Ольга, княгиня Киевская: биография. Святая равноапостольная княгиня ольга

Считается, что женщина менее наделена способностями к управлению государством, решению внутри-и внешнеполитических задач, нежели мужчина. Однако в русской истории немало примеров, опровергающих это традиционное мнение. И один из них – княжение Ольги.

Откуда она, княгиня Ольга, какого рода? Была ли она знатного происхождения или родилась в простой семье? Точного ответа на этот вопрос летописи не дают. По некоторым источникам, князь Игорь случайно встретил Ольгу, охотясь в своих владениях, и влюбился в незнатную девушку так, что сделал ее княгиней.

Данных о ее юности тоже никаких не сохранилось. Ее история начинается после смерти супруга, когда она, заручившись поддержкой воевод, заняла княжеский престол до вступления «в возраст» сына Святослава.

Первое, что сделала Ольга, — твердой рукой навела порядок в подвластных ей землях. Предания сохранили сведения об этом как о мести древлянам. Их глава Мал, якобы возжелав жениться на Ольге с целью присоединения к своим владениям Киева, прислал к Ольге гонцов. Княгиня велела закопать их в землю, а сама попросила передать Малу, что не против выйти замуж, но ей необходимо, чтобы в Киев пришли более знатные древляне, иначе жители Киева не дадут согласия на брак. Мал выполнил условие. Вторую партию гонцов ожидала смерть в горящей избе, подожженной по приказанию Ольги.

Далее суровая княгиня направилась к древлянам и осадила их город Коростень. Дождавшись, когда осажденные начнут молить о пощаде, она сказала, что уйдет от города, если его жители направят к ней по нескольку голубей с каждого двора. Поверившие ей древляне поспешили выполнить требование, но сделали это себе на горе: Ольга привязала к лапам птиц тлеющие угли, и, вернувшись домой, они подожгли город.

На этом месть Ольги завершилась. Сквозь призму веков уже неясно, все ли ее действия относились к древлянам и была ли то месть за смерть мужа, или она подобным образом усмиряла всех пытавшихся бунтовать, но только через некоторое время в государстве установились мир и покой.

Реформы управления

Ольга наладила и упорядочила сбор дани. Она поделила свои земли на административные единицы, каждой из которых управлял тиун – сборщик дани и княжеский ставленник. Он решал все вопросы, являлся представителем верховной власти.

В 946 г. Ольга произвела личный осмотр территорий княжества, объехав Северную Русь. До времен Нестора во Пскове берегли сани, на которых княгиня совершала свое путешествие. Княгиня ввела новую систему – систему погостов, то есть мест, где торговали и где происходил сбор податей. Именно на погостах впоследствии стали строить храмы. Многие их этих мест превратились в города.

Княгиня положила начало каменному строительству: первые каменные здания в Киеве – это ее дворец и загородный терем.

Объехав Северную Русь, Ольга вернулась в Киев. Ей предстояло воспитывать и наставлять своего наследника Святослава.

Принятие христианства

Княгиня Ольга была дальновидным политиком. В своих путешествиях она знакомилась с жизнью других государств и старалась перенять то, что казалось ей способствующим развитию Руси. Так, в 955 г. она отправилась в Константинополь, чтобы побольше узнать о христианской религии. Ольга понимала, что христианство – именно та вера, которая сможет сыграть большую роль в дальнейшем сплочении Киевской Руси, поможет укрепить княжескую власть.

Греки приняли русскую княгиню с почетом. Мысль о том, что христианство может распространиться на Руси, и Византия приобретет неограниченное влияние на молодое государство, пришлась им по нраву. Сам патриарх беседовал с Ольгой, рассказал о жизни и смерти Христа, о его учении, совершил обряд крещения.

Крестным отцом русской княгини стал император Константин Багрянородный, который устроил в ее честь богатый пир, подарил ей много золотых червонцев. Легенда гласит, что он был поражен красотой и умом Ольги, даже сделал ей предложение о вступлении в брак. Однако княгиня, отдарившись дорогими мехами, предложение вежливо отклонила. Насколько правдива легенда – неизвестно: ведь Ольга к моменту поездки в Константинополь была уже далеко не молода. Однако само ее возникновение говорит о том, как чтили и уважали княгиню русичи.

Ольга пыталась и Святослава склонить к принятию новой религии, однако он не внял ее советам. Впрочем, тот факт, что Ольга стала христианкой, еще сыграл свою роль: в будущем, когда князь Владимир задумает крестить Русь, он вспомнит о примере своей бабки Ольги.

Умерла Ольга в 969 году, за 3 года до смерти удалившись от дел и передав бразды правления сыну Святославу.

Итоги правления

Казалось бы, правление Ольги началось с довольно жестоких действий с ее стороны. Однако ненависти к ней у народа не осталось, напротив, ее долго помнили как Ольгу Мудрую. Состояние, в котором досталось ей княжество, требовало принятия немедленных и решительных мер. Водворив мир в своем княжестве, Ольга занялась его благоустройством. При ней не было кровопролитных войн, процветала торговля, росли города. Горько оплакивал народ строгую, но справедливую правительницу, при которой 20 лет жила Русь мирной жизнью.

  Княгиня Ольга стала править древнерусским государством после трагическом гибели своего мужа — киевского князя Игоря , с которым жестоко расправились древляне за произвол при взимании дани.

Молодая держава, собранная воедино Вещим Олегом , представляла собой подчиненные его мечом отдельные земли, где обитали различные восточнославянские, финно-угорские и другие племена. Выплата ими дани Киеву формально означала, что на Руси возникла новая политическая система власти, однако механизм взаимодействия центра и отдельных территории еще не сложился. Киевская Русь X века занимала огромное пространство, где многие волости управлялись местными князьями, хотя и признавшими верховную власть Киева, но продолжавшими жить по своим законам.

Став правительницей при малолетнем наследнике Святославе , Ольга смогла заставить служить себе княжескую дружину, возглавляемую могущественным воеводой Свенельдом . С его помощью она жестоко подавила бунт древлян, уничтожив фактически всю родоплеменную верхушку и старейшин этого племени. Показав силу центральной власти, она совершила объезд своих земель и занялась их «устроением». Организация Ольгой погостов для сбора дани и установление ею «уроков» — определенного размера выплат с населения — стала первым проявлением учреждения государственной власти как таковой.

Княжение Ольги резко отличалось от предшествующих: летописные рассказы о правлении Вещего Олега и князя Игоря наполнены сообщениями о завоевательных походах и многочисленных войнах. Ольга же придерживалась миролюбивой внешней политики. В ее время на Русской земле царили тишина и покой. Совершив поход на древлян, княгиня занялась внутренним обустройством страны. Государство почти на двадцать лет получило мирную передышку, что способствовало его экономическому укреплению. Приняв святое крещение в Константинополе, княгиня Ольга стала «предвозвестницей христианства» на Руси. Ее попытки распространения православия в собственной стране не увенчались успехом, однако они подготовили почву для последующего крещения всей Русской земли.

ХРОНОЛОГИЯ СОБЫТИЙ

  945 г. Убийство князя Игоря древлянами. Начало княжения Ольги в Киевской Руси.

  946 г. весна — Приезд древлянских послов в Киев с намерением сватать Ольгу за князя Мала. Расправа Ольги с древлянским посольством.

  946 г. лето — Прибытие в Киев к Ольге «лучших мужей» Древлянской земли. Сожжение древлянских сватов по приказу Ольги.

  946 г. конец лета — Третья месть Ольги древлянам. Убийство представителей древлянских родов во время тризны по Игорю.

  946 г. Поход киевского войска во главе с воеводой Свенельдом вместе с княгиней Ольгой и княжичем Святославом в Древлянскую землю. Осада, взятие и сожжение Искоростеня. Убийство городских старейшин. Завершение войны с древлянами. Наложение на них «дани тяжкой».

  947 г. Объезд княгиней Ольгой волостей Киевской Руси. Учреждение погостов и становищ для сбора дани в бассейне Меты и Луги и по Днепру и Десне. Определение твердого размера дани с подвластных племен.

  Середина X в. Переселение половцев в степи Причерноморья и на Кавказ.

  Середина X в. Присоединение к Киевскому княжеству земли тиверцев.

  Середина X в. Обособление Полоцкого княжества.

  Середина X в. Первое упоминание в летописи Вышгорода — города, к северу от Киева.

  2-я пол. X в. Образование Владимиро-Волынского княжества.

  954 г. Участие византийцев (совместно с русскими) в сражении под Ал-Хадасом.

  955 г. Летописное указание на путешествие Ольги в Константинополь. Принятие киевской княгиней Ольгой крещения (с именем Елена).

  957 г. 9 сентября — Прием княгини Ольги в Константинополе византийским императором Константином VII Багрянородным.

  959 г. осень — Сообщение немецкой хроники о посольстве княгини Ольги к германскому королю Оттону I с просьбой о направлении католического епископа на Русскую землю.

Биография

Княгиня Ольга - правительница Древнерусского государства. Жена Игоря Старого и мать Святослава. Приняла христианство и была признана святой. Она известна также своей административной реформой и местью восставшим древлянам.

Ольга - биография (жизнеописание)

Ольга - исторически засвидетельствованная правительница Древнерусского государства. Приняла власть в Киевской Руси после смерти своего мужа, князя , и осуществляла руководство страной до начала самостоятельного правления своего сына князя Святослава (946 - ок. 964 гг.).

Ольга приступила к управлению государством в нелегких условиях борьбы с сепаратизмом племенных князей, стремившихся отложиться от Киева или даже возглавить Русь вместо династии Рюриковичей. Княгиня подавила восстание древлян и провела в стране административную реформу с целью упорядочения взимания дани Киевом с подчиненных племен. Теперь повсюду местные жители сами в назначенное время свозили дань определенного объема («уроки») в специальные пункты - станы и погосты. Здесь же постоянно находились представители великокняжеской администрации. Успешной была и ее внешнеполитическая деятельность. Активные дипломатические отношения с Византией и Германией привели к признанию Руси субъектом международного права, а ее самой - равной другим государям. От системы военный поход - мирный договор Ольга перешла к выстраиванию долгосрочных конструктивных взаимоотношений с другими государствами.

Княгиня Ольга первой из правящих киевских князей приняла христианство задолго до официального крещения Древнерусского государства и впоследствии была признана святой и равноапостольной.

Княжеского рода или дочь перевозчика?

Происхождение великой киевской княгини Ольги в силу противоречивости информации русских источников неоднозначно трактуется исследователями. Житие святой Ольги свидетельствует о ее незнатном происхождении, она проживала в деревне Выбуты недалеко от . И согласно другим источникам она была дочерью простого лодочника. Когда Ольга перевозила через реку Игоря, она так понравилась князю, что он потом решил взять её в жены.

Но вот в Типографской летописи передана версия «от немцев», что Ольга была дочерью князю , а именно он, согласно многим летописям, выбирал жену Игорю. В рассказе Иоакимовской летописи князь Олег подобрал Игорю жену в , из известного рода . Девушку звали Прекраса, в Ольгу ее переименовал сам князь Олег.

Русский ученый Д. И. Иловайский и некоторые болгарские исследователи, основываясь на известиях позднейшей Владимирской летописи, автор которой принял древнерусское название Пскова (Плеснеск) за название болгарской Плиски, предполагали болгарское происхождение Ольги.

Возраст невесты, указанный в летописях, варьировал от 10 до 12 лет, и в связи с этим вызывает недоумение исследователей дата замужества Ольги - 903 г., отмеченная в Повести временных лет. Ее сын, Святослав, появился на свет ок. 942 г., за несколько лет до гибели Игоря. Выходит, Ольга решилась на рождение первого наследника в весьма почтенном для этого возрасте? По всей видимости, замужество Ольги свершилось гораздо позже указанной летописцем даты.

Еще молоденькой девочкой Ольга поразила князя и его окружение своими способностями. «Мудра и смыслена», - писали о ней летописцы. Но в полной мере Ольга как личность впервые заявила о себе уже после гибели князя Игоря.

Роковые загадки древлянам

В 945 г. при попытке второй раз подряд собрать дань с племени древлян киевский князь был жестоко убит. Древляне направили Ольге посольство с предложением ей выйти замуж за их князя Мала. То, что древляне сватали вдову за убийцу ее мужа, вполне соответствовало древним языческим родовым пережиткам. Но это было не просто возмещение потери. Видимо, Мал подобным способом - через женитьбу на Ольге, претендовал на великокняжескую власть.

Однако Ольга не собиралась, ни прощать убийц своего мужа, ни расставаться с единоличной властью. Летописи передают красочное предание о ее четырехкратной мести древлянам. Исследователи давно пришли к выводу, что летописное описание расправы, которую учинила Ольга, показывает ритуальный характер всех ее действий. Фактически послы древлян стали живыми участниками похоронного обряда по самим себе, они не поняли затаенного смысла обращений к ним и просьб Ольги при каждой из мести. Раз за разом княгиня как бы задавала древлянам загадку, не разгадывая которую, они обрекали себя на мучительную смерть. Таким способом летописец хотел показать умственное превосходство и нравственную правоту Ольги в задуманном ею отмщении.

Три мести Ольги

Первая месть Ольги. Послам древлян было предписано прибыть ко двору княгини ни пешими, ни конными, а в ладье. Ладья - традиционный элемент языческого погребального обряда многих народов Северной Европы. Ничего не заподозривших древлянских послов понесли в ладье, сбросили вместе с ней в глубокую яму и засыпали живыми землей.

Вторая месть Ольги. Княгиня заявила древлянам, что она заслуживает более представительное посольство, чем первое, и вскоре новая древлянская делегация появилась при ее дворе. Ольга сказала, что хочет оказать гостям высокие почести и приказала им истопить баню. Когда же древляне зашли в баню, их снаружи заперли и сожгли живьем.

Третья месть Ольги. Княгиня с небольшой дружиной пришла в древлянскую землю и, объявив, что хочет справить тризну на могиле князя Игоря, пригласила на нее «лучших мужей» древлян. Когда последние сильно опьянели, дружинники Ольги иссекли их мечами. Было убито, по данным летописи, 5 тысяч древлян.

Состоялась ли четвертая месть Ольги?

Любопытно, но далеко не все летописи сообщают о самой, пожалуй, знаменитой, четвертой по счету, мести Ольги: сожжение главного города древлян Искоростеня при помощи воробьев и голубей. Ольга с большим войском осадила Искоростень, но взять его так и не смогла. В ходе последовавших переговоров с жителями Искоростеня Ольга предложила им в качестве дани предоставить ей только птиц. Как явствует из текста в Летописце Переяславля Суздальского, она древлянам объяснила, что голуби и воробьи ей нужны для совершения обряда жертвоприношения. Языческие обряды с птицами были обычны в то время для русов.

Эпизод с сожжением Искоростеня отсутствует в Новгородской первой летописи, восходящей к самой древней из летописей - Начальному своду 1090-х гг. Исследователи полагают, что редактор Повести временных лет самостоятельно ввел его в свой текст, чтобы показать окончательную победу Ольги и, главное, объяснить, каким образом была вновь установлена власть Киева над всей землей древлян.

Был ли отвергнут князь Мал?

Как ни парадоксально, но такой вопрос может возникнуть. При описании четырехэтапной мести Ольги летописи молчат о судьбе древлянского князя Мала, так неудачно сватавшегося к вдове Игоря. Нигде не сказано, что он был убит.

Известный исследователь А. А. Шахматов отождествил с древлянским князем Малом упоминавшегося в летописях Малка Любечанина. В записи под 970 г. сказано, что этот Малк был отцом знаменитых Малуши и Добрыни. Малуша была ключницей у Ольги, от Святослава у нее родился будущий великий киевский князь и креститель Руси . Добрыня, согласно летописи, был дядей Владимира и его пестуном.

В историографии гипотеза А. А. Шахматова не была популярна. Казалось, что Мал после бурных событий в 945-946 гг. навсегда должен исчезнуть со страниц русской истории. Но любопытные параллели история с Малом приобретает в рассказе булгарской летописи Гази-Бараджа (1229-1246 гг.). Булгарский летописец описывает перипетии борьбы Ольги с Малом. Войско Ольги одерживает победу, и древлянский князь попадает в плен. Он настолько понравился Ольге, что на какое-то время у них устанавливаются, как бы сейчас сказали, романтические отношения. Проходит время, и Ольга узнает о любовной связи Мала с одной из своих прислужниц «знатного рода», но великодушно отпускает их обоих.

Предвозвестница христианской Руси

И Мал - не единственные из властвующих особ, кто был очарован умом и красотой Ольги. Среди желавших взять ее в жены был даже сам византийский император Константин VII Багрянородный (913-959 гг.).

Повесть временных лет под 955 г. рассказывает о путешествии княгини Ольги в Константинополь. Посольство Ольги имело большое значение для Русского государства. Как пишет Н. Ф. Котляр, впервые в истории Руси ее государь отправился в столицу Византии не во главе войска, а с мирным посольством, с заранее выработанной программой будущих переговоров. Это событие нашло отражение не только в русских источниках, но и во многих византийских и германских хрониках, очень подробно описано в сочинении Константина Багрянородного, называвшегося «О церемониях византийского двора».

Исследователи издавна спорят, было одно посольство или два (946 и 955 гг.), оспаривают и летописную дату 955 г. Известный ученый А. В. Назаренко убедительно доказал, что Ольга совершила одно путешествие к резиденции византийского императора, но оно состоялось в 957 г.

Константин VII, «подивившийся красоте и разуму» русской княгини, предложил ей стать его женой. Ольга ответила императору, что она язычница, но если он хочет, чтобы она крестилась, то крестить он ее должен сам. Император и константинопольский патриарх крестили ее, но Ольга перехитрила греческого царя. Когда Константин, согласно летописному рассказу, вновь предложил ей стать его женой, первая русская христианка ответила, что это уже невозможно: ведь император теперь приходился ей крестным отцом.

Крещение Ольги было проведено в главном храме православного мира - константинопольской Святой Софии. Оно сопровождалось, как пишет А. В. Назаренко, принятием Ольги в византийскую идеальную «семью государей» в высоком ранге «дочери» императора.

Дипломатия Ольги: игра на противоречиях

Многие исследователи полагают, что церковные цели (личное крещение и переговоры об учреждении церковной организации на территории Руси) были не единственными при визите Ольги в Константинополь. Более того, крупным историком русской православной церкви Е. Е. Голубинским высказывалось мнение о том, что Ольга была крещена в Киеве еще до ее византийской поездки. Некоторые исследователи предполагают, что Ольга ко времени визита уже приняла первичное крещение - оглашение, поскольку среди ее свиты византийские источники упоминают священника Григория.

Среди возможных политических целей посольства Ольги историки называют следующие:

• Получение от императора королевского (цесарского) титула, чему должно было способствовать ее торжественное крещение в Софийском соборе. Судя по молчанию источников, эта цель, если и ставилась, не была достигнута;
• Заключение династического брака. Возможно, Ольга предложила обручить юного Святослава с одной из дочерей императора. В сочинении «О церемониях» упоминается, что Святослав был в составе посольства, но из другого произведения Константина Багрянородного «Об управлении империей» можно понять, как пишет Н. Ф. Котляр, что Ольге было решительно отказано;
• Пересмотр условий не очень выгодного русско-византийского договора 945 г., заключенного при князе Игоре.

Вероятно, политическое соглашение с Константинополем было достигнуто, поскольку до прихода к власти Святослава (964 г.) в источниках содержатся упоминания об участии русских отрядов в составе византийских войск, воюющих с арабами.

Ольга была, видимо, недовольна результатами переговоров с Константинополем. Этим и объясняется посещение ее послами в 959 г. германского короля Оттона I. По сообщениям германских хроник послы «королевы русов» просили короля «прислать их народу епископа и священников». Оттон I назначил миссийного епископа Адальберта на Русь, но его деятельность оказалась неудачной. Все исследователи рассматривают обращение Ольги к германскому королю, как средство политического давления на Византию. Видимо, этот прием оказался удачным: выросло напряжение в византийско-германских отношениях и правительство нового византийского императора Романа II предпочло нормализовать отношения с Киевом.

Внешняя политика княгини Ольги была вполне успешной. Влиятельные страны искали союза с Русью как с равной себе. Ольга стремилась обеспечить конструктивный взаимовыгодный мир, прежде всего, с Византией на долгие годы. Как считают исследователи, так, вероятно, и было бы, если бы в 964 г. власть у постаревшей Ольги не принял князь Святослав.

Подобно «жемчугу в грязи»

У пришедшего к власти Святослава были кардинально иные взгляды не только на христианство (он наотрез отказался от предложения Ольги креститься), но и на внешнеполитическую деятельность. Святослав постоянно пребывал в походах, а постаревшая Ольга проводила время в Киеве в обществе своих внуков.

В 968 г. случилась беда. Пока Святослав находился в походе на Дунае, завоевывая болгарские земли, столицу Руси осадили печенеги. Киевский князь едва успел вернуться домой, чтобы отогнать воинственных степняков. Но уже в следующем, 969 г., Святослав заявил, что хочет вернуться на Дунай. Тяжело недужившая Ольга сказала сыну, что она больна и когда он похоронит ее, то тогда пусть и отправляется, куда захочет. Через три дня, 11 июля 969 г., Ольга умерла.

В летописном рассказе о погребении Ольги имеют большое значение сразу несколько скупо отмеченных авторами источников деталей.

Во-первых, Ольга запретила по себе творить языческую тризну, так как при ней был священник.
Во-вторых, княгиню похоронили на выбранном месте, но не сказано, на каком. Это объясняется тем, что над Ольгой уже не насыпали обычного для местного языческого обряда кургана, а погребли «с землею ровно».
В-третьих, нельзя не обратить внимание на добавление в Новгородской первой летописи (сохранившей наиболее древнюю основу) к летописному рассказу о погребении Ольги выражения «в тайне». Как отмечает Д. С. Лихачев, Новгородская первая летопись рассматривает княгиню Ольгу как тайную христианку.

Рассказ русских летописцев об Ольге проникнут безмерным уважением, огромной теплотой, горячей любовью. Они называют её предвозвестницей для христианской земли. Пишут, что светилась она среди язычников подобно «жемчугу в грязи». Не позднее начала XI в. княгиню Ольгу стали почитать как святую, в XIII в. она была уже официально канонизирована, а в 1547 г. была причислена к лику святой и равноапостольной. Подобной почести были удостоены всего 5 женщин в истории христианства.

Роман Рабинович, канд. ист. наук ,
специально для портала

Согласно самой ранней древнерусской летописи, «Повести Временных Лет» , Ольга была родом из Пскова . Житие святой великой княгини Ольги уточняет, что родилась она в деревне Выбуты Псковской земли, в 12 км от Пскова выше по реке Великой . Имена родителей Ольги не сохранились, по Житию они были не знатного рода, «от языка варяжска ». Варяжское происхождение подтверждается её именем, имеющим соответствие в древнескандинавском как Helga . Присутствие скандинавов в тех местах отмечено рядом археологических находок, датируемых 1-й половиной X века .

Типографская летопись (конец XV века) и более поздний Пискаревский летописец передают слух, будто Ольга была дочерью Вещего Олега , который стал править Киевской Русью как опекун малолетнего Игоря , сына Рюрика : «Нецыи же глаголют, яко Ольгова дщери бе Ольга » . Олег же поженил Игоря и Ольгу.

Возможно, чтобы разрешить это противоречие, поздние Устюжская летопись и Новгородская летопись по списку П. П. Дубровского сообщают о 10-летнем возрасте Ольги на момент свадьбы. Данное сообщение противоречит легенде, изложенной в Степенной книге (2-я половина XVI века), о случайной встрече с Игорем на переправе под Псковом. Князь охотился в тамошних местах. Переправляясь через реку на лодке, он заметил, что перевозчиком была юная девушка, переодетая в мужскую одежду. Игорь тотчас же «разгореся желанием » и стал приставать к ней, однако получил в ответ достойную отповедь: «Зачем смущаешь меня, княже, нескромными словами? Пусть я молода и незнатна, и одна здесь, но знай: лучше для меня броситься в реку, чем стерпеть поругание ». О случайном знакомстве Игорь вспомнил, когда пришло время искать себе невесту, и послал Олега за полюбившейся девушкой, не желая никакой другой жены.

Новгородская Первая летопись младшего извода, которая содержит в наиболее неизменном виде сведения из Начального свода XI века , оставляет сообщение о женитьбе Игоря на Ольге недатированным, то есть самые ранние древнерусские летописцы не имели сведений о дате свадьбы. Вполне вероятно, что 903 год в тексте ПВЛ возник в более позднее время, когда монах Нестор пытался привести начальную древнерусскую историю в хронологический порядок. После свадьбы имя Ольги упоминается в очередной раз только через 40 лет, в русско-византийском договоре 944 года .

Западноевропейская хроника Продолжателя Регинона сообщает под 959 годом :

Крещение Ольги и церковное почитание

Княгиня Ольга стала первым правителем Киевской Руси, принявшем крещение , и, таким образом, предопределила принятие православия всем древнерусским народом.

Дата и обстоятельства крещения остаются неясными. Согласно ПВЛ это произошло в 955 году в Константинополе , Ольгу лично крестили император Константин с патриархом (Феофилакт до 956 г.): «И было наречено ей в крещении имя Елена, как и древней царице - матери Константина Великого ». ПВЛ и Житие украшают обстоятельства крещения историей о том, как мудрая Ольга перехитрила византийского царя. Тот, подивившись её разуму и красоте, захотел взять Ольгу замуж, но княгиня отвергла притязания, заметив, что не подобает христианам за язычников свататься. Тогда-то и крестили её царь с патриархом. Когда царь снова стал домогаться княгини, та указала на то, что она теперь приходится крёстной дочерью царю. Тогда тот богато одарил её и отпустил домой.

Из византийских источников известно только об одном визите Ольги в Константинополь . Константин Багрянородный описал его подробно в сочинении «Церемонии», не указав года события. Зато он указал даты официальных приёмов: среда 9 сентября (по случаю прибытия Ольги) и воскресенье 18 октября. Такое сочетание соответствует и 946 годам . Обращает на себя внимание длительное пребывание Ольги в Константинополе. При описании приёма называются василевс (сам Константин) и Роман - багрянородный василевс. Известно, что Роман , сын Константина, стал формальным соправителем отца в 945 году . По версии историка Г. Г. Литаврина визит, описанный Константином, состоялся на самом деле в 946 году , а крещение состоялось во время 2-го визита в Константинополь в или 955 годах . Упоминание на приёме детей Романа свидетельствует в пользу 957 года , который считается общепринятой датой визита Ольги и её крещения.

Однако Константин нигде не упомянул о крещении Ольги (как и о целях её визита), и более того, в свите княгини был назван некий священник Григорий , на основании чего некоторые историки предполагают, что Ольга посетила Константинополь уже крещённой. В таком случае возникает вопрос, почему Константин именует княгиню её языческим именем, а не Еленой, как это делал Продолжатель Регинона. Другой, более поздний византийский источник (XI века) сообщает о крещении именно в Константинополе в 950-х годах:

«И жена некогда отправившегося в плаванье против ромеев русского архонта, по имени Эльга, когда умер её муж, прибыла в Константинополь. Крещеная и открыто сделавшая выбор в пользу истинной веры, она, удостоившись великой чести по этому выбору, вернулась домой» .

О крещении в Константинополе говорит и процитированный выше Продолжатель Регинона, причём упоминание имени императора Романа свидетельствует в пользу крещения именно в 957 году . Свидетельство Продолжателя Регинона может считаться достоверным, поскольку под этим именем, как полагают историки, писал епископ Адальберт , возглавивший неудачную миссию в Киев в 961 году и имевший сведения из первых рук.

почитается	в Православной и Католической церквях
прославлен	не позднее XIII века
в лике	равноапостольной
день памяти	24 июля (григорианский календарь)
труды	Подготовка крещения Руси

Согласно большинству источников княгиня Ольга приняла крещение в Константинополе осенью 957 года, и крестили её, вероятно, Роман II (сын и соправитель императора Константина), и патриарх Полиевкт. Решение о принятии веры Ольга приняла заранее, хотя летописная легенда представляет это как спонтанное решение. Ничего не известно о тех людях, кто распространял христианство на Руси. Скорее всего, это были болгарские славяне (Болгария приняла крещение в 865 году), так как в ранних древнерусских летописных текстах прослеживается влияние болгарской лексики. О проникновении христианства в Киевскую Русь свидетельствует упоминание соборной церкви Св. Ильи в Киеве в русско-византийском договоре 944 года .

Почитается как покровительница вдов и новообращённых христиан.

Историография по Ольге

Основные сведения по жизни Ольги, признанные достоверными, содержатся в «Повести временных лет», Житии из Степенной книги , агиографической работе монаха Иакова «Память и похвала князю рускому Володимеру» и сочинении Константина Багрянородного «O церемониях византийского двора». Другие источники сообщают дополнительные сведения об Ольге, но их достоверность не может быть точно определена.

Иоакимовская летопись сообщает о казни Святославом за христианские убеждения своего единственного брата Глеба во время русско-византийской войны 968-971 годов. Глеб мог быть сыном Игоря как от Ольги, так и от другой жены, поскольку та же летопись сообщает о наличии у Игоря других жён. Православная вера Глеба свидетельствует в пользу того, что он был младшим сыном Ольги.

Средневековый чешский историк Томаш Пешина в сочинении на латинском «Mars Moravicus» () рассказал о неком русском князе Олеге , ставшим в 940 году последним королём Моравии и изгнанным оттуда венграми в 949 году . Согласно Томашу Пешине, этот Олег Моравский был братом Ольги.

О существовании кровного родственника Ольги, назвав его анепсием , упомянул Константин Багрянородный в перечислении её свиты во время визита в 957 году в Константинополь . Анепсий означал, чаще всего, племянника, но также и двоюродного брата.

Память о Святой Ольге

• Житие называет Ольгу основательницей города Пскова. В Пскове есть Ольгинская набережная, Ольгинский мост, Ольгинская часовня.
• Ордена:
  • Знак отличия Святой равноапостольной княгини Ольги - учреждён императором Николаем II в 1915 году .
  • «Орден княгини Ольги» - государственная награда Украины с 1997 года .
  • «Орден святой равноапостольной великой княгини Ольги» - награда Русской Православной Церкви .
• В Киеве , Пскове и городе Коростень поставлены памятники княгине Ольге.

Литература

• Антонов Александр. Роман «Княгиня Ольга».
• Борис Васильев «Ольга, королева русов»
• Виктор Грецков. «Княгиня Ольга - болгарская принцесса».
• Михаил Казовский «Дочка императрицы».
• Кайдаш-Лакшина С. Н. «Княгиня Ольга».

Кинематограф

• «Легенда о княгине Ольге», СССР, 1983.
• «Сага древних булгар. Сказание Ольги Святой», Россия, 2005.

Святая равноапостольная княгиня Ольга – в чём она покровительствует православным христианам? Житие это великой русской святой Вы сможете прочитать в статье.

Киевские книжники не приложили особых стараний к тому, чтобы прославить утреннюю звезду русского христианства, святую равноапостольную княгиню Ольгу. Путаный и крайне тенденциозный рассказ* Повести Временных Лет, небольшой фрагмент в “Памяти и похвале Владимиру” Иакова Мниха, несколько позднего происхож-дения легенд, разбросанных по разным летописным сводам и редакциям проложного жития - вот, собственно, и все, что донесла до нас древнерусская письменность из сказаний о великой княгине. Поэтому работа современного историка становится в чем-то схожа с реставрацией мозаичной иконы. Из множества рассыпанных в беспорядке кубиков смальты всевозможных оттенков и размеров необходимо воссоздать лик, неповторимый в своей величественности и красоте. Эрудиция и логика здесь бессильны. Из множества комбинаций ближе всего к истине оказывается та, что подсказана эстетическим чутьем и живым чувством веры, а не доскональным знанием социальных отношений и политической обстановки. История куда более цельна и изящна в своей композиции, чем это кажется тем, кто видит в ней не более чем набор малопонятных фраз и невразумительных звуков. Специфика истории состоит в том, что она всегда - Священная История. Поэтому единственное, что нам остается - пристально и благоговейно вглядываться в лики святых, такие, какими они были прославлены Богом, и не пытаться перекраивать их по собственному, пусть даже очень благочестивому, вкусу. Только тогда молитвенное созерцание сможет перейти в раз-говор и общение с вечно живыми людьми, ибо, по слову летописца, “души праведников не умирают, и память праведника бессмертна” .

Мы не знаем точно, когда и где появилась на свет Ольга. Единственное, что можно утверждать более или менее достоверно - родиной княгини была псковская земля. Летопись говорит, что Олег привел Игорю жену из самого Пскова, а составитель одного из ольгиных житий, сам псковитянин, замечает, что “Ольга родися в Плесковской стране, ввеси зовомыя Выбуто, отца имеаше неверна сущи, такожъ и матерь некрещену отъ языка варяжска и от рода не княжеска, не вельможеска <…> О имени же отца и матери писание нигде не изъяви…” . Скорее всего, он прав. На то, чтобы отнести рождение великой княгини вместо богатого и знаменитого города к скромной деревеньке на берегу реки Великой, в 12 верстах южнее Пскова, нужны были веские основания. Да и землякам виднее. По крайней мере Ольга, уже будучи на вершине могущества, Выбутскую весь не забывала. Она входила в личные владения княгини, и та распорядилась воздвигнуть неподалеку храм Пресвятой Богородицы. Единственное, в чем мы позволим себе не согласиться с агиографом, это утверждение о незнатном происхождении святой. Маловероятно, что в начале IX в. варяг в тех местах мог быть обыкновенным крестьянином. Да и незачем было варяжскому конунгу Игорю брать себе жену из простых поселянок.

В IX в. небольшое торгово-ремесленное поселение Псков не было еще, конечно, тем великим городом, что прославился впоследствии в русской истории. Неподалеку, по реке Волхов, проходила главная магистраль пути из варяг в греки, набирал силу, становясь центром древнерусской экономики, Господин Великий Новгород, разво-рачивались бурные политические события. На реке Великой было намного спокойнее, но и здесь, по ответвлению Великого Пути, проплывали из Скандинавии в Царьград и обратно греческие, арабские и норманнские купцы, а порой появлялись на своих грозных ладьях отряды отважных викингов, ищущих доходного применения своей воинской сноровке. Общерусскому правительству князя Олега, недавно утвердившемуся в Киеве, нужно было поставить под свой контроль весь путь из варяг в греки. Для этого на всех стратегически важных пунктах требовались таможенные чиновники, воины сторо-жевых отрядов и начальники переправ, набиравшиеся в основном из варягов. Одним из представителей этой военно-торговой аристокра-тии и был отец Ольги, заведовавший переправой в Выбутской веси. Там-то, среди купцов и воинов, увидела свет первая русская святая.

Создатель богато одарил девочку. Она была редкостно красива, умна, смела и целомудренна. Ее наблюдательность и широкий кругозор должны были необычайно развиться в обществе заморских гостей, от которых можно было услышать захватывающие дух рассказы о Персии и Индии, Риме и Царьграде, Скандинавии и Германии, разных народах, обычаях и верах. Уже тогда юная Ольга должна была услышать имя Бога христиан, столь непохожего на привычных скандинавских и славянских богов. А для того, чтобы сберечь свое достоинство и целомудрие среди коварных и похотливых воинов, красавице Ольге приходилось самой быть ловкой, изворотливой и подчас жестокой. Легендарное сказание “Степенной книги” рисует эту сторону жизни будущей святой. Молодой князь Игорь, забредший во время охоты в псковские леса, захотел переправиться на другой берег реки Великой и, уже сидя в лодке, обнаружил, что перевозчик - необычайно красивая девушка. Князь стал заигрывать с ней и был явно обескуражен, когда получил смелую, мудрую и весьма резкую отповедь, подкрепленную угрозой отправиться на дно вместе с Игорем, если тот попробует применить силу. Пристыженный Игорь молча уехал, а вскоре прислал к целомудренной деве сватов.

Княгиня Ольга. Любимая жена

Согласно же Повести Временных Лет, на красоту и ум Ольги обратил внимание во время одной из своих поездок в Псков Олег. В 903 г. он устроил брак князя с пленительной псковитянкой. Ольга скорее всего не была ни первой, ни единственной женой Игоря, однако почти сразу же стала самой любимой. Так что “име же Игорь потом ины жены, но Ольгу, мудрости ее ради, паче иных чтяше” . Прекрасная княгиня достигла и большего: ей удалось занять второе место в политической иерархии древнерусского государства и прочно удерживать его на протяжении всего Игорева княжения, направляя политику мужа в нужную сторону. К ее советам Игорь, несомненно, прислушивался.

Киевская Русь была достаточно эфемерным политическим образованием. Разноязыкие племена Восточно-Европейской равнины не связывало вместе ничего, кроме военной силы и общности торговых интересов. Киевские князья контролировали Днепровско-Балтийский военно-торговый путь, получая значительные прибыли с его обслуживания и с торговли собранной на полюдьи данью. Авторитет державы Рюриковичей покоился на господстве над торговыми путями. Однако относительно дальнейшей судьбы этих торговых путей в киевской политике не было единства. Торговая партия, состоявшая из варяжских и славянских купцов, среди которых было немало христиан, выступала за дальнейшее упрочение взаимовыгодных отношений с Хазарией, Скандинавией и особенно с Византией. Весьма привлекательной для них была идея вхождения в Византийское содружество, что могло бы повысить и престиж, и торговые возможности русского государства, и что было немыслимо без христианизации. В другую сторону тянула дружинная партия, в основном языческая. Ее целью было отнюдь не продолжение грабительских набегов, как зачастую представляют дело историки, а установление полного господства над всей восточно-европейской, черноморской и балтийской торговлей. Такие могущественные экономические центры, как Хазария и Волжская Булгария, подлежали уничтожению как опасные конкуренты. Но главным объектом нена-висти была Византия, на уничтожение которой дружинная партия готова была положить все силы и средства. К попыткам воплотить эту самоубийственную мечту и толкало Игоря его военное окружение. Самоубийственную - потому что оживленный торговый путь, попавший в руки бесконтрольного монополиста, хиреет уже через пятьдесят-сто лет. Ольга всегда понимала это, и ее политика была направлена на укрепление мирных отношений с соседями. А Византия представлялась ей тем образцом, на который должна во всем равняться русская держава. В те годы, пока что только на почве совпадения интересов, завязывались контакты Ольги с киевскими христианами.

Княгине довольно долго удавалось нейтрализовать дружинное влияние на Игоря, но настал момент, когда ее положение пошатнулось. Вырос сын Святослав, родившийся, если верить Татищеву, в 920 г. и бывший средоточием всех надежд киевской военщины. Энергичному наследнику, видимо, довольно легко удалось склонить престарелого Игоря к авантюре. В 941 г., когда истек срок русско-византийского договора 911 г., Игорь собрал мощную армию и двинулся на Константинополь. Разоряя все на своем пути, русы дошли почти до византийской столицы. Остановить зверство язычников растерявшимся от неожиданности византийцам удалось, только мобилизовав все силы империи, отозвав с других фронтов три большие армии и лучших полководцев. Лишь у местечка Иерон на Босфоре, применив наводящий ужас “греческий огонь”, византийцы разгромили флот Игоря. Но и после этого часть русов еще долго сражалась на побережье Малой Азии.

Отдохнув год, в 943 г., Игорь, подстрекаемый своим сыном, решил попытать счастья еще раз. На этот раз поход был организован с размахом и изобретательностью, присущими Святославу. Была создана коалиция из злейших врагов Византии: венгров, печенегов и негласно поддерживающей поход Хазарии, раздраженной начатыми в империи гонениями на евреев. “Игорь же собрал воинов многих: варягов, русь, и полян, и славян, и кривичей, и тиверцев - и нанял печенегов, и заложников у них взял, - и пошел на греков в ладьях и на конях, стремясь отомстить за себя” . Единственными союзниками Византии остались болгары, и империи грозило если не уничтожение, то страшнейшее потрясение. И вдруг произошло нечто необыкновенное. Дойдя до Дуная, Игорь остановился и явно благосклонно выслушал предложение греческих послов о мире. Те пообещали большие денежные подарки и возобновление выплаты дани. Для конунга, решившего сокрушить империю, - не так уж и много. Ссылка летописца на то, что русы не хотели рисковать в борьбе с неясным исходом, малоубедительна: отважные воины привыкли еще и не к таким безнадежным предприятиям.

Несомненно, в скрытой борьбе за влияние на Игоря в конце концов победила партия мира, возглавляемая Ольгой. Княгине удалось нейтрализовать влияние сына и побудить мужа к перемирию с греками. Остаток лета и осень 943 г. были заняты переговорами о долгосрочном мирном договоре, который и был в конечном счете заключен, ознаменовав установление между Русью и державой ромеев мира и тесного военного союза.

Договор и процедура его ратификации представляют собой любопытный материал как для установления тогдашнего положения Ольги в русском государстве, так и для правильного понимания роли киевских христиан в политике Руси. Текст соглашения начинается словами: “Мы - от рода русского послы и купцы, Ивор, посол Игоря, великого князя русского, Вуефаст, от Святослава, сына Игоря, Искусеви от княгини Ольги; Слуды от Игоря, племянник Игорев; Улеб от Володислава; Ианицар от Предславы; Шихберн Сфандр от жены Улеба…” Святослав, как прямой наследник, упоминается сразу же за Игорем. Он имеет собственного посла, отстаивающего его личные интересы. Если бы в то время, как утверждает летопись, Святославу было три года, вряд ли младенцу понадобился бы личный посол. Наше сомнение в малолетстве Святослава подтверждает и Константин Багрянородный, сообщающий, что в начале 40-х годов “приходящие из внешней России в Константинополь моноксилы являются из Немогарда, в котором сидел Сфендослав, сын Ингора, архонта России” . Немогард-Новгород был традиционным трамплином для перемещения на киевский стол. На третьем месте упоминается Ольга, имевшая исключительное влияние на киевскую политику. Искусеви защищал в Царьграде не только политический престиж архонтиссы, но и ее торговые интересы, о которых княгиня никогда не забывала. Ольга была одним из крупнейших землевладельцев на Руси. Летописец сообщает, что “Вышгород был городом Ольгиным <…> и места ее и погосты, и сани ее стоят в Пскове и поныне, и по Днепру есть места ее для ловли птиц, и по Десне, и сохранилось село ее Ольжичи до сиих пор” . Дальше в договоре идут имена послов правителей 22 крупнейших политических и торговых центров Руси. Через несколько лет делегация из таких же представителей отправится с Ольгой в Царьград.

Христианство

Следами победы христианской партии в борьбе за влияние на Игоря несомненно являются и те места в договоре, в которых явно чувствуется превосходство христиан и пренебрежение поклонниками Перуна. А церемония приведения к присяге Игорева войска дала киевским христианам повод для демонстрации своей силы: в то время как князь с языческой частью войска клялся в нерушимости договора перед идолом Перуна, воины-христиане присягали перед греческими послами в церкви св. Ильи. “Это была соборная церковь, так как много было христиан-варягов.

Почти сразу же по заключении договора алчные дружинники втянули Игоря в новую авантюру, на сей раз не имевшую даже романтического блеска похода на Царьград. Позавидовав отрокам воеводы Свенельда, кои “изоделися суть оружьем и порты” , и, несомненно, сожалея, что не попали в состав экспедиции на Каспий, в интересах Византии громившей богатые арабские города, воины побудили князя ободрать как липку племя древлян. По своему ли неразумию или по чьему-то злому наущению Игорь решил, что и этого мало. Он, поразмыслив, сказал своей дружине: “Идите с данью домой, а я возвращусь и похожу еще”. Древляне во главе со своим князем Малом вполне справедливо рассудили, что при такой практике сбора дани они скоро вымрут с голода, и решили рискнуть. Безрассудный князь нашел свой ужасный конец где-то в лесах под Искоростенем. Его разорвали надвое березами, не удостоив даже приличных похорон. Ольга и Святослав в это время были в Киеве.

Мы открываем, наверное, самую загадочную страницу жизни св. Ольги. Кому не памятны с детства леденящие кровь, но по-своему необыкновенно поэтичные сказания о жестокой мести древлянам! Логика мифа причудлива, и подчас за вполне правдоподобным рассказом кроется произведение народной фантазии, и, напротив, немыслимая фантасмагоричность сюжета служит едва ли не главным доказательством его подлинности - невозможного не выдумывают. С трудом верится, что повесть об Ольгиной мести - просто небылица. Она слишком нестандартна для довольно шаблонной формы народной легенды и в то же время достаточно реалистична и конкретна. Если это и миф, то миф в том значении, какое придавал этому слову А. Ф. Лосев - “в словах данная чудесная личностная история” язычницы Ольги, история, делающая почти физически ощутимыми темные и жуткие черты той самой славянской религии, которую теперь тщатся представить едва ли не торжеством духовной свободы и гуманизма.

Историки воспринимают Ольгину месть как выдумку в первую очередь потому, что она логично и последовательно воспроизводит основные черты языческого похоронного обряда. Из этого почему-то следует, что повесть о мести - не более чем сказочное его осмысление. Часто забывают, что человек архаических времен воспринимал свои религиозные обязанности чрезвычайно серьезно, может быть, даже серьезней, чем следовало. Игорь умер жалким пленником и был попросту зарыт в землю без всякого похоронного обряда. По славянским же верованиям, загробная судьба человека зависела от его статуса в момент смерти и от пышности похорон. Кому, как не любимой Игорем Ольге, было почтить память покойного мужа! И Ольга со всей истовостью правоверной язычницы сделала все от нее зависящее, чтобы отдать мужу последний долг. В своей мести она не только наказала бунтовщиков, но и последовательно воспроизвела все части похоронного ритуала.

По правилам первобытного воинского поединка победитель является наследником побежденного. А взойти на княжеский трон можно было, только женившись на вдове властителя. Согласно этому архаическому обычаю и действовал Мал, когда посылал 20 лучших древлянских мужей свататься к Ольге. Древляне хорошо знали гордый нрав князей-варягов и рассчитывали не более чем на перемирие и отсрочку карательной экспедиции. Однако прием у Ольги превзошел все ожидания. Княгиня не только спокойно выслушала известие о гибели мужа, но и благосклонно приняла изложение матримониаль-ного проекта: “Любезна мне речь ваша, - мужа моего мне уже не воскресить; но хочу вас завтра почтить перед людьми своими” . Вот тут бы и призадуматься послам. Своими словами Ольга начала хорошо известный по архаическим обрядам и сказкам ритуал свадебной игры: жених получает невесту, только отгадав ее загадку, в противном же случае лишается головы. А загадка уже была произнесена: “почтить” кого-то по-славянски означало и “оказать честь” и “отомстить”, “убить”. Ни одну из Ольгиных загадок древляне так и не отгадали.

А загадки продолжались: “Ныне же идите в свою ладью и ложитесь в ладью с гордостью, а утром я пошлю за вами, вы же говорите: не едем на конях, ни идем пешком, но понесите нас в ладье; и вознесут вас в ладье” . Послы восприняли это как обычную часть обряда сватовства, когда сваты, дабы обмануть злых духов, приезжали “ни пешком ни на лошади”, “ни днем ни ночью”, войдя в избу невесты, заговаривали сперва о посторонних вещах и т.д. Но смысл загадки был угрожающим. Ни пешим ни на коне, а в ладье, на руках соплеменников, следовал к своему последнему пристанищу знатный рус. Ладья была традиционной погребальной принадлежностью и славян, и скандинавов. Так и произошло на следующее утро: принесши послов на Ольгин двор, киевляне сбросили их в глубокую могилу. “И, склонившись к яме, спросила их Ольга: “Хороша ли вам честь?” Они же ответили: “Горше нам Игоревой смерти”. И повелела засыпать их живыми; и засыпали их” . Некоторые летописи добавляют, что послов в яме сожгли.

Месть только начиналась. Вскоре Ольга прислала древлянам требование отправить в Киев еще лучших мужей в качестве сватов, - мол, киевляне без почетного эскорта ее на отпустят. Когда следующая группа древлянских аристократов прибыла на убой, княгиня предложила им сходить в баню. Выглядело это как обыкновенное проявление заботы о гостях. Но древляне позабыли, что у славян было в обычае истапливать баню для покойника и ставить воду для омовения. Еще долго после крещения Руси в вопросниках и исповедях сохранялся пункт: “В Великую Субботу, и в Пятидесятную, егда память творим усопшим, бани не велел ли еси топити?” , и полагалась епитимья. Когда древляне вошли в баню, с ними и поступили как с покойниками: заперли и сожгли.

Третья Ольгина загадка была сформулирована прозрачнее двух первых: “Вот уже иду к вам, приготовьте меды многие в городе, где убили мужа моего, да поплачусь на могиле его и сотворю тризну по своем муже” . Кто станет жертвой в ритуальном жертвоприношении на могиле Игоря - нетрудно было догадаться. Древлян не насторожило даже то, что княгиня прямо назвала их убийцами. На вопрос, где посланные за нею в Киев мужи, Ольга отговорилась: “Идут следом”. После надгробного плача был насыпан курган и начался пир, на котором древляне упились. Настало время погребальной военной игры. И тут Ольгина дружина обрушила на беспечных древлян вместо ритуальных ударов мечами - самые настоящие. “И иссекли их пять тысяч. А Ольга вернулась в Киев и собрала войско на оставшихся” .

На смену хитрым загадкам и причудливым языческим обрядам пришла грубая, но честная военная сила. Карательные войска под предводительством Святослава обрушились на древлянскую землю. В первом же сражении бунтовщики были смяты натиском киевской дружины. На побежденных древлян была возложена тяжелая дань. Возвратившись в Киев, княгиня неожиданно узнала, что забыла еще об одном погребальном обряде.

Вернувшись с сознанием исполненного долга, Ольга, должно быть, чувствовала себя единоличной властительницей Руси. Однако рвавшиеся к власти воины-язычники из окружения Святослава люто ненавидели влиятельную княгиню, горячую сторонницу мира с Византией. Ей, конечно. не забыли неожиданного финала похода на Царьград. И вот гордой дочери варягов, столь хитроумно исполнившей славянский поминальный ритуал, прямо, по-солдатски напомнили, что жена, как верная рабыня, должна последовать в загробный мир вслед за мужем, причем чем скорее, тем лучше. Любимой жене Игоря было просто неприлично оставаться в живых. Еще не старая, полная честолюбивых планов княгиня должна была удавиться или перерезать себе горло.

Ольга оказалась, как сказал бы современный философ, в экзистенциальной ситуации, когда на грани отчаяния и смерти обнажаются последние вопросы бытия. Ум, сердце, воля к жизни - все существо княгини протестовало против бессмысленного конца. То, что выглядело необходимым и естественным при взгляде со стороны, оказалось жестоким абсурдом применительно к ней самой. Зачем Игорю и богам нужна эта бессмысленная жертва? Вправду ли за гробом Ольгу ждет беспечальная жизнь княгини - или, может быть, расплата за расправу с древлянами? До этого Ольге не приходилось всерьез задумываться о справедливости традиционных взглядов на смерть и посмертное существование. А они уже были порядком поколеблены в пестром и многонациональном Киеве. Ольге наверняка неоднократно приходилось слышать речи и иудеев-хазар, и магометан-арабов. Постоянно общалась княгиня и с киевскими христианами, среди которых было немало ее соплеменников, отвернувшихся от Одина и Тора. Все они говорили, что в загробном мире положение человека определяется не богатством и знатностью, не пышностью похорон и числом жертв, а добрыми делами. Убийц, лжецов и предателей, если они не покаются, ждут на том свете страшные мучения. А совесть, не до конца искореженная языческим фанатизмом, несомненно, не раз напоминала Ольге, что ее зверству над древлянами нет оправдания. Перед лицом неожиданной “добровольной” смерти, особенно когда есть в чем себя упрекнуть, мир кажется мрачным и бессмысленным. Пред глазами Ольги должна была встать жуткая картина погребения знатного руса, какой ее описал арабский путешественник Ибн Фадлан. После смерти мужа, пока идет подготовка к похоронам, обреченная на смерть женщина должна веселиться, пировать, переходить из шатра в шатер, отдаваясь соплеменникам, после чего каждый из них произносит сакраментальную фразу, что сделал это исключительно из любви и почтения к покойному… Вот в день похорон приносят покоящегося в ладье руса… Ладья наполняется золотом, драгоценностями, шелками и заливается кровью жертвенных животных… Вот убивают рабов… К ладье подводят шатающуюся, сильно пьяную женщину. В глазах ее - бессмысленный ужас… Ее ожидает высокая широкоплечая старуха в черном одеянии - “ангел смерти”… Родичи покойного поднимают женщину над толпой, и она точно в полусне произносит заранее внушенные слова: “Вот я вижу своих отца и мать…” Во второй раз: “Вот все мои умершие родственники…” В третий: “Вот я вижу своего господина сидящим в саду, а сад красив и зелен, и с ним мужи и отроки, вот он зовет меня - так ведите же меня к нему…” Ее водружают на ладью и дают прощальную чашу вина, над которой она поет надгробную песнь… Старается петь как можно дольше, но старуха грозно поторапливает ее… Ее под руки вводят в шалаш умершего, она пытается вырваться, но тщетно… Шестеро родственников покойного реализуют свое право любви рядом с трупом умершего… Раздается грохот бубнов, призванный заглушить крики убиваемой… Мужчины душат ее толстой веревкой, а старуха методично вонзает нож под каждое ребро… Все кончено. Огонь за несколько минут превращает их тела и ненужные богатства в прах. А стоящие вокруг радуются сильному ветру, который быстро донесет души умерших до загробного царства.

…А что, если Истина за христианами? Их Бог не требует кровавых жертв, - напротив, Он Сам стал жертвой, сошел на землю и принял позорную смерть, чтобы спасти людей от зла и власти сатаны. Христос обещает верующим в Него не просто утешение за гробом, а Воскресение и настоящую жизнь. Такой Бог, конечно, не оставит в трудную минуту.

Есть в христианстве и еще нечто, что окончательно подтолкнуло Ольгу к решению креститься: христианский закон запрещает самоубийство, мысли о котором решительно противилась ее душа. Однако сможет ли она остаться в живых, пока у власти люди Святослава? Не погубит ли склонный к авантюрам сын еще совсем хрупкое государство? Нужно было ехать в Царьград, чтобы, крестившись там, получить поддержку не только киевских христиан, но и Византии. Только так Ольга могла спасти свою душу, сохранить жизнь и вернуть власть.

Летопись называет императора, крестившего Ольгу, Констан-тином, сыном Леоновым (Константином VII Порфирогенетом, - Багрянородным), а датой крещения 955 г. Историки обычно называли 957 г., так как, по их убеждению, именно к нему относился рассказ Константина в его трактате “De ceremoniis Aulae” о двух приемах Ольги во дворце. Однако удивительно было то, что порфирородный автор ни словом не обмолвился о крещении языческой княгини. В то же время, как убедительно показал Г. Острогорский, тщательно проанализировав чин приема, Ольгу принимали при дворе как христианку. Для объяснения этих противоречий было изобретено немало изящных научных теорий: император описывал прием в качестве образца для будущего, и говорить о крещении было неуместно, Ольга крестилась в Киеве тайно, накануне поездки; было две поездки, в 955 и в 957 гг., а не одна; Ольга крестилась в 959 г. в Киеве и т.д. Анализ источников весьма слабо подтверждает эти концепции.

Окончательно запутал все Г. Г. Литаврин, в начале 80-х гг. доказавший на основании тщательного разбора рассказа Константина, что Ольга ездила в Константинополь не в 957 г., а в 946 г. Серьезных попыток оспорить эту датировку не было, ее предпочли просто игнорировать. Но на месте прежних построений оказалась зияющая пустота. Сам Г. Г. Литаврин пытался заполнить ее, оспорив мнение Острогорского о христианстве Ольги к моменту встречи с Константином VII. Он предположил повторную поездку в Царьград в 955 г., когда Ольгу крестил Патриарх. Эта концепция не выглядит ни обоснованной источниками, ни убедительной.

Остроумная и неожиданно решающая все противоречия гипотеза была предложена О. М. Раповым: Ольгу крестил в 944 г. император Роман I Лакапин. Это мнение мы и попытаемся обосновать.

Принято считать, что имя императора “Константин сын Леонов”, содержащееся в Лаврентьевском списке ПВЛ, есть первоначальное чтение. Между тем исследователями ПВЛ давно доказано: в древнейшем тексте имени императора не было вообще, а в некоторых источниках император называется Романом.

Летописная дата обычно воспринимается как заслуживающая доверия; особое значение при этом придается совпадению даты с указанием “Памяти и Похвалы” Иакова Мниха о том, что Ольга умерла в 969 г., прожив христианкой 15 лет. Однако историкам достаточно хорошо известно, что летописные даты не всегда можно воспринимать как абсолютную хронологию. А что касается совпа-дения ПВЛ и “Памяти и Похвалы”, то можно заметить, что в Похвале Ольге, составляющей самостоятельный раздел этого произведения, историками литературы обнаружены несомненные интерполяции. Позднейшей переработкой является и весь рассказ о “чуде с оконцем” с последующим хронологическим указанием. Дата 15 лет была высчитана интерполятором на основании все той же ПВЛ.

Наконец, история о сватовстве императора в тексте летописи воспринимается иногда как озорная выдумка, введенная летописцем. Однако зададимся вопросом: кто из византийских императоров мог планировать брак с Ольгой? И Константин, и Роман II были женаты. А вот Роман I Лакапин овдовел еще в 937 г.! Политические же выгоды от личной унии Руси и Византии были для империи колоссальными.

Немецкий хронист, продолжатель Регинона Прюмского, прямо говорит, что Ольга “при константинопольском императоре Романе крещена в Константинополе” . При общепризнанной атрибуции этой хронологии Адальберту, неудачливому епископу Руси, год проведшему в Киеве, вряд ли можно полагать, что хронист спутал Константина VII с недавно вступившим на престол его сыном Романом II. Адальберт был для этого достаточно осведомлен.

Если принять версию, что Ольгу в 946 г. встречали в Константинополе как христианку, то молчание Константина VII о крещении становится просто необъяснимым. Он воцарился в 945 г., а уже в 946 г. Ольга была крещена. Предположить еще один ее визит в Царьград летом 945 г. мы не можем, а относительно крещения в Киеве Г. Г. Литаврин справедливо заметил: “Сколь бы остроумной ни была та или иная гипотеза, она не должна противоречить показаниям всех источников без исключения” . С киевской теорией дело обстоит именно так. Все становится на свои места, если предположить, что Ольгу крестил в 944 г. Роман I. Константину не было никакой нужды упоминать в трактате событие двухгодичной давности, да еще с участием ненавистного тестя-узурпатора.

Принципиально важно указание византийского хрониста Скилицы: “И жена некогда отправившегося в плавание против ромеев русского архонта, по имени Эльга, когда умер ее муж, приплыла в Константинополь. Крещенная и истинной вере оказавшая предпочтение, она после предпочтения (этого) высокой чести удостоенная, вернулась домой” . Сообщение это помещено в начале правления Константина VII. Оно может означать, что крещеная Ольга прибыла в Константинополь в 946 г. и была удостоена высокой чести. Для нас интересно, что крестилась княгиня вскоре после гибели мужа.

Нам могут возразить, что для Ольги было чисто физически невозможно оказаться в Царьграде в 944 г.: ПВЛ датирует гибель Игоря 945 г., а окончание борьбы с древлянами 946 г. При этом упоминается, что все лето после смерти Игоря Ольга простояла под Искоростенем. Однако после научно обоснованной передатировки похода на греков (943 г.) все летописные даты сдвигаются. Если же учесть, что древнерусский год начинался с 1 сентября, то нет ничего невозможного в том, что осенью 943 г. (944 по ст. стилю) был заключен договор с греками, зимой Игорь был убит, а весна ушла на расправу с древлянами. Упоминание о длившейся все лето осаде Искоростеня для нас здесь значения не имеет, так как это одна из позднейших вставок в текст летописи. Таким образом. летом и осенью 944 г. для Ольги было вполне возможно и, главное, насущно необходимо оказаться в Царьграде.

Летом или осенью св. Ольга прибыла в Константинополь ко двору императора Романа Лакапина. Несмотря на ее отчаянное положение, василевс принял ее благосклонно. Просьба о крещении и предложение союза чрезвычайно обрадовали императора. Он воскликнул: “Патриарху ли возвещу слово сие!” . Возведение на киевский престол византийскими войсками княгини-христианки сразу обеспечило бы империи могущественного и верного союзника. Но еще более привлекательной показалась вдовому императору перспектива женитьбы на архонтиссе русов, необычайно умной и по-прежнему красивой. Личная уния с державой ромеев сразу включила бы Русь в экономическую и политическую систему империи. Хрис-тианизация, осуществленная княгиней-василиссой, совершилась бы быстро и безболезненно. Вместо сильных и опасных соперников Ви-зантии русы превратились бы в мирных граждан имперской окраины.

Княгиня Ольга – “Я – язычница, крести меня сам”

Ольга прекрасно понимала, какую угрозу для Руси представляет неожиданная симпатия императора. Однако ее положение было не таково, чтобы можно было прямо отказать. Княгиня, как всегда, нашла неожиданный и остроумный выход. “Она же, поразмыслив, ответила царю: “Я язычница; если хочешь крестить меня, то крести меня сам, - иначе не крещусь” . Рядовой матрос, достигший царской порфиры, “господин Роман василевс был простым и неграмотным человеком, не принадлежавшим <…> к тем, кто с самого начала следовал ромейским обычаям…” Император, скорее всего, не знал о церковном запрете на брак между крестным отцом и крестницей. Поэтому он не заметил подвоха в словах Ольги.

Вскоре в Святой Софии Константинопольской император Роман и его сын патриарх Феофилакт совершили то, ради чего Ольга и приплыла в Царьград. Первая из русского княжеского дома, св. Ольга была крещена с наречением имени Елена, в честь матери Константина Великого. В этом имени заключалась целая программа действий по обращению Руси в христианство. Прекрасно понимая всю важность происшедшего, Патриарх обратился к святой княгине со словами, которые можно назвать Благовещением русскому народу: “Благословенна ты в женах русских, ибо возлюбила свет, а тьму оставила. Благословят тебя сыны русские до последних поколений внуков твоих” . Св. Ольга стояла “аки губа напаяема”, вникая в заповеди христианской веры и в начала нравственного учения. Внимая наставлениям Патриарха о молитве, посте, воздержании и соблюдении церковного устава, она особенно близко к сердцу приняла требование щедрой милостыни. Именно с Ольги начинается столь характерная для русского христианства традиция сочетания рачительного государственного управления с широко поставленной благотворительностью. И в этой области дело, начатое св. Ольгой, было подхвачено и доведено до небывалого размаха св. Владимиром.

Однако политические интересы тоже не забывались. Для Руси, которая, по упованию св. Ольги, должна была вскоре стать христианской, необходимо было обеспечить достойное место в христианском мире. Император был сильно разочарован, узнав, что княгине удалось его провести и брак между ними невозможен, но стремления установить с Русью тесный союз у него не убавилось. Роман “дал ей многочисленные дары - золото, и серебро, и паволоки, и сосуды различные” . Этих средств было достаточно, чтобы завербовать в Константинополе солидный военный отряд из служивших там варягов. С такими силами возвращение трона становилось вполне реальным. Но союзные отношения пошли и дальше. Император нарек Ольгу своей “дщерью”. Это было больше, чем почетное звание. Уже то, что Роман стал восприемником княгини, было исключительным успехом. До этого император считался крестным отцом только у болгарских василевсов. Теперь же соперничество с Болгарией за первенство в византийском содружестве пошло дальше. Русские правители с последнего места в системе международных отношений империи, определяемого титулом ocpxoov , переместились на первое - υιοζ βασιλεωζ . Роман Лакапин, последовательно теснивший и унижавший слабеющее Болгарское царство, явно хотел передать его роль в содружестве могущественной и к тому же отделенной от империи большим расстоянием Руси.

Обрадованная таким необычайным успехом, сильно повысившим ее шансы в борьбе за киевский престол, св. Ольга отправилась на прощальную беседу с Патриархом. Она внесла в Святую Софию драгоценное блюдо, возможно, взятое из императорских подарков. В 1252 г. его еще бережно хранили в Константинополе, где его видел русский паломник Добрыня Ядрейкович, будущий архиепископ Антоний Новгородский. В своих заметках он отметил: “Блюдо велико злато служебное Олгы Руской, когда взяла дань, ходивше к Царю-городу. Во блюде же Олжине камень драгий, на том же камени написан Христос; и от того Христа емлют печати людие на все добро; у того же блюда все по верхови жемчугом учинено” . В разговоре св. Ольга тревожно говорила: “Люди мои и сын мой язычники - да сохранит меня Бог от всякого зла” . Ее явно беспокоила судьба предстоящей экспедиции в Киев. Но Патриарх успокоил ее: “Чадо верное! Во Христа крестилась ты и во Христа облеклась, и Христос сохранит тебя, как сохранил <…> Моисея от фараона, Давида от Саула, трех отроков от печи, Даниила от зверей, - так и тебя избавит Он от козней дьявола и от сетей его” . Ободренная Патриархом, св. княгиня вернулась в Киев, где ей предстояла нелегкая борьба с язычниками за власть и за судьбу христианства на Руси.

Мы не знаем, как произошел политический переворот в Киеве. Он не вылился в серьезную вооруженную междоусобицу - иначе его следы не исчезли бы вовсе из источников, а отношения матери и сына оказались бы безнадежно испорчены. Видимо, дипломатичной Ольге удалось убедить сына, что наживать себе врагов в лице императора и всех киевских христиан небезопасно. Перед лицом войска, намного превосходившего силы его дружины, Святослав предпочел уступить. Несомненно, он надеялся на скорую смерть уже пожилой матери. Но св. Ольге Бог отпустил еще четверть века, из которых 15 лет она была единоличной властительницей Киева.

На княгиню сразу же обрушились государственные заботы, которые она искусно совмещала со служением Благой Вести. Инцидент с Игорем показал, что неупорядоченность налоговой системы способствует грабежу и мятежу, а сама возможность убийства князя свидетельствовала о слабой централизации государства. И св. Ольга объезжает всю Русь, устанавливая “уроки и погосты” - размеры и места сбора дани, попутно укрепляя свою власть в отдаленных местностях. Только в достаточно сильном государстве можно было быстро и без внутренних потрясений осуществить крещение. Авторы житий выделяют еще один аспект ее реформаторской деятельности: фиксация размеров дани сопровождалась значительным ее облегчением и более справедливым перераспределением. Христианское милосердие сразу же наложило печать на всю деятельность св. Ольги. Позднее Иаков Мних в своей похвале будет с восхищением описывать, как она жила, “украшаясь милостыней, одевая нагих, напояя жаждущих, призревая странников и милосердие проявляя ко всякой вдовице и сироте и нищей, и давая каждому потребное с тихостию и любовью сердца” .

По словам “Степенной книги”, Ольга “обходящи грады и веси по всей Русстей земли, всем людям благочестие проповедая и учаше их вере Христове <…> дани и оброки легки уставляющи, и кумиры сок-рушающи, и на кумирских местах кресты Христовы поставляюще” . Мы не знаем, насколько широк был размах миссионерской деятельности св. Ольги. Проповедь ее, несомненно, была повсе-местной. Однако уничтожение языческих капищ, скорее всего, не выходило за пределы ее личных владений (впрочем, весьма обшир-ных). Св. Ольга не пыталась использовать для крещения Руси силу, зная, сколь ожесточенным будет сопротивление язычников, и не счи-тая кнут лучшим проповедником Евангелия. Она должна была скоро понять, что без независимой от греков церковной организации не-мыслимо принятие Русью христианства как своей, народной религии. Крещение болгар св. Борисом осуществилось относительно быстро и безболезненно не в последнюю очередь потому, что ему удалось до-биться от византийцев предоставления автокефалии болгарской архиепископии. Тесный союз с Романом I, казалось бы, сулил такую возможность. Но в Царьграде произошла очередная непредвиденная перемена.

Перемена

Все лето 945 г. Ольга провела под Искоростенем, воюя с вновь взбунтовавшимися древлянами. Туда-то, должно быть, и прибыли послы из Византии с сообщением, что 16 декабря 944 г. Роман был свергнут и отправлен в ссылку собственными сыновьями. К власти вскоре вернулся оттесненный на задний план еще в 20-х годах Константин Багрянородный. В случае смены власти в одной из союзных стран византийские дипломатические порядки требовали перезаключения договоров. Ольга решила воспользоваться этой возможностью, чтобы вновь отправиться в Константинополь и разрешить волновавшие ее вопросы лично с императором.

На этот раз, помимо создания на Руси самостоятельной церковной организации, Ольга мечтала об укреплении своего международного авторитета. По всей видимости, ею руководила идея “взять в обход” питавшего стойкую антипатию к христианству Святослава. В ее планы входило женить сына на византийской царевне. Брак с порфироносной царевной сразу поднял бы престиж русского государя, а строптивый князь вынужден был бы креститься. Вместе с ним крестилась бы и дружина, а затем и вся страна. Ольга неоднократно говорила Святославу, опасавшемуся в случае принятия христианства насмешек со стороны воинов: “Если ты крестишься, то и все сделают то же” . Расчищая дорогу к этому браку, Ольга разлучила сына с его возлюбленной Малушей, как раз незадолго до того родившей Владимира (если верить летописному сообщению, согласно которому в 1015 г. Владимиру было чуть больше 70-ти). И хотя по языческим обычаям в их браке не было ничего незаконного, княгиня сослала свою рабыню в Выбутово.

К поездке в Константинополь Ольга готовилась основательно. Княгиня хотела на этот раз предстать перед императором во всем блеске своего могущества. Караван, отправившийся в начале лета из Киева, насчитывал десятки судов, на которых размещались 1500 человек. В свите были жены правителей всех крупнейших центров Руси, в том числе по меньшей мере 6 княгинь. Ольгу сопровождали несколько десятков послов и купцов, представителей киевского боярства. Командовал экспедицией ее несколько загадочный родственник, которого Константин называет анепсием - племянником. Предполагать, что под этим именем скрывается сам Святослав, мы не можем. Не называть наследника Константину не имело никакого смысла. Может быть, это был загадочный брат Святослава - Улеб, о котором упоминает в целом мало достоверная Иоакимовская летопись? Его следы сохранились также в договоре Игоря с греками. Там на одном из первых мест упоминается жена Улебова, очень влиятельная особа. Самого Улеба нет, хотя упоминается посол “Улеб от Володислава”. Не исключено, что это место следует читать “Володислав от Улеба”, так как летописец мог исказить текст договора, дабы скрыть малоприятную историю, произошедшую в княжеском доме: Улеб был убит братом за то, что исповедовал христианство.

Первые разочарования ждали Ольгу сразу же по прибытии в Константинополь. Союзницу свергнутого Романа, да еще прибывшую с огромным флотом, встретили недоверчиво. Потом Ольга с горькой обидой вспоминала, как ее не одну неделю продержали в гавани, прежде чем впустить в Константинополь. Однако постепенно все уладилось. Киевским дипломатам удалось добиться для княгини исключительных привилегий. Когда 9 сентября 946 г. состоялся торжественный прием в великолепной зале - Магнавре, Ольга подошла к императору, не поддерживаемая, как обычно, двумя евн-ухами. Вместо полагающейся проскинезы княгиня приветствовала императора легким поклоном и беседовала с ним стоя. Среди фресок в башне Софии Киевской, которые, как сравнительно недавно удалось доказать С. А. Высоцкому, изображают визит Ольги в Константинополь, сохранилась сцена приема у императора. Княгиня в стемме и белом мафории стоит перед императором одна, без соп-ровождения евнухов. Художник зафиксировал еще одну деталь: вместо того, чтобы в знак покорности скрестить руки на груди, св. Ольга держит их поднятыми ладонями к зрителю. С одной стороны, этот жест должен зафиксировать ее независимость, с другой - это заявка князя Ярослава, заказчика росписей, на канонизацию прабабки. Ладонями к зрителю обычно изображаются на иконах блаженные.

Вечером в честь княгини был дан пир. Ольга получила право сидеть за одним столом с зостами - высшими придворными дамами, имевшими привилегию обедать с императором. Таким образом, и св. Ольга получила ту же привилегию. Атмосфера в присутствии княгини была уже настолько семейной, что императрица усадила свою семилетнюю невестку Берту, которой было неудобно есть, сидя на ее детском трончике, вместе с собой на трон Феофила. Когда подали десерт, Ольга оказалась за одним столом с императорской семьей и вновь беседовала с василевсом. После пира свите Ольги, разделенной по образцу византийского двора на семь разрядов, были вручены императорские “дары великодушия” . В числе скромно одаренных был некий пресвитер Григорий, по-видимому, духовно окормлявший христиан из свиты Ольги. Люди Святослава, по пренебрежению ли княгини или по неприязни византийцев, попали на предпоследнее место, получив по 5 милиарисиев. Самой княгине в золотой чаше с драгоценностями было поднесено 500 милиарисиев, - сумма скромная, но все же немалая.

Княгиня Ольга. Разочарования

Но впереди св. Ольгу ждали в основном разочарования. Ее водили по Константинополю, император пригласил ее на ипподром, что также изображено на фресках Святой Софии. Однако все это делалось лишь для того, чтобы подсластить гордой княгине горькую пилюлю крушения всех ее надежд. Союзные соглашения были перезаключены, торговые переговоры прошли успешно. Ольга пообещала императору “вои в помощь” для готовящейся экспедиции по отвоеванию у арабов Крита (закончившейся провалом в 949 г.). Однако в церковной автокефалии ей было отказано. Единство восточных Церквей под деспотичной властью Константинопольского патриарха было idee fixe византийцев. Брачный проект тоже провалился. Фанатичный нена-вистник “варваров” и ревнитель чистоты порфирородной крови Кон-стантин VII отказал в руке дочери, сославшись на мифический запрет Константина Великого выдавать царевен за рубеж. Позднее, видимо, имея в виду сватовство Ольги, Константин наставлял сына: “Если когда-либо народ какой-нибудь из этих неверных и нечестивых северных племен попросит о родстве через брак с василевсом ромеев, т.е. либо дочь его получить в жены, либо выдать свою дочь василевсу ли в жены или сыну василевса, должно тебе отклонить и эту их не-разумную просьбу <…> никогда василевс ромеев да не породнится через брак с народом, приверженным к особым и чуждым обычаям…” . Даже титул “дочери василевса” не был сохранен за Ольгой. В своем сочинении “О церемониях” Порфирогенет упорно именует ее архонтиссой.

Прощальный прием 18 октября проходил уже холодно и напряженно. На этот раз свиту княгини поделили только на четыре разряда, а самой Ольге вручили сумму всего лишь в 200 милиарисиев. Представителей неудачливого жениха Святослава попросту не позвали. Однако эти мелкие уколы были для св. Ольги ничем по сравнению с главным ударом: недальновидность императорского двора ставила под угрозу крещение Руси.

Возвратившись в Киев, св. Ольга все же не теряла надежды и продолжала готовить почву для принятия христианства. Она приступает к строительству церквей. Ольга первая начала соревнование Киева с Константинополем. Святцы “Апостола” 1307 г. под 11 мая содержат запись: “В тъ же день священие святыа Софья Киеве в лето 6460” (925 г.). Это известие подтверждает Иоакимовская летопись и немецкий хронист Титмар Мерзебургский. В Киеве появился свой, пока деревянный, Софийский собор, а основанный княгиней Софийский монастырь должен был стать христианским культурным центром и поставщиком кадров для будущей русской Церкви. Родную Выбутскую весь Ольга завещала собору Пресвятой Богородицы, построенному неподалеку, а в Пскове, после бывшего ей видения, распорядилась воздвигнуть храм в честь Святой Троицы.

Миссионерская проповедь святой Ольги посеяла семена христианства в самых отдаленных областях Руси. Повсюду возникали небольшие христианские общины. Даже в цитадели язычества - дружине Святослава многие принимали крещение. Святослав, “если кто собирался креститься, не возбранял, а только смеялся над ним” , однако сам был непреклонен, и на все уговоры матери отвечал только, что для неверующих “вера христианская юродство есть” . Князь не собирался менять привольную жизнь викинга-язычника на стеснительную для него радость жизни во Христе. Он дожидался того момента, когда семидесятилетняя Ольга уступит ему власть. Княгиня это понимала и стремилась как можно скорее осуществить крещение Руси: только в этом случае можно было не опасаться за судьбу насажденных ею ростков христианской жизни.

Но в Константинополе оставались все так же глухи к надеждам миссии среди русов. Это и вызвало где-то в середине 50-х гг. разрыв между св. Ольгой и императором. Когда нуждавшийся в срочной военной помощи против арабов Константин прислал в Киев напоминание о союзных обязательствах, Ольга выпроводила послов, припомнив те унижения, что вынесла в константинопольской гавани. Убедившись в тщетности надежд на греков, княгиня решила попытать счастья на Западе, у латинян.

Под 959 г. в хронике продолжателя Регинона Прюмского стоит запись: “Пришли к королю, - как после оказалось, лживым образом, - послы Елены королевы ругов, которая при константинопольском императоре Романе крещена в Константинополе, и просили посвятить для сего народа епископа и священников” . Сообщение это настолько необычно, что многие, например, А. В. Карташев, из ложно понятого православного патриотизма отказывались верить в возможность подобного шага со стороны святой Ольги. Однако факт остается фактом: княгиня послала к саксонскому королю Оттону I, готовившемуся стать германским императором, послов с просьбой об учреждении епископии; при этом подразумевался ее автокефальный статус. Ольга надеялась, что ревностно миссионерствовавший среди славян Оттон согласится на такие условия. Однако на Западе об автономиях никогда и слыхом не слыхивали, а потому, недолго думая, просто поставили русским епископом монаха Либуция. Однако его выезд в Киев задержался. Византийцы очень нервно отреагировали на вмешательство немцев в русские дела и моментально разорвали отношения с Саксонией. Оттон решил использовать вопрос о русской епископии, шантажируя им греков в борьбе за признание своего императорского титула. Либуций скончался, так и не добравшись до своей епархии, и ему на смену в 961 г. был посвящен нотарий королевской канцелярии брат Адальберт. Он моментально отбыл на место, но уже в следующем году возвратился назад, “ибо не успел ни в чем том, зачем был послан, и видел свои старания напрасными; на обратном пути некоторые из его спутников были убиты, сам же он с великим трудом едва спасся” .

Из сообщения незадачливого “русского” епископа неясно, что все же произошло в Киеве и разрушило все его планы. Возможно, что св. Ольга, убедившись, что чаемой автокефалии Адальберт не привез, вновь возложила надежды на Византию. Об этом как будто бы свидетельствует тот факт, что в 961 г. русы принимали участие в экспедиции полководца Никифора Фоки на Крит. Но не исключено и другое. Решительные и нетерпимые методы насаждения христианства, присущие немецким миссионерам, вызвали взрыв возмущения у языческой партии в Киеве. Ольге пришлось уступить власть сыну. Примерно с начала 60-х гг. Святослав возвращает себе ведущую роль на русской политической арене. Св. Ольга уходит в частную жизнь, отдав себя воспитанию внуков, дабы они могли продолжить дело христианизации Руси. Она возлагала особые надежды на старшего, Ярополка. Хуже всего, по иронии истории, дело обстояло с младшим, Владимиром: в его семье еще долго не могли простить бабке ссылки Малуши.

Княгиня Ольга. Роль правительницы Государства

Святослав пустился в давно задуманные военные авантюры, сокрушая одного за другим торговых конкурентов Руси. Про Киев он совсем забыл, и Ольге приходилось на время его походных отлучек брать на себя привычную роль правительницы государства. Земля, брошенная князем на произвол судьбы, стала легкой добычей хищных кочевников, наводнивших восточноевропейские степи после “блестящего” разгрома Святославом дотоле сдерживавшей их Хазарии. “В год 968. Пришли впервые печенеги на русскую землю, а Святослав был тогда в Переяславце…” . Св. Ольге пришлось возглавить оборону Киева. Город спасся чудом, только благодаря уловке, которую мы можем с уверенностью приписать княгине. Воевода Претич, переправившись к городу с другого берега Днепра, сказал хану, что возглавляет арьергард возвращающегося Святослава. Имя непобедимого воина подействовало, и печенеги отступили. А киевляне послали князю горький упрек: “Ты, князь, ищешь чужой земли и о ней заботишься, а свою оставил, а нас чуть было не взяли печенеги, и мать твою, и детей твоих. Если не придешь и не защитишь нас, то возьмут-таки нас. Неужели не жаль тебе своей отчины, старой матери, детей своих?”

Пристыженный Святослав быстро вернулся и разгромил печенегов. Однако вскоре ему снова наскучило в Киеве. Уверенный в близкой победе над ненавистной Византией и создании великой Восточноевропейской империи, он решил оставить неприветливые приднепровские просторы и перенести столицу в Переяславец на Дунае. Св. Ольга не имела уже ни сил, ни желания перечить сыну, близкий и бесславный конец которого она предвидела. Единственное, о чем она просила Святослава - это дождаться ее приближающейся кончины: “Когда похоронишь меня, - отправляйся куда хочешь”. “Через три дня Ольга умерла, и плакали по ней плачем великим сын ее и внуки ее и все люди…” . Она отошла ко Господу 11 июля. С ее кончиной почувствовали себя осиротевшими не только киевские христиане, потерявшие могущественную покровительницу, но и языч-ники, которым святая щедро, без счета уделяла милостыню. За время ее мирного и мудрого правления выросло целое поколение киевлян.

Похоронили ее непривычно для киевских князей скромно и тихо. Не было ни положенных в гроб сказочных богатств, ни ритуальных надгробных плачей. Княгиня категорически запретила тризны, лицедрания и насыпание кургана над ее могилой; она распорядилась только о посылке золота в Царьград к Патриарху на помин души. Христианские священники погребли ее с еще непривычными для киевлян молитвами и песнопениями о месте упокоения “иде же несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание”.

После кончины

Через четверть века после блаженной кончины св. Ольги, когда сбылось ее предсказание о скором крещении Руси, св. Владимир извлек из земли мощи своей бабки, оказавшиеся нетленными, и торжественно перенес их в Десятинную церковь. Они были положены в открытой гробнице и скоро стали одной из важнейших киевских святынь, от которой получили исцеление многие страждущие. В годы монгольского нашествия мощи были скрыты под землей и вновь обнаружены только в XVII в. митрополитом Петром Могилой. Однако в XVIII столетии, в пору скрытого гонения на святыни, Синод вновь изъял их под давлением правительства, не ручаясь за их подлинность. Канонизация св. Ольги совершилась где-то на рубеже XIII и XIV вв., тихо и неприметно, без всякого формального акта - в ее святости никогда не сомневались.

Подвиг святой Ольги, быть может, не так заметен и громок, как настоящая революция, произведенная на Руси св. Владимиром. Ей не суждено было увидеть Русь христианской. Но, наверное, не зря составители “Степенной книги” поместили обширное житие княгини на первом месте - вне степеней. И не случайно, что скромное, но подчеркнутое почитание святой сохранялось на Руси всегда. Без ее труда по взращиванию семян веры на русской почве вряд ли была бы возможна столь быстрая и ошеломительная победа христианства при св. Владимире. Ее усилия по осуществлению полноправного вхождения Руси в Византийское содружество положили начало мощнейшему влиянию византийской культуры, сформировавшему культуру русскую. Такие черты духовного облика первой русской святой, как мудрость, чуждое экзальтации спокойствие, способность и к молитвенному подвигу, и к государственному и культурному творчеству, навсегда определили архетип русской святости. А потому “сыны русские, до последних потомков внуков” ее будут беречь в своих сердцах вечную память и благодарность великой молитвеннице за Русскую землю.

Принятые сокращения:

ПВЛ - Повесть временных лет;

ПСРЛ - Полное собрание русских летописей;

ВВ - Византийский временник;

ВИ - Вопросы истории;

ВДИ - Вестник Древней Истории.