с половиной месяца (с 23-го ноября 1872 года по 10-е февраля 1873 года), проведенные в этой суровой пустыне, были труднейшим периодом путешествия. 10-го января 1873 года экспедиция дошла до Голубой реки (), далее которой за этот раз Пржевальский не проникал во внутрь Азии.

Результаты этой экспедиции, одной из замечательнейших в последнее время как по идее, так и по осуществлению ее на деле, были колоссальны. В течение трех лет (с 17-го ноября 1870 года по 19-е сентября 1873 года) было пройдено 11 000 километров; собрано 238 видов птиц в количестве 1 000 экземпляров; 42 вида млекопитающих, в числе 130 шкур, и множество видов разных рыб, пресмыкающихся, насекомых и растений. Кроме того, была исследована гидрография Кукунорского бассейна, хребты в окрестностях этого озера, высоты Тибетского погорья, наименее доступные участки Гоби. В различных пунктах определено магнитное склонение и напряжение земного магнетизма; метеорологические наблюдения, производившиеся четыре раза в сутки, доставили любопытнейшие данные о климате этих замечательных местностей.

В 1876-1877 в ходе Второй Центральноазиатской экспедиции Пржевальский открыл хребет Алтын-Таг, доказал, что озеро Лобнор пресное, а не соленое (как полагали ранее), вел новые наблюдения за птицами. В 1879-1880 Пржевальский выступил руководителем Третьей Центральноазиатской экспедиции. Вместе с отрядом из13 человек он спустился по реке Урунгу, прошел через оазис Халийский, миновав хребты Нань-Шаня вышел в Тибет и оттуда до долины Мур-Усу.

Центральной Азии , открыл новые, уточнил границы Тибетского нагорья. Собранные им обширные зоологические, ботанические и минералогические коллекции являются гордостью многих музеев России.