Распад чехословакии: история, причины и последствия. Год распада чехословакии. История чехии

Важным событием в истории современной Европы стал распад Чехословакии. Причины этого заключаются в политической, военной и экономической ситуации в государстве. Десятилетия отделяют Чехию и Словакию от даты раскола. Но в настоящее время этот вопрос является предметом пристального исследования историков, политологов и других экспертов.

1968 год: предпосылки распада

Распад Чехословакии произошел в 1993 году. Однако предпосылки этого события были заложены намного ранее. Ночью 20-21 августа 1968 года соединения Советской армии, ГДР, Болгарии, Венгрии и Польши, имея общую численность 650 тыс. военных, вторглись в Чехословакию и оккупировали государство. Был произведен арест руководящего состава страны (Дубчек, Черник и Свобода). Оставшиеся на свободе лидеры отказались от коллаборационизма. Мирное население пыталось проявить сопротивление, примерно 25 граждан погибли в разгар антисоветских демонстраций. Руководство СССР стремилось к созданию на территории Чехословакии просоветского правительства. В этих условиях возросла автономия Словакии в границах нового федеративного государства, которое было провозглашено с наступлением 1969 года.

Революция 1989 года

К концу 1980-х гг. в Чехословакии усилилось недовольство населения единовластием коммунистической партии. В 1989 году в Праге с января по сентябрь было проведено множество демонстраций, которые разогнала милиция. Основной протестующей силой стало студенчество. 17 сентября 1989 года большая его масса вышла на улицы, и многие были избиты милиционерами, университеты в это время были закрыты. Это событие стало толчком к решительным действиям. Представители интеллигенции и студенты начали забастовку. Союз всей оппозиции - "Гражданский форум" - 20 ноября под руководством Вацлава Гавела призвал к массовому протесту. В конце месяца около 750 тыс. участников демонстрации вышли на улицы Праги и потребовали отставки правительства. Цель была достигнута: не выдержав давления, пост президента покинул Густав Гусак, ушли в отставку многие чиновники. События мирной смены руководства Чехословакии впоследствии получили название "бархатная революция". События 1989 года предопределили распад Чехословакии.

Выборы народа

Посткоммунистические элиты образовавшихся частей государства избрали курс к независимому существованию. В 1989 году в конце декабря Федеральное собрание выбрало Президентом Чехословакии Вацлава Гавела, а председателем - Александра Дубчека. Собрание стало представительным органом ввиду ухода в отставку большого числа кооптации и коммунистов политических движений "Гражданский форум" и "Общественность против насилия". Гавел в феврале 1990 года прибыл с визитом в Москву и получил извинения от советского правительства за события 1968 года, когда советские войска совершили вооруженное вторжение. Кроме того, его заверили, что военные силы СССР будут выведены в концу июля 1991 года из Чехословакии. Весной 1990 года Федеральное собрание приняло ряд законодательных актов, разрешающих организацию частного предпринимательства, и в целом дало согласие на осуществление приватизации промышленных предприятий, находящихся в государственной собственности. В начале июня были проведенные свободные выборы, на которые от общего числа избирателей пришло 96%. С большим преимуществом одержали победу кандидаты политических движений "Гражданский форум" и "Общественность против насилия". Они получили более 46% голосов избирателей и большую часть в Федеральном собрании. На втором месте по количеству набранных голосов оказались коммунисты, которых выбрали 14% граждан. Третье место заняла коалиция, состоящая из группировок христианских демократов. 5 июля 1990 года на двухлетний президентский срок новое Федеральное собрание переизбрало Гавела, а Дубчека соответственно на должность председателя.

Раскол движения "Общество против насилия"

Распад Чехословакии утвердился в марте 1991 года, когда произошел раскол в политическом движении "Общественность против насилия", в результате чего большая часть выделившихся групп образовала партию "Движение за демократическую Словакию". В скором времени раскол возник и в рядах "Гражданского форума" с формированием трех группировок, одной которых стала "Гражданская демократическая партия". Переговоры между главами Словакии и Чехии были возобновлены в июне 1991 года. К тому времени руководство "Гражданской демократической партии" пришло к выводу, что встреча не даст положительных результатов, поэтому обратилось к рассмотрению сценария "бархатного развода".

"Дефисная война"

Прекращение существования коммунистического режима в 1989 году ускорило события, которые спровоцировали распад Чехословакии. Лидеры со стороны Чехии желали, чтобы название государства писалось слитно, в то время как их оппоненты - словаки - настаивали на дефисном написании. Отдавая дань уважения национальным чувствам словацкого народа, в апреле 1990 года Федеральное собрание утвердило новое официальное название Чехословакии: Чешская и Словацкая Федеративная Республика (ЧСФР). Сторонам удалось придти к компромиссу, так как на словацком языке название государства могло писаться через дефис, а на чешском - слитно.

"Чехословацкая пуща"

На распад Чехословакии повлияли и результаты переговоров премьеров национальных правительств Словакии и Чехии - Владимира Мечьяра и Вацлава Клауса. Встреча произошла в городе Брно на вилле Тугендгат в 1992 году. По воспоминаниям ее участника Мирослава Мацека, Клаус взял мел, доску и провел вертикальную черту, указав, что наверху находится вертикальное государство, а внизу - разделение. Между ними проходила широкая шкала, включавшая федерацию и конфедерацию. Возник вопрос, на каком участке этой шкалы была возможна встреча? И этим местом стала нижняя точка, значившая "развод". Обсуждение не закончилось, пока В. Клаус не пришел к выводу, что те условия, которые являются благоприятными в дипломатическом отношении для словаков, никоим образом не считаются приемлемыми для чехов. Распад Чехословакии был очевидным. Вилла Тугендгат стала для этого государства своего рода Беловежской пущей. Дальнейшие переговоры о сохранении федерации не проводились. По итогам дипломатической встречи был подписан конституционный акт, который закреплял законное право на передачу основных правящих полномочий республикам.

"Бархатный развод"

Год распада Чехословакии приближался. Всеобщие выборы в республике состоялись в июне 1992 года. "Движение за демократическую Словакию" набрало большее число голосов в Словакии, а "Гражданская демократическая партия" - в Чехии. Поступило предложение создать конфедерацию, однако оно не нашло поддержки у "Гражданской демократической партии". Суверенитет Словакии был провозглашен 17 июля 1992 года Словацким национальным советом. В отставку подал президент Гавел. Осенью 1992 года большая часть государственных полномочий была передана республикам. Федеральное собрание в конце ноября 1992 года с перевесом всего в три голоса утвердило Закон, который провозглашал прекращение существования Чехословацкой федерации. Несмотря на противоборство как со стороны большей части словаков, так и чехов, в полночь 31 декабря 1992 года обе партии пришли к решению о роспуске федерации. Распад Чехословакии произошел в году, который стал отправной точкой в истории двух вновь созданных государств - Словацкой Республики и Чешской Республики.

После раскола

Государство мирным путем разделилось на две самостоятельные части. Распад Чехословакии на Чехию и Словакию противоречивым образом отразился на дальнейшем развитии двух государств. В короткий период Чехия смогла привести в действие кардинальные реформы в экономике и создать эффективные рыночные отношения. Это стало определяющим фактором, позволившим новому государству стать членом Европейского союза. В 1999 году Чехия вошла в ряды Североатлантического военного блока. Экономические трансформации в Словакии происходили сложнее и медленнее, вопрос о ее вступлении в Европейский союз решался с осложнениями. И лишь в 2004 году она вошла в его состав и стала членом НАТО.

Прошло 10 лет после распада Чехословацкой федеративной республики. Сейчас, по прошествии стольких лет, можно смело говорить о том, что разделение было успешным политическим шагом. Во всяком случае, так считают президенты Чехии и Словакии - Вацлав Гавел и Рудольф Шустер. 1 января 1993 для Словакии и Чехии стало одной важнейших дат в их истории. 10 лет назад прекратила свое существование Чехословацкая федеративная республика, а народы Чехии и Словакии избрали путь самостоятельного развития.

Распад Чехословакии в 1992 году войдет в историю как пример мирного разделения государства без кровопролития, межнациональных конфликтов и международной напряженности. В то время образование нового государства нередко сопровождалось военными конфликтами.

Словацкая республика появилась по политической карте Европы 1 января 1993 года. Послушаем мнения тех, кто непосредственно участвовал в процессе разделения Чехословакии и в образовании независимого Словацкого государства. Бывший председатель Федерального собрания, а впоследствии первый президент СР Михал Ковач считает, что решающую роль в разделении Чехословакии сыграли депутаты федерального собрания, а не лидеры двух самых сильных в то время политических субъектов чешского ОДС и словацкого ХЗДС - Вацлава Клауса и Владимира Мечиара, которым до сих пор приписывается этот исторический акт. Политическая воля о разделении государства, по словам Ковача, могла осуществиться только в Федеральном собрании. И депутаты, которые голосовали за разделение ЧСФР, по мнению, первого президента СР, заслуживают высоких государственных наград. На вопрос, какие чувства тогда испытывали словацкие политики, Михал Ковач ответил:

- Кроме ощущения радости, счастья от того, что мы сумели договориться с чешскими партнерами о разделении федерации и о создании двух самостоятельных государств, у нас было чувство ответственности и долга за судьбу своего народа.

Не все в Словакии приветствовали разделения Чехословацкой федерации. Михал Ковач будучи в то время председателем Федерального собрания так оценивал сложившуюся ситуацию:

- Разумеется, я понимал, что словацкое общество было разделено минимально на две части с точки зрения политического спектра. Одни заявляли, что Словакия должна обрести суверенитет, другие полагали, что еще рано говорить о самостоятельном развитии Словакии и требовали сохранения общего государства чехов и словаков на федеративном принципе.

Разделение Чехо-словацкой федеративной республики по мнению бывшего председателя Нацинального Совета СР Ивана Гашпаровича не было легким, но это был очень важный шаг, который в дальнейшем определил место словаков в Европе.

- Однозначно говорить о том, что разделение было неизбежным, нельзя, - говорит Иван Гашпарович. В Словакии существовало мнение, что мы должны сделать все возможное для того, чтобы освободиться от административной и экономической зависимости чехов: почти все ключевые посты в ЧСФР, в том числе и в предсавительствах за рубежом, занимали граждане чешской национальности. В то время мы хотели создать единый высший орган федерации, который бы выполнял внешнеполитические задачи, включая оборону общего чешско-словацкого государства. Что касается экономических отношений, то по нашему мнению, каждая из республик должна была их строить самостоятелно. Но чешская сторона это предложение не приняла. На последнем совещании в Братиславе, бывший премьер ЧСФР Вацлав Клаус заявил, Чехословакия должна быть унитарным государством, а если нет, то пусть возникнут две самостоятельные республики. Его слова впоследствии привели к распаду Чехо-словацкой федерации. Но в Европе и во всем мире к этому решению отнеслись с пониманием.

Большая заслуга в разделении Чехословацкой федерации принадлежит лидеру ХЗДС - Движения за демократическую Словакию Владимиру Мечиару. Как он видел эту проблему со своей позиции. «У нас есть уже свое государство, что же дальше? - такой вопрос я получал чаще всего в 93 году. Я всегда был убежден в том, что разделение Чехословакии произойдет мирно. Я категорически опровергал утверждения некоторых западных политиков, что отделяясь от чехов, я хочу освободить словаков из-под их гегемонии и вернуть в Словакии тоталитарной режим. Но это было не так. Я всегда считал, что Словакия достойна самостоятельного развития и процветания, и что она является неоьъемлемой частью Европы, а потому в 1992 году вышла из Федерации и объявила о своей независимости. Что касается проведения референдума по вопросу о разделении Чехословакии, то я никогда не был против. Люди имеют право, данное им Конституцией, высказаться по этому поводу. Но всё было решено на основе политических договоренностей».

И в Словакии, и в Чехии существует мнение о том, что вопрос о разделении государства должны были решать не политики, а граждане во всенародном референдуме и что распад ЧСФР не принес пользы ни одной, ни другой стороне. Действительно ли это так? Вот что по этому поводу говорит действующий президент СР Рудольф Шустер:

Президент Шустер в своем выступлении по случаю 10 летия образования независимой СР сказал, что взаимодействие с нашим чешским соседом имеет особое для нас значение, потому что с Прагой нас связывает большая историческая эпоха.

- Надо признать, что Прага была местом, где был отменен Варшавский договор. С этой инициативой выступил Вацлав Гавел. Нельзя забывать, что в свое время он был и нашим президентом в рамках ЧСФР. Символичным является и то, что 10 лет спустя, после разделения Чехословакии, ни где-нибудь, а именно в Праге на саммите НАТО, СР была приглашена в Северо-атлантический альянс.

Оглядываясь назад, нужно признать, что в чешско-словацких отношениях были разные периоды. Не обошлось без упреков и взаимных претензий в процессе разделения имущества и полномочий. Пережили наши страны и малый «ледниковый» период, когда на официальных встречах тон был весьма сухим и холодным, а сотрудничество на всех уровнях оставляло желать лучшего. Но будем надеется, что это безвозвратно ушло в прошлое. Уже не за горами то время, когда Чехия и Словакия будут в составе большой европейской семьи, безопасность которой будет гарантирована со стороны НАТО.

Начало перестройки в СССР оказало непосредственное влияние на Чехословакию. Возможности, открытые либерализацией в СССР, были использованы сторонниками реформ в Чехословакии. Прологом «бархатной революции» стала разрешённая властями студенческая демонстрация 17 ноября 1989 года, закончившаяся разгоном и массовыми арестами участников. Реакция на них последовала почти мгновенно — по стране прокатилась волна демонстраций протеста, в организации которых важную роль сыграл созданный в Чехии 19 ноября «Гражданский форум», одним из лидеров которого был Вацлав Гавел.

На территории Словакии также была создана аналогичная общественная организации — «Общественность против насилия». Кульминацией деятельности оппозиции стал многотысячный митинг протеста в Праге. Результатом этих событий стала мирная капитуляция коммунистического правительства и формирование нового коалиционного правительства. Данные события вошли в историю как «бархатная революция». Президент Гусак подал в отставку. 29 декабря 1989 года Федеральное собрание избрало своим председателем А. Дубчека, а президентом Чехословакии — В. Гавела.

20 апреля 1990 года государство было переименовано в Чешскую и Словацкую Федеративную Республику (ЧСФР). С территории страны были выведены части Советской Армии. В июне 1990 года в ЧСФР были проведены первые с 1946 года свободные выборы в парламент, на которых кандидаты от «Гражданского форума» и «Общественности против насилия» одержали победу, получив 170 из 300 депутатских мандатов. Гавел и Дубчек были переизбраны на свои посты. В Чехословакии началась глубокая трансформация политической системы.

Переговоры между представителями Чехии и Словакии по поводу разграничения властных полномочий в рамках федерации начались в конце лета и продолжались до осени 1990 года. Их результатом стало подписание конституционного акта о передаче основных полномочий республикам.

В марте 1991 года начался раскол двух крупнейших общественных движений Чехии и Словакии, которые выступали движущей силой «бархатной революции». На основе «Общественности против насилия» образовалось Движение за демократическую Словакию (ДЗДС), которое выступало за продолжение процесса разделения двух республик. Раскололся и «Гражданский форум» в Чехии. Его преемником стала Гражданская демократическая партия (ГДП), выступившая за скорейшее проведение экономических реформ. В июне 1991 года переговоры между представителями Чехии и Словакии возобновились, однако ещё до их завершения чешские и словацкие политики стали склоняться к варианту «развода» двух республик.

В июне 1992 года состоялись всеобщие выборы. ДЗДС во главе с Владимиром Мечиаром получило большинство голосов в Словакии, а ГДП — в Чехии.

Премьер-министр Чехии Вацлав Клаус, представитель победившей в Чехии «Гражданской демократической партии», и премьер-министр Словакии Владимир Мечиар открыли переговоры по поводу будущего Чехословакии. Клаус и Мечиар придерживались различных политических и экономических стратегий реформирования. К концу августа 1992 года правительства Чехии и Словакии приняли решение о прекращении существования ЧСФР. 1 сентября 1992 года Национальный совет Словакии утвердил конституцию независимого государства. 25 ноября федеральный парламент с перевесом в три голоса принял конституционный закон о прекращении существования государства Чехословакия, в котором определялось время мирного «развода» двух государств — 31 декабря 1992 года.

Чехословакия была образована на территории Австро-Венгрии. Славянские народы годами страдали от притеснений со стороны австро-венгерской короны, что было причиной частых волнений и выступлений. После начала в 1914 году Первой Мировой войны участники славянских национально-освободительных движений особенно активизировались и стали налаживать связи со странами Антанты. Одним из таких борцов был и чех Томаш Масарик, создавший проект объединённого независимого государства чехов и словаков. Проект был поддержан не только этими народами, но и странами Антанты. Масарику и его соратникам также удалось создать вооружённые формирования — Чехословацкие легионы, которые получали снаряжение от стран Антанты и сражались против Австро-Венгрии.

После окончания войны в сентябре 1918 года чехи и словаки образовали своё независимое государство, президентом которого был назначен Масарик.

Процесс распада государства

В 1943 году чехословацкий президент Эдвард Бенеш, бежавший из страны после прихода нацистов, подписал договор о сотрудничестве и дружбе с СССР. После окончания Второй Мировой войны этот договор привёл к тому, что Чехословакия стала ориентироваться в своей политике, главным образом, на Советский Союз. К тому же руководство Чехословакии было благодарно СССР за помощь в восстановлении территориальной целостности страны после Мюнхенского сговора. Всё это привело к тому, что в Чехословакии утвердился социалистический режим.

Однако к концу 1980-х социализм в Чехословакии изжил себя, общество нуждалось в ликвидации этой системы. Одновременно с демонтажом социалистических институтов слабела и центральная власть. Всё чаще возникали трения между чешской и словацкой политическими элитами, каждая из которых решила взять курс на самоопределение.

В ночь с 31 декабря 1992 на 1 января 1993 в силу вступил закон о разделении страны и единая Чехословакия прекратила своё существование.

Распад Чехословакии стал своего рода феноменом, поскольку прошёл мирно, без кровопролитий и столкновений между сторонниками и противниками закона о разделении. События конца 1992 — начала 1993 года даже назвали «бархатным разводом», подчёркивая этим названием мирный характер разделения страны.

БЕЗ ЖЕЛЕЗНОГО ЗАНАВЕСА

«Без железного занавеса» – большой проект собственного корреспондента «СБ» в ЕС Инессы Плескачевской. Первой страной этого проекта стала бывшая ГДР, материалы о которой можно прочитать здесь:

Сегодня мы начинаем публикацию нового материала проекта, посвященного бывшей Чехословакии.

ЧЕХОСЛОВАКИЯ: СТРАНА, КОТОРОЙ БОЛЬШЕ НЕТ. Часть 1.

В революционные 1990-е не только Советский Союз исчез с карты. Мира, в котором многие из нас родились и успели повзрослеть, давно нет. Родилось поколение, которое не всегда знает, что с Таджикистаном и Узбекистаном мы были одной страной (и даже были счастливы вместе), а с Польшей и Чехословакией – в одном «лагере». Социалистическом. Чехословакии тоже больше нет. Многие в Чехии и Словакии об этом жалеют.

Готовя этот материал, я сделала шестнадцать больших интервью, и многие из тех, с кем я беседовала, были уверены: за распадом федеративного государства стояли амбиции двух политиков – тогдашних премьер-министров Чехии и Словакии Вацлава Клауса и Владимира Мечьяра, а главной жертвой «бархатного развода» (названного так по причине своей бескровности) стал президент Чехословакии Вацлав Гавел, активно выступавший против разделения. 1 января 1993 года Чехословакия исчезла, на карте появились две страны: Чешская Республика (население 10.5 млн. человек, ВВП на душу населения почти 20 тыс. долларов США) и Словацкая Республика (население 5.4 млн. человек, ВВП на душу населения чуть больше 18 тыс. долларов США). «А ведь если бы мы были единой страной, с нами больше бы считались в мире!», – мечтательно говорят сегодня и чехи, и словаки (но больше все-таки словаки).

Во время встреч и интервью в Чехии и Словакии мы говорили об этом и о многом другом: о лихих девяностых (да, у них они тоже были лихие – с купонной приватизацией, в одночасье появившимися миллионерами и олигархами, гибнущей промышленностью) и о том, конкурируют ли сегодня в мире Чехия и Словакия.

Интересное наблюдение: организовать интервью в Словакии оказалось намного проще. Люди (политики и бизнесмены в том числе) шли на контакт охотнее, выглядели откровеннее и практически все признавались в любви к Беларуси.

История все время меняется

Журналисту встретиться сегодня с первым премьер-министром независимой Словакии Владимиром Мечьяром (одним из тех двух, которые, по мнению многих, «развалили» Чехословакию) дело почти безнадежное: словацким и чешским СМИ интервью он не дает. С этим я уже сталкивалась, когда делала интервью с последним Генеральным секретарем ЦК СЕПГ Эгоном Кренцем: он не дает интервью немецким журналистам, но мы с ним все же смогли поговорить. Вдохновленная этим, я решила проверить на практике «теорию пяти рукопожатий». Сработало!

Владимир Мечьяр трижды был премьер-министром Словакии, дважды исполнял обязанности президента. То, какой стала Словакия сегодня, во многом его заслуга. На парламентских выборах 2010 года возглавляемая им «Народная партия – Движение за демократическую Словакию» впервые не вошла в парламент. Владимир Мечьяр спел (в прямом смысле) коллегам прощальную песнь и уехал, как он сам сказал, «медитировать в леса».

Сегодня он живет в небольшом курортном городке Тренчьянске Теплице. Разыскать дом бывшего премьер-министра удалось не сразу: мы заблудились среди разбросанных по живописным холмам улочек. Останавливались и спрашивали у прохожих: «Как проехать к Владимиру Мечьяру?». Каждый знал и охотно объяснял. Нам показалось, что соседством с ним горожане гордятся, а самого его любят, несмотря на то, что официальное к нему отношение куда более сложное. Впрочем, к фигуре такого масштаба отношение простым не бывает.

Когда началась Бархатная революция в ноябре 1989 года, думали ли Вы о том, что через несколько лет Словакия станет независимой? Какие тогда были ожидания и мечты?

Эта революция, которую потом назвали бархатной, имела несколько этапов. Сначала это был демократический социализм, демократия в социализме. Потом пошло по-другому. Некоторые шаги федерации были направлены против словаков. Например, у нас была очень развитая промышленность – производство оружия. Вацлав Гавел, ни с кем не посоветовавшись, поехал в США и сказал: «Остановим». Но остановили только в Словакии. Здесь с утра до вечера стояли 100 тысяч безработных, никто не знал, что им сказать. Безработица выросла почти до 20%. Чехи думали, что они работают на нас, мы думали, что отдаем им. Многие из тех реформ были не в пользу Словакии. А в Чехии настроения были такие: если словаки недовольны, хотят больше денег для социальной сферы, мы лучше будем без них. А мы говорили: слава Богу, мы будем одни. В Чехословакии, конечно, некоторая децентрализация была. Были у нас какие-то региональные органы, но без влияния и власти. Здравоохранение, школы, культура, мелкая торговля. Но все центральные органы были в Праге, мы никогда не определяли государственную политику.

Скажите, что это было за ощущение – мы будем сами, у нас все получится, мы строим новую Словакию. Был такой подъем?

Там, где 900 лет не было государства, было историческое чувство: хотим быть самостоятельными. Это было у всех. Вопрос о строительстве государства – и сложный, и нет. Опыта нет, но вдохновение огромное. Мы все создали за 10 месяцев. Не было здания, не было служащих, не было своей валюты, не было опыта, надо было подбирать людей, которые хотели и умели. Сколько раз так было: пригласил человека и говоришь: будешь министром – ищи здание, людей, через два месяца должны быть результаты. И это все делалось очень, очень быстро, у населения росло убеждение, что мы можем жить одни, что не надо бояться такого шага. До того было очень много разговоров, что будет война, экономически не выдержим, у руководства нет опыта – пугали людей.

- Кто?

Мы имели, например, большую оппозицию в лице Госсекретаря США, которая была родом из Чехословакии…

- Мадлен Олбрайт.

И она нас так критиковала! (На лице Владимира Мечьяра появляется усмешка – прим. И.П.). Совет Европы решил, что три года – и Словакии не будет. Но уже, слава Богу, больше двадцати лет прошло, а мы существуем. Надо с народом сотрудничать, и будет результат. Помощь из-за границы принять, но прежде всего самим делать. А потом пошло все очень быстро. Переход с федеральной валюты на национальную – две недели. Выход на международный валютный рынок – полгода. Но еще полгода никто с нами даже разговаривать не хотел. Это был самый трудный момент: изоляция через финансовую сферу. Но мы выдержали. Политически нас принял весь мир, мы радовались. Но в мире уже не было двух центров, остался один, который говорил: «Я победил!». А тому, кто победил, принадлежит все. С этим нужно было научиться жить, и это было нелегко. Мы получили кредиты от МВФ, но оказалось, что не только деньги нужно вернуть с процентами, но есть и политические условия: нами хотят руководить. Был и очень важный вопрос собственности: почти все отрасли перешли в частные руки, в первую очередь зарубежные. Был вопрос интеграции, кризис, инфляция, неплатежеспособность – все было.

Владимир Мечьяр умолкает, отпивает кофе и аккуратно ставит чашку на блюдце. Я молчу, тихо, слышно, как позвякивает фарфор. Видно, что об всем этом он уже много раз думал, но не слишком часто говорил.

Когда это все начиналось, было несколько основных принципов. Первый – политический: создать государство, завязать контакты за рубежом. Второй – экономический: был большой кризис. Социалистической системы больше не было, надо было строить что-то новое. Хозяйственное сотрудничество шло очень тяжело: все распалось, платить нечем, товаров не стало, надо было все перестраивать. Правда, эту перестройку каждый видел по-своему: мы – как получить прибыль, другие – как получить собственность. Еще – перестройка социальной системы. Она должна была перейти от системы солидарности к принципу личной ответственности. Очень серьезным был вопрос и о том, как развиваться в духовной жизни. Как общество, в котором прежде всего христиане, удержать на моральных принципах. Мы встретились с неолиберализмом. В нем есть кое-что положительное, но не все: он очень ослабляет чувство социальной солидарности. В нем главное не человек, главное – потребитель. А это означает: твоя ценность в том, сколько ты покупаешь. В таких отношениях бывает очень много нравственного мрака.

- Человека за этим не видно.

Не видно. Человека начинают ценить по тому, как он выглядит, и это очень плохо. Национальное развитие, экономика перестроилась на то, что надо прислушиваться к тому, что говорят в Вашингтоне. И никогда не быть против. Говорят в Брюсселе – не быть против. У нас был случай, когда мы с чем-то не согласились, отправили для разъяснений члена правительства, а нам сказали: «Безразлично, что вы думаете, будет так, как мы говорим». (Горько усмехается). Вопрос ведь не в том, что мы хотим быть солидарными, а в том, что обязаны. Были шаги, которые нас опозорили. Через территорию Словакии американцы бомбили Сербию – это позволило правительство, которое пришло после меня. Мы были в позорных войнах в Ираке, Афганистане, это были войны «солидарности». То же самое сейчас происходит на Украине. Это вопрос не правды, а политики, власти и влияния.

- Скажите, такие небольшие страны как Словакия могут влиять на принятие решений в Европейском союзе?

В той мере, в какой сила государства. А у нас такой экономической силы больше нет. Существует внутренняя разница между государствами, например: мы полностью открыли свой рынок труда, но нам пришлось несколько лет ждать, чтобы его открыли для нас. По сельскому хозяйству нам сказали: будете ждать десять лет, пока получите дотации, как в других странах. А это означает, что десять лет наше сельское хозяйство неконкурентоспособно. Партнеры из Евросоюза, где большое производство (и большие дотации), набросились на наш рынок низкими ценами и держали их три года. А когда наши производители не выдержали и ушли, они подняли цены. Очень большой ущерб был для сельского хозяйства из-за этой политики.

- Какие главные проблемы в Словакии сегодня?

В экономике главная проблема – безработица. Очень много людей работает за границей. И дело не в том, что они могут выехать, они должны, потому что дома нет работы. Официальные данные говорят о 12-15%, но фактически каждый четвертый без работы. Бывает так, что родители оставляют детей старикам и – один в одном государстве, другой в другом, встречаются раз-два в год на каникулах. Вторая проблема, что все банки, все решающие отрасли – энергетика и другие – перешли в руки зарубежных собственников. У нас нет контроля. Капитал, который здесь возникает, вывозится за границу, и часть его мы потом получаем как помощь ЕС. Но если бы он оставался здесь, нашей экономике было бы лучше. В свое время мы принимали те инвестиционные предложения, которые были завязаны на дешевую рабочую силу. Но потом цена рабочей силы стала расти, инвесторы идут дальше – ищут, где дешевле. Инвесторов интересует прибыль, а социальные вопросы пусть решает государство. Но оно слабеет, потеряло некоторые инструменты руководства, когда приняло валютный союз с Европой. Дальнейшее развитие Словакии зависит не только от нас. Однополярный мир, созданный США, идет к своему кризису, есть стремление создать многополярный мир, идет огромная борьба в политике, экономике. Станет ли она «горячей» – не знаю.

- Но такую возможность исключать нельзя?

Зависит от подхода Соединенных Штатов. Они власть отдавать не хотят. Второе – какая будет Европа: выдержит ли Евросоюз, что есть сверхбогатый север и бедный юг, и отставание юга будет продолжаться. Все рецепты сводятся к одному – затягиваю поясов. Но это не развитие: деньги идут, но безработица растет. А ведь Европа заканчивается не на границе Словакии, а на Урале. Очень много таких, которые хорошо жили во время холодной войны, им и сегодня нужен враг.

Так получилось, что многие политики, которые пришли во власть на волне революционных движений в начале 1990-х, быстро ушли. Это исторический процесс, что уходят политики, которые привели страну к независимости?

Исторический опыт говорит, что многие платят за это не только политически, но и физически. Я ушел из политики в 1998 году.

- Это было тяжелое решение?

Тяжелое, когда чувствуешь ответственность за то, что делаешь, это как ответственность за ребенка. И внутри это очень тяжело. Но потом, когда видишь, что теряешь влияние, лучше бросить, принять негативную роль и уйти.

- Сейчас, оглядываясь назад, Вы думаете, что что-то нужно было делать по-другому, поступить иначе?

Надо сказать честно: ничего бы не делал по-другому. Почему. Была определенная информация, которую я получал. Я всегда хотел поступать правильно, честно. Было много кризисных ситуаций. Если есть время анализировать – это одно, ну, а если надо решить вопрос в течение нескольких минут и нет времени на анализ? Звать кого-то, обращаться с вопросами? Не очень-то другим и хотелось. Разбивалась компартия, разбивалась Чехословакия, создавались новые отношения. Кто где? Чей? Так что говорить сегодня, что я вел бы себя по-другому – нет, в тех же условиях я принимал бы те же правильные решения и делал бы те же ошибки. Можно думать: я был бы другой. Нет, я свой. Был и есть. Можно говорить: это было плохо, а это было невыгодно. Но чтобы дать правильный ответ, надо быть намного дальше от всего. Многие шаги проявятся через 20, 30, 50 лет, и тогда будет понятно – правильно это было или нет. Сейчас ответить тяжело. Я думаю, что работал добросовестно и на пользу словакам. Исторически это было время огромного значения. Мы можем нравится или нет. Посмотрим, как нас оценит следующее поколение.

И, хитро улыбаясь, добавляет: «Ясно ведь только то, что будет в будущем, а история все время меняется».

С коммунистическим приветом

Эмблема Коммунистической партии Чехии и Моравии – две красные черешни на веточке. Мне этот символ кажется немного легковесным, что ли, но Войтех Филип, руководитель Коммунистической партии Чехии и Моравии и вице-спикер Палаты депутатов Парламента Чехии, объясняет: «Черешня – символ Парижской коммуны». Сегодня в Коммунистической партии Чехии и Моравии более 50 тыс. членов. На последних парламентских выборах она получила почти 15% голосов избирателей и получила 33 места (из 200) в Палате депутатов. Так что коммунисты в Чехии – серьезная сила.

Благодаря кропотливой работе и преданным членам. Были и экономические сложности, и политические. Нас несколько раз пробовали запретить. Последний раз в 2009 году. Но я сказал тогда министру внутренних дел: попробуйте. Есть решение Европейского суда в связи с коммунистической партией Турции. Компартия Турции, когда ее запретили, в Европейском суде выиграла, и государство должно было заплатить партии 3.5 млн. евро. Хотите нас запретить? Попробуйте, но это будет вам дорого стоить. Так что мы существуем, каждый год принимаем 800-1000 новых членов.

- Что изменилось за последние 25 лет в независимой Чехии? Что удалось, а что не очень?

Что изменилось? Многое. Все. Но 54% чехов и более 70% словаков считают, что сейчас хуже, чем было до 1989 года. Это официальная статистика. Почему они так думают? Говорят, многое не выполнено. Особенно в социальной сфере. Здравоохранение это уже не здравоохранение, не забота, а сервис за деньги. Политические партии работают для себя, а не для народа. Во время социализма была ведущая роль компартии, сейчас Конституция стоит на том, что есть свободное соревнование политических партий. Но на самом деле его нет. Есть небольшие группы, у которых деньги, телевидение, радио и газеты. Я бы говорил о медиакратии, а не о демократии. И это очень опасно, потому что это манипуляция людьми. К тому же у нас в СМИ много иностранных денег. Знаете, мы ведь сердце Европы, перекресток. Это и важно, и сложно. Все хотят в этом центре быть, покупают то, что в Чехии есть хорошего. Возьмите, к примеру, приватизацию. Это ведь не только фабрики и заводы, иностранцы покупали и нашу воду, а вода – наше золото. Французские, немецкие, английские компании покупали водохранилища, водораспределительные системы, организации, связанные с промышленностью и водой. Главной ошибкой приватизации было то, что продали все фабрики. Не было людей, которые основали бы что-нибудь новое. Продавали то, что было.

- И проели деньги?

Проели. А иностранцы эти фабрики покупали и закрывали. Так в Чехии была ликвидирована сахарная промышленность. Многие вот говорят, что хорошая приватизация была на «Шкоде», она теперь принадлежит «Фольксвагену». Но разве этот завод нужно было продавать? Был чешский, стал германский, прибыль уходит в Германию. А ведь когда-то мы были лучше, чем ГДР. В обрабатывающей, химической промышленности, машиностроении. А сейчас все в Чехии выкупили немцы… Так что много радости из перемен после 1989 года быть не может. И вообще это была никакая не революция, а контрреволюция. Да и разделение Чехословакии было ненужным, нельзя было этого делать.

- Тогда почему разделились?

Кое-кому надо было, чтобы экономика в Чехии и Словакии стала такой, чтобы фабрики и заводы можно было купить подешевле. И пока мы строили границу между Чехией и Словакией, в Европе уже шенгенские договоры были, она объединялась, а мы здесь теряли деньги, строя границу.

- Между братскими народами.

Именно. Потом мы видели, что случилось с Югославией, в других странах, и не хотели, чтобы здесь была кровь, хотели сотрудничать как братские народы. Это было очень сложное время – с 1993 по 2004 год.

- Кто выиграл от того, что Чехословакия разделилась?

Глобальные банки и международные компании, которые купили наши фабрики. Чехословакия как унитарное государство была бы сильнее. Но благодаря близости чехов и словаков мы разошлись мирно, и у нас прекрасные отношения.

- Какие сейчас в Чехии экономические проблемы и сложности?

Главные экономические проблемы в том, что Европа не работает как суверен. Многие европейские политики работают в американском русле.

- Вашингтонский обком?

- (Смеется) Да-да. Я это называю сессией центрального комитета. Европе нужна эмансипация. Не только Евросоюзу, но и всей Европе. Это и Балканские государства, и Россия, Беларусь, Украина. Без сотрудничества мы проигрываем. Сейчас время возникновения мультиполярного мира. Биполярный мир был хорош для американцев: надо было разговаривать только с Советским Союзом. А сейчас надо разговаривать и с Китаем, и с Индией, Бразилией, арабскими государствами. Европа делает то, что хочет Америка. Но это против европейских интересов, против интересов Чехии.

- Вы санкции против России имеете в виду?

Наши американские друзья хотят видеть Европу без нашего главного спонсора, без России, а это страшно. Европа без России экономически невозможна. Мы энергетически ничего не сумеем сделать, потому что здесь энергии нет. Норвегия, между прочим, тоже не в Евросоюзе, а там нефть и газ. И Россия, и каспийские государства, и арабский мир. Из-за американских интересов мы против России, а у кого будем покупать? В смысле энергетической безопасности ситуация в Чехии лучше, чем в других государствах ЕС. У нас до 50% ядерной энергетики, уголь. Американцы хотят, чтобы у Европы были проблемы, и тогда они смогут экономически выиграть.

Во времена социализма многим странам не нравилось то, что они не чувствовали себя полностью самостоятельными. Сейчас, когда Чехия является членом ЕС, она ведь тоже не полностью самостоятельна в своих решениях, часть полномочий передана органам ЕС. Какие есть сходства и различия?

Знаете, бывший СЭВ был межправительственной организацией, а ЕС – надправительственная организация, там унижается суверенитет государства и в основных вещах суверенитет передан в Брюссель. ЕС стоит над нацией, над народом. В Евросоюзе огромный демократический дефицит. Там единственная демократическая институция – Европарламент. Все остальные – бюрократические.

- И их очень много.

И их не избирали. Кто, например, избрал Туска? Мы не избирали. Это сложная вещь, уменьшение суверенитета в процессе глобализации, конечно, объективный процесс. Но нам нужна эмансипация Европы, чтобы на первом плане стояли интересы европейские, а потом уже все остальные. В наших интересах – сотрудничество с Россией, государствами на востоке, с Китаем, Африкой, Южной Америкой. Мы видим, что все технологические процессы, IT технологии американцы держат в своих руках. А вот если бы было сотрудничество европейских технологий и российских природных ресурсов, мы были бы непобедимы.

Молодой ветеран большой политики

Если руководителя Коммунистической партии Чехии и Моравии Войтеха Филипа можно смело отнести к «старой гвардии», то 34-летний председатель Конституционного комитета Парламента Словакии Роберт Мадей – представитель нового поколения политиков. Что не мешает ему быть – вы удивитесь – ветераном. Будучи студентом третьего курса юридического факультета университета в Братиславе он принял участие в конкурсе, организованном партией «СМЕР-Социальная демократия». «Они хотели, чтобы молодые люди больше занимались политикой, – рассказывает Роберт Мадей. – Предложили: примите участие в нашем конкурсе, а кто его выиграет, сможет стать депутатом парламента. Я выиграл в 2002 году». Ему тогда был 21 год, и он стал самым молодым депутатом парламента. Но Роберт Мадей гордится не только этим, но еще и тем, что став депутатом, активно отстаивал сохранение в Словакии бесплатного высшего образования. Так что в том, что сегодня словаки учатся в своих университетах бесплатно, есть и его заслуга. В политике и парламенте он уже 13 лет (четыре раза принимал участие в выборах), говорит – много, зато для юриста – огромный опыт.

Поначалу было нелегко, – говорит Роберт Мадей, вспоминая первые годы независимости Словакии. – Людям пришлось поменять свои взгляды. Теперь особое значение имеют активность и ответственность каждого отдельного человека. Либеральная экономика означает свободу предпринимательской деятельности, и это отличная основа для малого и среднего бизнеса. В большинстве стран именно это является движущим мотором экономики, поддерживает внутренний спрос и производство. Для моей партии наиболее важной является социально-защитная функция государства. Мы занимаемся решением одной из самых злободневных проблем – безработицей. На нее влияет мировая экономическая ситуация, ведь Словакия – открытая экономика. С 2009 года у нас в стране введено евро, это дало валютную стабильность, которая оберегает нашу небольшую чувствительную экономику, но мировой экономический кризис и на нас негативно влияет.

- В Европе иногда говорят о «словацком экономическом чуде». Что это такое?

Словаки – очень трудолюбивый и смиренный народ. Мы провели реформы в финансовом секторе, предпринимательстве, устранили много административных барьеров. Мы сейчас часть общеевропейского рынка и нам приходится конкурировать с развитыми западными экономиками. Поначалу это было непросто, но, на мой взгляд, мы заняли достаточно хорошее положение. За последние годы в Словакию пришло много иностранных инвестиций, у нас производится самое большое количество легковых автомобилей на душу населения в мире. Сегодня Словакия – одна из стран Евросоюза с наиболее высоким ежегодным экономическим ростом. И этим мы обязаны нашим трудолюбивым людям.

Разделение Чехословакии было объективной исторической необходимостью или все дело в чьих-то субъективных желаниях? Кто от этого разделения выиграл, а кто проиграл?

Во время разделения Чехословакии я был еще школьником, мне трудно высказать личное мнение по этому поводу. Однако я могу сказать, что словаки очень гордятся своим независимым государством, мы к нему привыкли, и нет никаких дискуссий о том, что должно было быть иначе. Я ценю то, что разделение произошло мирным и спокойным путем. Благодаря вступлению в Евросоюз в 2004 году словаки и чехи вновь оказались вместе, сегодня мы даже не замечаем, когда пересекаем границу. Люди очень близки друг другу. Нельзя сказать, кто победил, а кто проиграл, сегодня мы просто гордимся своей государственностью.

Продолжение материала «Без железного занавеса. Чехословакия: страна, которой больше нет» читайте 22 августа. В нем я расскажу историю выживания предприятий Чехословакии в лихие 1990-е, а из интервью в Словацком агентстве по инвестициям и развитию торговли (SARIO) узнаете, как Словакии удалось стать первой автомобильной державой мира.