ОТ ПЕРВОГО ЛИЦА

«Он знал, что вертится Земля, но у него была семья»

Телевидение и радио давно всемирны.

Телевидение и радио давно всемирны. Установив во дворе несколько параболических антенн, я могу слушать и видеть, как в развитых странах хвастаются, какие гиперзвуковые ракеты они хоть сейчас могут обрушить на чьи угодно головы, какие методы влияния на психику можно применить в толпе и какие самолеты завтра взлетят в космос...

Тем временем каждый год присуждаются Нобелевские премии, самые престижные в мире. Альфред Нобель завещал деньги для таких наград, придумав динамит в 1867 году, а в 1888-м — баллистит. Премии же были учреждены в 1901 году, через пять лет после смерти изобретателя самых страшных взрывчаток того времени, и среди них есть премия мира — то есть награда за диаметрально противоположные достижения.

Вот один из классических примеров того, как наука и нравственность развиваются перекрестно, — человек, придумавший способы убийства, зачастую уже хочет сдержать тех, кто пользуется его придумками, но тщетно.

Эйнштейн, проложивший в теории пути ядерных исследований, зная, что нацисты приближаются к расщеплению атомного ядра, писал американскому президенту, уговаривая того сделать все возможное для предотвращения бесчеловечного использования научных открытий.

Не подействовало. Пережив взрывы ядерных бомб в Хиросиме и Нагасаки, ученый окончательно убедился в отсутствии гармонии между наукой и нравственностью и еще много раз безнадежно пытался воззвать к преодолению пропасти между теми, кто совершает великие открытия, и теми, кто использует их, сказав: «Моральные качества выдающейся личности имеют, возможно, большее значение для данного поколения и всего хода истории, чем чисто интеллектуальные достижения».

Большинство людей, включая меня, в эйнштейновской теории относительности ничего не смыслят, но попытки остановить тех, кто злоупотребил открытиями гениального ученого, достойны уважения. Так же, как поведение академика Андрея Сахарова, отца советской водородной бомбы, посвятившего остаток жизни борьбе против использования этого оружия.

Когда-то я пересказывал казарменный анекдот, который маршал Неделин, руководивший испытаниями советской водородной бомбы, поведал в ответ на пламенную застольную речь академика Сахарова, наблюдавшего вместе с ним страшный взрыв над полигоном. «Старик со старухой готовятся ко сну. Старик молится: «Господи, утверди меня и направь». А его жена приговаривает: «Ты только утверди его, а направлю я сама». Так что спасибо вам, товарищи ученые, а что делать с вашим изобретением, мы решим без вас...».

Это очень важная проблема. Отец кибернетики Норберт Винер прямо призывал ученых не публиковать ни строчки из того, что могло бы послужить делу милитаризма. Некоторые исследователи прислушались к нему, но национальная безопасность так вплетена в этические и патриотические проблемы, что призывы таких донкихотов почти не слышны.

При Сталине одно время ученых и конструкторов запирали в шарашках с зарешеченными окнами и ставили перед ними задачи, которые надлежало решить, спасая не жизнь человечества, а свою собственную.

Как писал Евтушенко о Галилее, отрекшемся от своих теорий: «Он знал, что вертится Земля, но у него была семья». Тип ученого-отшельника вымер еще в средние века, когда алхимиков сажали на цепь в королевском подземелье, требуя сварганить золото согласно их тайным рецептам. Сегодня стоит задуматься о том, насколько такая абстрактная, казалось бы, категория, как мораль, связана с экономикой, культурой, политикой, — пока мы этого не поймем, еще намучимся...

Если вы нашли ошибку в тексте, выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter

Итальянский исследователь Сальваторе Рикардо случайно обнаружил оригинал письма, где Галилео Галилей впервые описал свое несогласие с позицией католической церкви, по которой Земля является центром Вселенной. Это письмо было опубликовано 21 сентября в журнале Nature.

Письмо на семи страницах было отправлено Галилеем, которого многие считают отцом современной науки, одному из его друзей 21 декабря 1613 года. В письме раскрывается, что Галилей подвергал себя самоцензуре из-за боязни враждебной реакции церкви на ранней стадии его конфронтации с ней по проблеме взаимоотношений между религией и наукой. Документ пролежал в библиотеке Королевского общества в Лондоне не менее 250 лет, потому что был неправильно занесен в каталог и считался утерянным.

На момент написания письма Галилей уже был знаменитым ученым и изобретателем, и его поддержка модели Коперника, согласно которой Земля вращается вокруг Солнца, была известна. Галилей обнаружил доказательство осенью 1610 года, когда наблюдал Венеру и увидел, что ее фазы (подобные фазам Луны) — полная Венера, половина диска и т.п.- соответствуют модели, по которой и Земля, и Венера вращаются вокруг Солнца. Галилей был крайне осторожен и сделал заметки о своем открытии завуалированно и закодированно. Однако вскоре он вскоре перестал держать открытие в секрете.

В декабре 1613 года великая герцогиня Тосканская, правившая во Флоренции, вступила в спор с одним из друзей Галилея, математиком Бенедетто Кастелли. Опираясь на Библию, герцогиня утверждала, что Галилей ошибался. В ответ Галилей отправил письмо Кастелли, объяснив, что астрономические события не могут быть истолкованы на основе редких ссылок на солнце и звезды в Библии. Библия упростила их описание, чтобы облегчить обычным людям их понимание. Книги Библии посвящены вере и морали, а не науке, отметил ученый. Галилей настаивал, что гелиоцентрическая модель Коперника не противоречила Библии.

Письмо не было предано гласности, и Кастелли позже вернул его Галилею, но его копии широко распространились в двух разных версиях. Одна была отправлена инквизиции в Риме доминиканским монахом по имени Никколо Лаурини, а другую версию, в которую вошли менее жесткие формулировки, сам Галилей послал другому другу, Пьеро Дини, который должен был передать письмо в Рим. Галилей также жаловался Дини, что его слова были представлены инквизиции в искаженном виде. С тех пор исследователи обсуждали, был ли первый экземпляр тенденциозно отредактирован Лаурини, и является ли второй вариант попыткой самоцензуры Галилея с целью нейтрализовать гнев церкви против него.

Теперь кажется, что письмо отредактировано самим Галилеем. Оригинал письма, найденный доктором Сальваторе Рикардо из университета Бергамо, полон авторских исправлений.

Несмотря на попытки Галилея смягчить собственные позиции, это не удовлетворило церковь. К тому времени, когда идеи Галилея приобрели популярность, церковники спокойно относились к гелиоцентрической модели Коперника, как к математической теории. Но утверждения Галилея, что модель Коперника точно отражает реальность, церковь стерпеть не смогла. В феврале 1616 эксперты инквизиции заявили: настаивать, что Земля вращается вокруг Солнца – ересь. Папа подписал их выводы и внес работу Коперника в список запрещенных книг – через 63 года после ее публикации. Понтифик приказал одному из кардиналов лично убедить Галилея полностью отказаться от взгляда, по которому Земля вращается вокруг Солнца.

Галилей избегал споров в течение нескольких лет. Но в 1623, когда его друг, кардинал Маффео Барберини стал Папой Римским под именем Урбана VIII, ученый решил, что больше не станет молчать. Галилей был приглашен на несколько встреч в Ватикане, и в одной из бесед с Урбаном VIII высказал желание написать книгу, которая сравнила бы разные научные мировоззрения и теории относительно Земли и Солнца.

Книга под названием «Диалог о двух мирах» была написана и увидела свет в 1632. Но терпение понтифика лопнуло. Через год Галилей предстал перед судом инквизиции. Судьи признали его виновным в ереси и потребовали, чтобы ученый отрекся от своих взглядов. Галилей был вынужден это сделать, но, как рассказывает легенда, поднимаясь с колен, пробормотал себе под нос слова «А все-таки она вертится!». Галилей был помещен под домашний арест и умер в 1642 году.

Сосед учёный Галилея

Был Галилея не глупее:

Он знал, что вертится Земля...

Но у него БЫЛА СЕМЬЯ!

Е.Евтушенко

19 сентября 1961 года. Торжества по поводу двух самых ПЕРВЫХ полётов самых СОВЕТСКИХ космонавтов: Юрия Гагарина и Германа Титова!!! УРЯ! УРЯ!! УРЯ!!!

«Гром победы, раздавайся!

Веселися, храбрый Росс!

Звучной славой украшайся:»

Последняя строка Державинского дифирамба СЕГОДНЯ прозвучит явно не к месту и «политически некорректно»:

«Магомета ты потрёс!»

«Одна Космическая Заря», «Семнадцать Космических Зорь», много-много космических...

«Партия Торжественно Заявляет: Нынешнее поколение людей будет жить при Коммунизме!»

Шестнадцать лет прошло после окончания страшной мировой войны, погубившей ШЕСТЬДЕСЯТ МИЛЛИОНОВ ЧЕЛОВЕК. Среди них - «ВСЕГО» шесть миллионов евреев и только за то, что были евреями! Почти половина всего народа. (Нацисты обещали просвещённому и доброму человечеству, что уничтожат одиннадцать миллионов евреев! Солгали, подлые! Обманули лучшие надежды мира и цивилизации! За это - Нюрнбергский Процесс! На виселицу лгунов и мерзких хвастунов, наплевавших в душу всем людям ДОБРОЙ воли!)

В одном Советском Союзе - двадцать семь миллионов погибших. Сталинская мясорубка работала почище нацистской.

Германия же потеряла всего шесть миллионов.

Вопрос: Нашёлся ли за эти шестнадцать лет поэт или писатель, который, живя в свободном и демократическом Западе, написал бы повесть, роман, стих, поэму о трагедии одного народа, больше всех пострадавшего от нацизма и преследований в две тысячи лет длительностью.

Художественное произведение, эмоциональная сила которого потрясла бы сотни тысяч или даже миллионы людей?
Ответ, в Свободной и Демократической Англии, в такой же Франции, в такой же Италии, в такой же Америке, в такой же Западной Германии, в такой же Канаде, в такой же Австралии, в таком же Израиле - не нашёлся! Писали о Катастрофе многие. Заурядно и бледно! Попросту - бездарно! Потому и не вызывали эти описания смятения в душах и сердцах!

Особенность любого искусства заключается в том, КАК нечто сделано! А не ЧТО! Можно описать маленькое событие гениально, а можно описать страшную трагедию так, что никому даже и читать не захочется.

Но, вот, чудо: В стране победившего социализма-антисемитизма, государственного (сверху) и истинно народного (снизу) появился русский поэт, написавший ОДНО единственное стихотворение, которое потрясло и Россию и весь мир:

Евгений Александрович Евтушенко, «Бабий Яр».

Полтора десятка катренов всего-то, а сила в них - атомного взрыва. Который испепелил, распылил мощную стену лжи и умолчания, воздвигнутую советским режимом.

Нацисты и масса их доброхотов-пособников (о этих, последних, обычно тоже умалчивалось) уничтожали СОВЕТСКИХ ГРАЖДАН! Не евреев! Во рвах были живьём закопаны не евреи, а только советские граждане! Запомните это, товарищи пропагандисты-агитаторы!

И вдруг... гром с ясного неба: «Бабий Яр»!

И где? Не в какой-нибудь провинциальной газетке по недосмотру редактора или цензора проскользнуло стихотворение «какого-то неподведомственного Евтушенко»!

В центральной газете «Известия»!!! (Вполне возможно, что автор допустил фактическую ошибку: "Литературная Газета")

Взревели все русские ура-псевдо-и-квасные патриоты! Члэны союзов «Архангела-Михаила», «Русского народа» и покрасневшей, не от стыда, «Чёрной Сотни».

Ату его! Выгнать! Распять! С гневом и возмущением осудить и потребовать...!

Косолапов, редактор газеты, мужественный и благороднейший человек, знал НА ЧТО идёт; напечатал этот взрывной стих и моментально лишился поста и работы!

Рёв бешеной злобы пронёсся над страной, якобы победившей нацизм и самой оставшейся -- нацистской!

НО БЫЛО ПОЗДНО!!!

Тысячи, сотни тысяч, миллионы людей уже читали, перечитывали, сохраняли и передавали друзьям-не-стукачам этот детонатор!

Дошёл рёв и до Запада.

Даже убеждённый коммунист, московский корреспондент газеты итальянских коммунистов «Унита», писал:

«Может Евтушенко и «ударил не в те колокола», но противники его в Советском Союзе ответили на это таким оглушающим и фальшивым перезвоном, что стыдно слушать».

Так кем же оказался молодой «фрондирующий» поэт Евгений Евтушенко?

ГАЛИЛЕЕМ Советского Союза!

Он же, написавший «Наследники Сталина», «Марш хунвейбинов», «Слушайте музыку Культурной революции», и он же:

«Танки идут по Праге

В закатной крови рассвета.

Танки идут по ПРАВДЕ,

Которой нет в газете.»

И по праву рядом с ним стоит и Косолапов, тоже ГАЛИЛЕЙ Советского Союза.

Вновь, не в западных загнивающих демокрациях, где - «говори что хочешь, свобода слова гарантирована!» Два ГАЛИЛЕЯ в одном из самых тиранических государств мира!

Но разница лишь та, что Галилей опустился на колени и произнёс:

«Раскаиваюсь, осуждаю и проклинаю свои работы!»

А Евтушенко и Косолапов НЕ сделали этого!

Вот кого за одно это деяние надо навечно вписать в Праведники Народов Мира!

В Ум, Честь и Совесть нашей эпохи!

Земной поклон вам, Евтушенко и Косолапов, от всех порядочных людей.

Коих немного, но всё же и немало!

14 IV 2013

«Русская филармония» на открытии фестиваля «Евгений Евтушенко в симфонической музыке»

С момента, когда симфонический оркестр Москвы «Русская филармония» возглавил Дмитрий Юровский, минуло уже шесть лет, и за это время коллектив совершил значительный качественный рывок, фактически став одним из лучших в столице. К сожалению, в прошедшем сезоне его программы состояли главным образом из сверхпопулярных хитов, а вот серьезных и незаигранных произведений ощутимо не хватало.

Причина в общем-то простая: оркестр по большей части существует на самоокупаемости, серьезные программы в Доме музыки (где он базируется) продаются хуже. Зато в конце сезона, благодаря приглашению двух фестивалей, «Русской филармонии» удалось «отыграться», представив под управлением своего шефа две не слишком часто звучащие симфонии Шостаковича и в придачу две мировые премьеры.

Первый из вечеров, прошедший в рамках фестиваля Vivarte во Врубелевском зале Третьяковской галереи, включал в себя Четырнадцатую симфонию (солисты Любовь Стучевская и Максим Михайлов) и свеженаписанный Концерт для альта и струнного оркестра Петериса Васкса (солист Максим Рысанов). Характер самих сочинений и «обстоятельства места» определили его сравнительно камерный формат. Второй вечер - в Большом зале консерватории - был гораздо масштабнее. Он открыл фестиваль «Евгений Евтушенко в симфонической музыке» (его программу еще успел составить сам поэт). В первом отделении прозвучала Тринадцатая симфония Шостаковича, во втором состоялась мировая премьера оратории «Страсти по корриде» Лоры Квинт.

Тринадцатая симфония («Бабий Яр»), первое исполнение которой в 1962 году власти различными способами пытались сорвать, и сегодня исполняется редко. Одна из причин заключается как раз в стихах Евтушенко. С встречающимися нередко пренебрежительными оценками творчества поэта в целом трудно согласиться, но едва ли оспорим тот факт, что далеко не все им написанное равноценно по качеству, о чем свидетельствуют и тексты, положенные в основу Тринадцатой симфонии. Кроме того, кое-что в этих стихах сегодня выглядит несколько наивно, а то и курьезно. Шестидесятнический пафос противопоставления «великих идей» и их «искажения» давным-давно себя дискредитировал, а «исторический оптимизм» оказался по меньшей мере преждевременным. Но многое не устарело и сегодня. Прежде всего - тема антисемитизма, что вряд ли потеряет актуальность в обозримом будущем. Или «Страхи» (название IV части симфонии и соответствующего стихотворения), которым тогда, в начале 60-х, Евтушенко явно поспешил пропеть «отходную». Да и тема карьеризма злободневна ныне, как никогда. И если в самом тексте что-то порой кажется чересчур плакатным или прямолинейным, музыка Шостаковича переводит все в иное измерение.

Представленную в тот вечер интерпретацию Тринадцатой симфонии я бы уверенно назвал в числе лучших, какие доводилось слышать в посткондрашинскую эпоху. И здесь заслуга не только дирижера и оркестра, но и солиста.

Дмитрий Юровский явил не просто мастерство высочайшей пробы и соответствующий музыкантский масштаб, но и глубочайшее понимание драматургии этой музыки (во многом унаследованное от отца, Михаила Юровского, по праву считающегося сегодня одним из ведущих в мире специалистов по Шостаковичу), понимание внутренней связи отдельных частей, на первый взгляд, не всегда очевидной.

Петру Мигунову - едва ли не единственному из исполнителей Тринадцатой симфонии за время ее существования - удалось найти то «золотое сечение», когда все и вся выпевается, а столь важная здесь четкость и выразительность слова вполне достигается и без перехода на откровенную декламацию.

В «Страстях по корриде» Лоры Квинт, прозвучавших во втором отделении, к Мигунову присоединилась целая группа превосходных солистов, включавшая в том числе четверых геликоновцев - Ларису Костюк, Ксению Вязникову, Василия Ефимова и Михаила Давыдова - и Надежду Гулицкую, хорошо знакомую москвичам по концертам старшего из братьев Юровских. В исполнении также принял участие Камерный хор Московской консерватории под руководством Александра Соловьева. Стихотворные тексты экспрессивно и очень музыкально читал Владимир Скворцов. Исполнение в целом оказалось более чем достойным. Юровский выжал из партитуры Квинт, кажется, максимум возможного.

В музыкальном плане оратория отнюдь не безынтересна. В даровании Лоре Квинт, безусловно, не откажешь. В ее «Страстях» есть и яркие мелодические моменты, и по-настоящему выразительные страницы. Другой вопрос, что партитура все же несколько пестровата, включает в себя не только стилизованную «испанщину», но также и пафосность в духе советской песенности.

Так или иначе сочинение это имеет неплохие шансы сделаться репертуарным - как в силу броскости и доступности музыкального языка, так и благодаря одному из трендов нашего времени, когда движение защитников животных, выступающих в том числе и за запрет корриды, ширится и набирает обороты во всем мире. (Хотя «корридоборчество» Евтушенко, отождествляющего корриду исключительно с жестокостью и насилием, все же несколько гиперболизировано.) Но если оратория и вправду будет жить, записываться и издаваться, автору стоило бы исправить некоторую, мягко говоря, некорректность названия (словосочетание «Страсти по…» применимо лишь к произведениям, написанным на евангельские тексты, и не след употреблять его, когда имеются в виду «страсти-мордасти»). Почему бы просто не вернуться к исходному названию «Коррида», что дал стихотворному циклу, положенному в основу оратории, сам Евтушенко?..

На фото Л. Квинт и Д. Юровский после премьеры «Страстей по корриде»

Фото Ольги Гридиной

Совсем не в шутку написано стихотворение Евтушенко «Карьера» («Октябрь», №9, 1959). Идея его – простая, богатством «корневых окончаний» стихотворение не отличается. Отличается оно другим – непростительной неграмотностью, отсутствием исторических сведений, необходимых для поэта. Идейным центром стихотворения взят образ Галилея. Галилей – великий ученый, но он – не Джордано Бруно. Он не всходил на костер, он отказался от своих взглядов и дожил жизнь в довольстве и почете.

Тот «Ученый – сверстник Галилея»,
что «был Галилея не глупее.
Он знал, что вертится земля,
Но у него была семья»

И был сам Галилей. Исторический Галилей – это приспособленец, человек слабой души.

Евтушенко надо бы знать хоть брехтовского «Галилея». Оплошность в трактовке образа Галилея – не единственная ошибка стихотворения.

«Итак, да здравствует карьера!
Когда карьера такова,
Как у Шекспира и Пастера,
Ньютона и Толстого Льва!
Зачем их грязью покрывали?»

Ньютон, Пастер и Лев Толстой – люди, во время своей жизни, пользовавшиеся симпатией всего человечества.

Никто не «покрывал грязью» ни Ньютона, ни Пастера. Отлучение от церкви Льва Толстого привлекло к писателю любовь и внимание новых сотен тысяч людей во всем мире. /116/

И Ньютон, и Пастер, и Лев Толстой прижизненно получили полное признание своих идей, своих заслуг.

Что касается Шекспира, то ответить на вопрос о его «карьере» нельзя, ибо наукой до сих пор точно не установлено, кто был поэтом более чем неудачно. Евтушенко – поэт настоящий, одаренный. Надо бы ему посерьезней относиться к своей работе. Выходит, что имена Галилея, Толстого, Шекспира, Пастера, Ньютона привлечены поэтом для болтовни, для «культурного» багажа автора немудреного каламбура.

Я делаю себе карьеру
Тем, что не делаю ее.

О том же самом когда-то размышлял и Блок. Он не написал стихотворения «Карьера». Блок высказался прозой – коротко и значительно: «У поэта нет карьеры. У поэта есть судьба».

Эта фраза Блока, в сравнении с идеями стихотворения Евтушенко «Карьера», указывает на разницу «уровней» поэтического мышления того или другого поэта. Хочется верить, что не навсегда.

Большой поэт – это обилие сведений, большая культура, обширное образование. Кроме таланта. И кроме судьбы.

кон. 1950-х гг.

Шаламов В.Т. Собрание сочинений: В 6 т. Т. 5: Эссе и заметки; Записные книжки 1954–1979. – М., 2005. – С. 116-117.