КАК ВОЗНИКЛА ДРЕВНЯЯ РУСЬ?

С.Демин

К вопросу об истории возникновения древнерусского государства

При изучении истории любых государств древности, средневековья и, конечно, современных всегда логичным бывает самый первый вопрос по истории конкретного государства, а именно: когда, собственно, начало существовать в том или ином виде данное государство? Вопрос этот не праздный, ведь, к примеру, любая летопись об истории какого-либо государства начинается с какой-то даты, повествует в каких-то временных рамках и какой-то датой заканчивается. Летопись без начала будет считаться неполной и не будет выполнять своей функции как "погодовая запись", что означает буквальный перевод этого слова.

Вопросом "откуда есть пошла Русская земля ", разумеется, интересовались все видные российские историки. В настоящий момент практически общепринятой считается дата 862 г. н.э., когда предводитель варягов Рюрик Ютландский, обосновавшись сначала в Старой Ладоге и построив там крепость, принял власть в Новгороде "по ряду", т.е. по договору с местными славянскими боярами. А затем, после смерти Рюрика, его воевода Олег расширил владения, пройдя с дружиной на юг через земли финно-угрского населения (племена чуди, веси, мери, мордвы),

5. Краткий конспект истории Древней Руси

Работа наша, как это, очевидно, ясно для читателя, не представляет собой итогов многолетней работы, где все приведено в порядок и систематизировано. Нам приходится печатать, так сказать, на ходу, не дожидаясь подчас необходимой шлифовки, ибо лучше дать хоть нечто, чем ничего не дать. Обстоятельства не позволяют опубликовать труд в такой форме, как это хотелось бы («против рожна не попреши»).

Публикуемые нами очерки-главы не следуют порядку, а степени готовности к публикации.

Опубликовано, однако, уже порядочно, поэтому мы считаем необходимым подвести некоторые итоги уже в систематизированном виде, - отсюда предлагаемый конспект. Разумеется, в этом конспекте подчеркивается главным образом все новое, что исправляет, дополняет и разъясняет наши обычные представления.

1. Начало истории Древней Руси уходит в глубокую древность. Уже с первых веков нашей эры мы находим на землях, занятых восточными славянами, последовательный и связный ряд материальных культур, переходящих почти без перерывов в культуру Руси, уже записанную историей.

Если и имеются некоторые лакуны в археологических данных, то они быстро исчезают, и общая тенденция в накапливании материала именно в этом направлении совершенно ясна.

Можно спорить о последовательности, времени, взаимоотношениях этих культур, но что в первые века нашей эры, по крайней мере, на Среднем Днепре и верховьях Днестра и Буга сидели славяне, спорить не приходится.

2. Начало писаной истории Руси до?лжно относить к концу VIII в. С этого момента история дает связный ряд событий без больших пропусков, называя имена, места, рассказывая о событиях и (косвенно) давая даты. Самое раннее точное известие о «русинах» относится к 477 г. (нападение их на город Юваву, ныне Зальцбург).

3. Указать хотя бы приблизительно дату начала Руси не представляется возможным потому, что было две «Руси»: южная, Киевская, в области Днепра и Днестра, и северная, Новгородская, в области Ладоги и Ильменя. Их первоначальные истории были различными, изолированными, и следы их писаных историй имеются в различной степени сохранности. Правильнее поэтому будет рассматривать обе истории отдельно до момента, когда они слились при Олеге в один общий поток.

4. Писаную историю и Новгородской, и Киевской доолеговой Руси можно проследить вглубь до конца VIII в., однако и в предшествующие века имеются, так сказать, изолированные островки их истории, связать которые с непрерывной историей пока еще не представляется возможным. Однако не утеряна надежда, что найдутся промежуточные звенья и начало этих историй будет сдвинуто еще далее вглубь.

В сущности, этого еще никто не делал, ибо только с опубликованием этой работы могут быть начаты вполне обоснованные и осмысленные поиски. Не искали уже потому, что были убеждены в том, что нечего искать.

5. Совершенно новую страницу доаскольдовой Руси открывает недавно найденная «Влесова книга» («дощечки Изенбека»), летопись, написанная на дощечках, почти наверное, языческими жрецами. Текст, однако, до сих пор еще полностью не опубликован, не прочтен и сам источник, не исследован в отношении его достоверности. «Влесова книга» говорит о событиях, по крайней мере, лет за 300–400 до Аскольда, есть даже даты, но как их перевести на наше времясчисление - не выяснено. Ввиду всего этого мы этот период пока не разбираем.

6. Уже первые проблески писаной истории застают обе Руси в виде вполне сформировавшихся государств, с их собственными династиями (в новгородском отмечено восемь поколений до Буривоя), они заключали наступательные и оборонительные союзы, различные договоры, воевали, мирились и т. д.

Перед нами в обоих случаях далеко ушедшие в сформировании классового общества государства, с довольно высоким состоянием материальной культуры, с собственными, достаточно развитыми ремеслами, с международной торговлей и т. д. Восьмой век, по-видимому, мало отличается в этом отношении от девятого, когда мы застаем обе Руси в уже достаточно феодализированном виде.

Представления Шлёцера и других, что восточные славяне VIII и IX вв. были дикарями, в своем образе жизни подобными зверям и птицам, с точки зрения современной науки могут быть названы просто дикими, исключительно невежественными.

7. История захватывает Новгородскую Русь в конце VIII в. отстаивающей в лице князя Буривоя свою самостоятельность от варягов, по-видимому, скандинавов. После длительной борьбы варяги все же захватили Новгород, и Буривой бежал в отдаленную часть своих владений вне досягаемости варягов. Вот этот-то момент платежа дани варягам новгородцами и отмечен, надо полагать, первым русским летописцем.

Новгородцы, однако, недолго терпели гнет скандинавов, выпросив у Буривоя его сына Гостомысла, они подняли восстание и прогнали варягов (это летописью и отмечено). Началось долгое и славное княжение Гостомысла.

8. Нестор совершенно умолчал об этом княжении (упомянув только самый факт, глухо), и можно понять почему: он писал историю южной, Киевской Руси и история северной его не интересовала, к тому же это уводило его вглубь от его непосредственных задач. Что это было так, видно из того непреложного факта, что первым князем на Руси он считал Олега, Рюрика он русским князем не считает, ибо Новгород тогда русским государством не считался, а считался «словенским». Возможно, что Нестор и вовсе не упомянул бы Рюрика, если бы не сын его Игорь, о котором нельзя было не сказать, кто был его отцом. К концу жизни Гостомысл потерял всех четверых сыновей, и перед ним встал тяжелый вопрос о престолонаследии. Выбор его пал на Рюрика, внука от средней дочери его Умилы, бывшей замужем за одним из заморских князей. Желание его (в завуалированной форме - в виде сна-предвещения) стало известно всем и было встречено благожелательно.

По смерти Гостомысла начались, однако, неурядицы, кончившиеся соглашением северных племен о выборе общего князя. Колебались между следующими предложениями: 1) избрать князя из своей среды; 2) пригласить от дунайских славян; 3) из Киева, от полян; 4) пригласить из хазар; 5) избрать князя из заморских варягов. Одержало верх последнее предложение: выполнялось желание Гостомысла, и восстанавливалась старая славянская династия, но по женской линии.

10. При современном состоянии наших знаний теперь уже нельзя сомневаться в следующем: 1) призвание варягов - безусловно исторический факт, подтверждаемый тремя независимыми источниками - русскими типа Нестора, Иоакимовской летописью, мекленбургским преданием (см. ниже); 2) «варягами» летописец называл не только скандинавов, но и вообще жителей западной части Балтийского побережья, в число их входили и западные славяне (что посылали за князем не к шведам, не к норвежцам и не к готландцам, явствует из летописи совершенно ясно): в данном случае речь могла идти только о западных славянах; 3) имена Рюрик, Синеус, как мы показали, славянские имена, а что мать Рюрика была славянка, дочь Гостомысла, ясно показано Иоакимовской летописью; 4) в 1840 г. француз Marmier записал при исследовании Мекленбурга местное предание, что у князя славянского племени ободричей Годлава три сына, Рюрик, Синеус и Трувор, отправились на Русь, прогнали других варягов и стали там княжить. Это свидетельство француза, не имеющего никакого отношения к спору о призвании варягов, показывает, что и по отцу Рюрик был славянин. Оказывается, «призвание варягов» отмечено с двух сторон: в русской летописи, т. е. в стране, куда пришел Рюрик, и народным преданием в Мекленбурге, т. е. в стране, откуда пришел Рюрик. Норманнская теория не имеет под собой решительно никаких оснований, - напомним, что ни один источник, письменный или сохраненный народной памятью среди народов германского корня на Западе, о призвании варягов ничего не знает, и это понятно: призвание касалось славянских, а не германских племен. Отстаивать норманнскую теорию может теперь только полный обскурант.

11. За 17 лет своего княжения (сначала в Ладоге четыре года, потом в Новгороде) Рюрику удалось консолидировать племена Северной Руси, но в Новгороде пришлось применить и силу: Вадим Храбрый, вожак, и другие были убиты, другие же новгородцы бежали в Киев, подальше от режима Рюрика, показавшегося им рабством (совершенно естественно, что Рюрик принес с собой и методы управления, усвоенные им при менее демократическом государственном строе).

Рюрику удалось также помочь Киевской Руси в освобождении от ига хазар, - он послал им на помощь Аскольда, но слияния Новгородского и Киевского государств не произошло.

12. Смерть захватила Рюрика в момент, когда его сын Игорь был еще мальчиком, носимым на руках. Регентом Северной Руси стал Олег, норвежец, дядя Игоря по матери, которая была норвежской княжной. Так как Олег был воеводой у Рюрика и вместе с тем осуществлял фактически княжение в государстве, разные летописи называют его то воеводой, то князем.

Получив известие, что киевляне недовольны Аскольдом (из-за его христианских симпатий, надо полагать), Олег отправился в поход на юг, захватив с собой малолетнего Игоря как материальное доказательство своих прав на княжение. Аскольд был предан киевлянами, убит, а Олег без боя занял Киев.

Затем Олегом был совершен шаг огромного значения, - он перенес столицу объединенного восточнославянского государства в Киев. С этого момента Северная Русь начала постепенно принимать на себя имя «Русь» («от варяг бо прозвашася Русь»), этот момент и по сути, и формально и есть начало той Руси, которую мы знаем по нашей летописи. Основателем этого объединенного государства оказался совершенно случайно норвежец Олег из-за малолетства Игоря. Вот единственное зерно истины во всей норманнской теории, но не надо забывать, что пребывание на троне инокровного князя не означает, что страна, откуда происходит этот князь, определяет ход развития, культуру, организацию и т. д. данного государства, - русская культура, русское государство создалось своими, восточнославянскими или, по более простой терминологии, русскими руками.

13. Самое слово «Русь», «русин» пришло с юга и затем распространилось до Белого моря. Есть все основания думать, что оно появилось на Среднем Днепре уже в исторические времена откуда-то с юга. Во всяком случае, в 477 г. известный Одоакр, властитель Рима, был в то же время и «rex ruthenorum». Память об этом сохранялась в народе еще во времена Богдана Хмельницкого, ибо он, обращаясь к народу с призывом подняться против Польши, считает Одоакра прямым предком казаков.

Принимая во внимание существование среди среднеевропейских и южных славян предания о Чехе, Лехе и Русе, мы можем предположить с известной вероятностью, что Русь, как имя государства, заимствовано от имени предводителя наподобие Итала (Италия), Эллада (Древняя Греция, отсюда «эллины»), Пелопса (Пелопоннес) и т. д., чему мы имеем сотни примеров в истории вплоть хотя бы до Америго Веспуччи, давшего имя Америке. Самое же имя Рус, вероятно, является просто кличкой - он был рус, т. е. обладал русыми волосами.

14. Объединив силы Новгородской и Киевской Руси, Олег быстро подчинил себе почти все остальные племена восточных славян и близких угро-финских и, собрав огромное войско, совершил в 907 г. удачный поход на Византию. Договором 907 г. были восстановлены мирные отношения и определены условия дальнейшего существования. Однако в 911 г. был заключен весьма обстоятельный договор, на этот раз уже исключительно касавшийся мирных отношений и регулирующий их по всем сторонам их взаимоотношений.

Все это время Игорь оставался в Киеве. В 911 г. Олег устроил брак Игоря с псковичкой Ольгой из рода Гостомысла, его родственницей. Славянское имя ее было Прекраса.

Олег умер, по-видимому, во время поездки своей на старости лет на родину.

15. История Киевской доолеговой Руси протекала совершенно иначе и изолированно от скандинавов. Прежде всего, она была гораздо более бурной, нежели история Северной Руси. На севере политическая ситуация была гораздо проще: соседи Руси находились на весьма низком уровне культуры (охотничье хозяйство главным образом) и серьезной опасности для новгородских «словен» не представляли.

Единственным фактором, могущим играть некоторую роль, были скандинавы, но роль их была временной, незначительной и поверхностной.

Совсем другое положение было на юге. Русь в течение веков была здесь под экономическим и культурным влиянием Византии и отчасти Рима. Кроме того, почти каждое столетие новая волна пришельцев с востока резко изменяла положение в Причерноморье и косвенно влияла на Русь.

Если государственность и зародилась на юге ранее, чем на севере, линия ее развития была гораздо более прерывистой. Русь (так скажем) создавалась здесь и распадалась множество раз, ибо волны пришельцев бывали подчас огромной силы. Отсюда и отсутствие сплошной линии развития государства на юге.

Мы не можем сейчас уточнить когда, но Киевская Русь, по-видимому, стала называться Русью здесь не искони, а по какому-то племени русинов, подошедшему с юга и захватившему полян с Киевом. Мы имеем свидетельства, что уже в первой половине VII в. Южная Русь распространяла свое влияние даже на далекий Каспий. Властитель Дербента Шахриар уже в 644 г. определенно говорил, что русы и хазары - два главных его врага и что русы «враги всему миру» (подразумевается арабскому).

Если сообщение Феофана истолковано верно, а это, по-видимому, так, то мы застаем в 774 г. Русь уже в известных отношениях с Византией.

Наконец, в первой половине IX в. (839 г.) мы застаем Русь, заключающей договор с Византией о дружбе, причем послы ее принимаются с большой предупредительностью (этот факт в русские летописи не попал, но упомянут западноевропейскими хрониками).

Когда Южная Русь попала под политическое господство хазар - не уточнено. По всей видимости, оно было не очень долгим и в значительной степени номинальным (все сводилось главным образом к платежу дани). По крайней мере, есть данные, указывающие, что Южная Русь обладала достаточной автономией: воевала и заключала мирные договоры, вовсе не вовлекая в них Хазарию. Вернее всего, Русь просто откупалась от своего соседа, т. е. делала то, что делали Византия и Рим.

В 860 г. Русь предприняла карательную экспедицию на Царьград за нарушение греками договора, убийство нескольких руссов и т. д. Отместка была ужасна. Руссы возвратились домой, досыта насытившись местью и с огромным количеством награбленного. В русские летописи это событие попало из греческих хроник, но в искаженном виде и с хронологической ошибкой (поход был не в 852 г., а в 860-м).

Вскоре, однако, мирные отношения были восстановлены, и к 867 г. состоялось событие огромного культурного значения: Русь получила из Византии епископа и частично приняла христианство, через несколько лет на Руси уже было архиепископство.

Поход 874 г. Аскольда на Византию был неудачен, и можно думать, что это облегчило Олегу захват Киева.

16. После Олега, первого князя объединенной Руси, норвежца, княжившего только по малолетству его племянника, законного наследника, Игоря, княжил последний. Отец Игоря Рюрик - славянин, мать - норвежская княжна, родился Игорь на Руси и женат был на псковичке Ольге, славянке из рода Гостомысла. Княжение его не было весьма удачным. Хотя он и удержал в подчинении племена, объединенные Олегом, поход его на Византию окончился неудачей. Второй поход, хотя и обошелся без пролития крови и принес контрибуцию со стороны греков, все же был завершен договором менее выгодным, чем договор Олега с греками. Убийство его древлянами привело к регентству Ольги и войне ее с древлянами, ибо сын ее Светослав был еще маленьким мальчиком.

Следует отметить, что убийство Игоря произошло из-за его жадности, - получивши от древлян дань, он стал требовать ее вторично: это уже вызвало возмущение древлян. Интересно, что русские летописи умалчивают о причине смерти Игоря, византийские же источники говорят об этом подробнее: Игорь был схвачен древлянами, привязан к двум елям, пригнутым вниз, затем ели были отпущены, и Игорь разорван.

Предания летописи о мести Ольги отражают ее гнев по поводу столь бесчеловечной расправы с ее мужем.

17. Ольга была чистокровной славянкой, псковичкой, сани, на которых она ездила, хранились еще долго в Пскове, что отметила даже летопись. Отмстив древлянам за смерть мужа, она сумела удержать все остальные племена в подчинении, навела порядок внутри государства и внешними войнами не занималась. Государство под разумным управлением Ольги крепло и шло по пути процветания.

Крещение Ольги состоялось, по-видимому, в 955 г. в Царьграде. Обращение ее в христианство имело приватный и, по-видимому, секретный характер. Христианство при ней заметных успехов не имело, не удалось ей обратить в христианство и сына своего Светослава, несмотря на все свои старания. Народ в массе стоял еще на стороне язычества.

18. Незадолго до ее смерти на престол вступил Светослав, чистый славянин по крови, шедший твердо в одной линии с народом в своем язычестве. Сильный телом и духом, Светослав был типичным завоевателем, действительные интересы народа для которого были чужды. В борьбе, в добыче, взятой в войне, он видел цель жизни и пренебрегал интересами государства.

Напрасно современные советские историки видят в его поступках шаги разумного, полезного государственного деятеля, - Светослав был авантюристом вроде Ричарда Львиное Сердце, все устремления которого были к тому, чтобы подраться.

Дела Новгорода его вовсе не интересовали, о Киеве он прямо заявлял, что ему там жить «нелюбо». История давным-давно уже вынесла о нем свой верный приговор устами киевлян-современников. «Княже, - говорили они, - ты ищешь чужой земли, а своего пренебрегаешь».

Положительным в его попытке было то, что он присоединил крепче некоторые восточнославянские племена и совершенно разгромил хазар. При нем границы Руси приближались к ее этнографическим границам.

Честолюбивые мечты приводили Светослава к мысли даже о захвате Царьграда, но война с Византией в Болгарии окончилась неудачей, и по пути в Киев он был убит печенегами в засаде на Днепре.

19. Ярополк был сыном Светослава, по-видимому, от венгерской княжны. Вероятно, под влиянием своей бабушки Ольги он имел большое расположение к христианам, это вызывало большое недовольство народа Ярополком, которого летописи изображают человеком мягким и справедливым. Христианином он не был, но его очевидные симпатии к христианству дали повод к тому, что кости его и его брата Олега были впоследствии крещены.

Мы не знаем, что вызвало столкновение его с братом Олегом, но в результате Олег погиб во время бегства, будучи сброшен вместе с конем в ров на узком мосту.

В смерти Олега Владимир, средний брат Ярополка, но от другой матери, увидел опасность и для себя и бежал из Новгорода за море за военной помощью варягов.

Вернувшись с варягами (кто они были по национальности, в сущности, неизвестно), Владимир занял Новгород. В Полоцке во время столкновения с полоцким князем Рогволодом он захватил дочь последнего, отказавшую ему в сватовстве и уже засватанную за Ярополка, сделал ее насильно своей женой и тем усугубил рознь с братом.

Благодаря подкупу воевод Ярополка Добрыней, дядей Владимира по матери, в битве одержал верх Владимир. Из дальнейших событий ясно, что Владимир обещал воеводам Ярополка твердый курс на язычество. Когда Ярополк был предательски убит (не следует забывать, что Владимир был братоубийцей), Владимир сел окончательно в Киеве и начал воздвигать кумиры, исполняя обещанное.

20. Владимир был незаконным сыном Светослава и Малуши, девки-ключницы у княгини Ольги.

Превращение славянки Малуши норманистами в скандинавку Малфред является примером беспардонной научной лжи: отец ее был Малко из города Любеча - явный славянин, брат ее был Добрыня, имя которого явно говорит о его национальности, сама она была Малушей, местной дворовой девкой, и недаром гордая полоцкая княжна Рогнеда отказалась выйти замуж за Владимира, сына рабы («не хочу розути робичича»), но приняла предложение Ярополка, сына от того же отца, но от благородной матери.

21. Владимир был истым сыном русского народа и по происхождению, и по своей политике. Ведя многочисленные войны, он объединил все восточнославянские племена, в том числе и Червоной Руси (Галиции) и распространил границы своего государства до этнографических границ.

В противоположность отцу он захватнических войн не вел и, доведя границы государства до этнографических пределов, целиком занялся консолидацией сил государства.

Женитьбой своей на византийской царевне, первой невесте всей Европы, в руке которой было отказано сыну германского императора, Владимир покрыл свое полуплебейское происхождение и поставил династию в уровень с наиболее знатными династиями Европы.

Есть данные, позволяющие думать, что он добился от Византии и большего ранга в лестнице владетельной иерархии. По крайней мере, на монетах он изображался в короне и царском облачении.

22. Огромную роль в жизни Руси сыграло принятие Владимиром христианства как государственной религии. Шаг этот был сделан после долгих взвешиваний, испытаний различных вер и был исключительно политическим шагом, выдвинувшим Русь в ряды первостепенных государств Европы.

Крещение Владимира состоялось в Корсуни (в Крыму) поздней осенью 989 г. или ранней весной 990 г.

Крещение Руси в Киеве состоялось в 990 г. (а не 988!). Расхождение в датах и месте крещения Владимира в разных источниках объясняется тем, что религиозные источники стремились скрыть факт, что Владимир принял христианство не из моральных, а из государственных соображений. Эти источники стремились для канонизации Владимира изобразить дело так, что крещение было личным желанием Владимира, в этом случае они видели основу для канонизации, в котором Византия отказывала и отказала. Поэтому они называли годом крещения 988-й, а местом - Русь.

Новая религия послужила мощным орудием объединения разноплеменного государства в одно целое, создала общий язык (язык религиозного культа) и тем привела к русификации нерусских племен и укрепила положение князя (Бог был самодержцем на небесах, князь же - на земле), 23. Владимиром были введены замечательные новшества: принудительное обучение грамотности и вообще наука детей зажиточных классов, забота о больных и немощных, изданы разумные, гуманные законы (отменена, например, смертная казнь, по-видимому, впервые в Европе). Желание учиться и заимствовать что-то хорошее у других народов дало основание Владимиру для посылки особых посольств в Царьград, Рим, Египет, Иерусалим, Вавилон и т. д., именно для «соглядания» чужих законов, обычаев и пр., тем самым толкнуло Русь на путь быстрого культурного развития.

Сам Владимир был человеком с чрезвычайно широким кругозором, но вместе с тем он не был сухим, «головным» человеком: он любил пиры, веселье, искусство, женщин и т. д. Причем его пиры не были актом замкнувшегося в своем довольстве человека, - он пировал со всем народом и был чрезвычайно щедр.

Именно эта близость к народу и создала ему нежное прозвище - Красного Солнышка, народ любил его беззаветно и донес эту любовь в былинах до настоящего времени.

За время существования Руси, а затем России было только двое гигантов: Владимир Великий и Петр Великий. Оба круто изменили всю жизнь народа: один введением христианства и гуманности, науки, другой вторичным сближением с Европой после 300-летней татарской тьмы.

Однако, как личности, они несравнимы, - Владимир овеян любовью народа и благодарной памятью, о Петре народ молчит, и не без основания, ибо Петр гуманностью не отличался.

24. О Светополке Окаянном мы знаем очень мало. После смерти Владимира он немедленно совершил тройное братоубийство и захватил власть в свои руки. Ярослав, предупрежденный вовремя сестрой, уцелел и в происшедшей затем схватке одержал верх. Светополк бежал куда-то за границу и неизвестно где скончался в горячке.

Стремление некоторых католичествующих историков изобразить Светополка светлой личностью из-за его симпатий к Риму показывает наглядно всю глубину морального падения их: личность, проклятую всем народом, они зачисляют в свои друзья и гордятся близостью к тройному братоубийце.

25. Кто была мать Ярослава, до сих пор с точностью не установлено. Летопись утверждает, что он был сыном Рогнеды. В какой степени отталкивающая картина овладения Рогнедой отвечает действительности, мы не знаем. Знаем, однако, что, овладев ею по праву завоевателя, он сделал ее настоящей, законной женой, вероятно, из-за княжеского ее рода. Есть сведение, что, женившись на Анне, Владимир официально известил Рогнеду о переходе своем в христианство и женитьбе, т. е. проявил к ней полное уважение. Была ли Рогнеда скандинавкой или славянкой - неизвестно. Известно только, что отец ее был Рогволод «из-за моря», но он мог быть и заморским славянином подобно Годлаву, отцу Рюрика.

Утверждения норманистов - только догадка, далеко не бесспорная, тем более что имя Рогволод (аналогия: Всеволод) - имя славянское, а сама Рогнеда была настолько «скандинавкой», что в отказе Владимиру употребила типичнейшую славянскую подробность (не славянка так не выразилась бы).

Вся жизнь Ярослава протекла в тесном общении с Новгородом. Ставши великим князем в Киеве, он дал особые права Новгороду, к сожалению, в чем они заключались, история не сохранила. Этими правами новгородцы очень гордились и удержали их до самого разгрома их Москвой, сначала Иваном III, а затем окончательно Иваном IV.

Вообще в Киевской Руси Новгород был второй столицей, и князь, сидевший в Новгороде, был обычно кандидатом на престол в Киеве.

Ярослав воевал довольно много, но это были большей частью войны за власть. Внешних, завоевательных войн он почти не вел. При нем Русь заняла одно из самых блестящих мест в Европе. Прежде всего, этому способствовали широкие династические связи: Византия, Франция, Венгрия, Польша, Норвегия, Германия и т. д. были связаны с Русью браками с членами семьи Ярослава. Достаточно сказать, что дочь его Анна правила Францией.

Киев при нем был расширен, укреплен и украшен. Иностранцы видели в нем соперника Царьграда. Ремесла и торговля процветали. Культура достигла весьма высокой степени развития, это был апогей Древней Руси.

На этом мы и остановим пока изложение конспекта.

Из изложенного явствует, что действительная картина событий на Древней Руси была значительно иной, чем это обычно представляется. Как и почему могло случиться, что историки создали неверную картину?

Причина первая: недостаточная разработанность русских первоисточников. Русские летописи и другие источники вроде «Русской Правды», договоров, грамот, различных записей и надписей и т. д. исследованы весьма недостаточно. Существуют сотни мест, которые понимаются различно, вернее, совершенно не понимаются. Естественно, имея такой исходный материал, историки плохо владеют им и не могут взять из исторического наследства то, что там в действительности есть.

Не только отдельные слова, выражения или фразы остаются темны, темным оказывается в силу разных причин часто и весь контекст. Хронология событий часто шатка, а подчас и вовсе не верна. Многие места интерпретированы неверно, но эти неверные объяснения стали уже каноном, и никто не обращается к первоисточнику, чтобы узнать правду. Нет сводки летописи, где текст был бы выверен по всем имеющимся спискам, и мы до сих пор не имеем возможности прочитать ее без пропусков, вставок, ошибок, описок и т. д. До сих пор не издан свод всех летописей, много было сделано, но не завершено. Есть летописные списки, до сих пор не опубликованные. Наконец, многие труды, например «История» Татищева, заключающая в себе выписки из оригинальных, но ныне исчезнувших рукописей, стали библиографической редкостью. Многие труды, изданные по-латыни или даже по-немецки в XVIII и XIX столетиях, остались непереведенными.

Для всей этой колоссальной черновой работы у историков не хватает рук, и помощь им со стороны филологов, диалектологов, географов и вообще просто людей, интересующихся историей, крайне необходима.

Причина вторая: недостаточная разработанность иностранных первоисточников, касающихся истории Руси. Огромное латинское, греческое и на других языках наследство не переведено и не комментировано, а между тем из этих источников мы узнаем подчас гораздо больше, чем из русских летописей, например, о войнах Светослава. Русь жила не в пустоте, а среди других народов, поэтому без детальнейшего знания хроник, актов, договоров, историй, агиографической литературы, отчетов путешественников и т. д. соседних народов нельзя написать истинную историю Руси. Интереснейшие сведения мы находим у мусульманских писателей, но, кроме устаревшей и ставшей библиографической редкостью работы Гаркави, мы ничего не имеем. «История Польши» Длугоша на латинском языке, написанная с использованием древних русских, ныне погибших летописей, вовсе не переведена и т. д.

Нет свода грузинских, армянских авторов - свода отрывков о Древней Руси. Кому это делать, как не русским историкам и филологам: выуживать хотя бы краткие отрывки о Руси из иностранных источников, не иностранцам же? А между тем мы видим, что данные иностранных источников подчас исключительно важны, например, в вопросе о времени и крещении Владимира Великого.

Издания свода иностранных авторов даже не начато. Конечно, пренебрегая таким материалом, истории верной, неподдельной написать нельзя, равно как нельзя и передоверять этого дела иностранцам, достаточно для этого посмотреть на писания Баумгартена, Таубе, Стендер-Петерсена и др.

Причина третья (и, может быть, основная): несовершенство научного метода историков. Выражается это в следующем:

1) У историков нет стремления прежде всего к точности, достаточно одного примера с основной датой русской хронологии. Началом русской хронологии летопись берет 6360 г. «от Сотворения мира»; естественно узнать, что это за год в счислении «от Рождества Христова». Существует несколько мнений: одни считают, что Христос родился в 5500 г., другие в 5506 г., третьи, наконец, в 5508 г. - «от Сотворения мира». Всякий исследователь, следующий точному, логическому методу, прежде всего задастся вопросом: какое же счисление было принято русскими летописями? Несколькими строками ниже об этом сказано косвенно, надо только проделать два арифметических действия - сложение и вычитание. Ни один историк этого не сделал, в результате вместо 860 г. в основу был взят 852-й. Разница в 8 лет для основной даты нешуточная, из нее проистекали дальнейшие ошибки. Не заметили и того, что греческий проповедник, рассказывая историю мира Владимиру, прямо сказал, что последний родился в 5500, а не 5508 г. от Сотворения мира. Там, где нет точности, нет науки.

2) Историки воспринимают факты как-то беспредметно, вне связи со временем, пространством и условиями, примеры: а) при перечислении событий от Сотворения мира все время идет в летописи счисление «от» и «до»; если мы суммируем все цифры, мы не получим необходимой 6360, а на 54 года меньше; это было замечено, но причина этого не раскрыта. А между тем в тексте сказано: «От Давида и от начала царства Соломоня». Как же может быть срок от царствования двух царей сразу? Ясно, что в тексте был пропуск переписчика: был указан срок от Давида и до Соломона, но переписчик перескочил через 2–3 слова, и случился пропуск в 54 года. Такой элементарной вещи не открыли, хотя это доступно всякому сообразительному мальчишке; b) общеизвестно, что значение многих русских слов с течением времени изменилось, значит, при чтении древних текстов нужно соблюдать крайнюю осторожность, в особенности если это касается церковнославянского языка, этого не принимали во внимание, отсюда ложночтения: «нача ся прозывати Руськая земля» вовсе не означает, что с этого времени Русская земля получила свое название (это просто нелогичность, глупость), а означает, что Русская земля впервые упомянута в греческой летописи; далее: «пояша по себе всю Русь» вовсе не означает «взяли с собой всю Русь», а «взяли для себя», т. е. поделили между собой, всю Русь, - ведь в древности говорили «пояти по себе жену», что означало «взять для себя»; наконец - «от варяг бо прозвашася Русь» вовсе не означает, что из-за варягов словене стали называться Русью, а варягами они стали называться Русью, ибо пришельцы не делали различия между новгородцами и киевлянами, для них это было единое племя и т. д. Наша история пестрит такими ложночтениями; с) историки не делают разницы между предполагаемым и доказанным, достаточно кому-то, в особенности авторитету, высказать вероятное предположение, как оно делается каноном, и никто не думает, что это только вероятная гипотеза; d) историки склонны к бесконтрольности фантазии и не чувствуют никакой ответственности за сказанное; достаточно кому-то сказать, что русы египетского происхождения, как с этим начинают считаться, стопроцентную глупость начинают комментировать, уделять ей внимание и даже подхватывать; е) среди историков нет того, что имеется среди представителей точных наук: наказуемости за свои ошибки; достаточно историку защитить докторскую диссертацию, т. е. доказать свою способность к научным исследованиям, как ему открывается широчайшее поле для бесконтрольной деятельности, толкуемой как свобода научной мысли.

В результате история засоряется тысячами нелепых теорий, утверждений, ложнотолкований. У представителей точных наук иначе, там после того, как ученый сделал ряд крупных ошибок, с ним перестают считаться, и он скоро почти автоматически выбрасывается из среды ученых. У представителей точных наук не может случиться, чтобы, пишучи (допустим, как сравнение) историю Древней Руси в норманистском духе, ученый не сказал, что существуют и антинорманистские школы, не обсудил все «pro» и «contra» и т. д. - этого не может допустить его научная совесть, его научное «credo», у историков это осуществляется легко и безнаказанно.

Причина четвертая: необыкновенная податливость историков давлению сильных мира сего. Когда-то историки вообще представляли собой восхвалителей, конечно за деньги и почести, своих повелителей. В настоящую эпоху, когда мы имеем уже университеты и академии наук, казалось бы, у историков должно бы найтись объективности, хотя бы для изложения того, что было тысячу лет тому назад, но этого нет, и тяжелое наследие до сих пор еще тяготеет над исторической наукой.

Если личное угодничество сейчас уже не имеет столько места, как прежде, имеются другие формы угодничества: политические, национальные, религиозные и т. д. Чего стоит, например, одно религиозное угодничество ренегатов Баумгартена, Таубе и других перед католицизмом. А между тем им верят как ученым, хотя они порой спускались до уровня научного мошенничества. Исследования их настолько тенденциозны, что не могут приниматься во внимание истинной наукой.

Чисто политической, т. е. удовлетворяющей интересам немецкого шовинизма, приютившегося у трона в России, была и норманнская теория. Исследуя нашу историю объективно, мы видим, что скандинавы-германцы не сыграли в ней решительно никакой достойной внимания роли. Ни завоевателями, ни организаторами они не были. Они появлялись как наемная военная сила и немедленно удалялись, когда внутренние военные конфликты заканчивались. Во внутренней политике они также никогда никакой роли не играли, мы, например, не знаем ни одного дворцового переворота, в котором скандинавы сыграли бы роль.

Все было выдумано досужими прогерманствующими историками, не желавшими обратить внимание на тот неоспоримый факт, что в иностранных источниках, которые в первую очередь должны были говорить о завоевании Руси, о правах германцев на престол и т. д., нет ни слова об основах норманнской теории.

Нигде на Руси скандинавы отдельных поселений не образовывали и скандинавских групп женщин, стариков и детей не было. Были только посетители, или иммигранты, но совершенно в ничтожном числе.

Вся норманнская теория основана только на ложной интерпретации русских летописей. Норманисты совершенно произвольно вставляли или выбрасывали слова, заменяли буквы в словах, меняя тем вовсе смысл, расставляли собственную пунктуацию и т. д., словом, получали то, что хотели получить. Все их писания только куча никуда не годной, исписанной бумаги.

Существует, наконец, особый род искажения исторической истины, удовлетворяющий главным образом личному самолюбию. Он в особенности в употреблении у лиц иностранного происхождения, но получивших образование в России. Эти лица, вернувшись после 1917 г. к себе на родину и зная отлично русский язык, пользуются у себя огромным авторитетом, но направляют свою деятельность в сторону фальсификации истории Руси либо потому, что желают польстить своему национальному шовинизму, либо удовлетворить свое чувство ненависти к тем, кто лишил их теплого, насиженного места. И тот и другой путь доставляет им и славу, и деньги.

Причина пятая, вернее, следствие всех четырех предыдущих, вместе взятых: игнорирование источников, противоречащих норманнской теории. Иоакимовская летопись, заключающая в себе историю Северной Руси до Рюрика, объявлена недостоверной и отодвинута в тень, многие отрывки Никоновской, Тверской и других летописей фактически в историю не включены, самое большее - они приведены с казенной ремаркой: «Происхождение данного известия в этой летописи неизвестно». «Влесова книга», находка которой объявлена в самом начале 1954 г., до сих пор не вызвала достаточно интереса, о ней историки-профессионалы молчат. Почему? Потому что она взрывает все корни их символа исторической веры. Допустим, что «Влесова книга» фальшивка, но это надо доказать! На деле же видим полное безучастие.

Вполне естественно, что, не пользуясь всеми историческими источниками, правдивой истории написать нельзя.

Здесь необходимо сказать о русском летописании. Оно было длительным и сложным процессом, его можно разделить на четыре этапа:

1. Эпоха языческого летописания, эпоха «Влесовой книги». Это летописание, по-видимому, использовано только в самой незначительной мере, ибо последующие летописания были все христианскими и пользование языческими представляло собой религиозное преступление. Не только ссылаться на такой источник, но даже держать его в руках было делом наказуемым. О существовании этого летописания, очевидно, летописцы христиане были осведомлены, но не прямо, а косвенно, через народные предания. Эта эпоха наукой совершенно не изучена, однако она внесет, вероятно, огромные изменения в нашу историю.

2. Эпоха хроники, т. е. погодной записи событий в весьма краткой форме. От этой эпохи остались только следы в южных записях. Эту эпоху мы назвали условно аскольдовой, ибо имеются совершенно точно датированные погодные записи с мелкими, чисто киевскими событиями времен Аскольда. Выдумывать такие известия, как падение больших дождей, налет саранчи и т. д., позднейшим летописцам не имело никакого смысла, такие известия, безусловно, аутентичны.

3. Эпоха перволетописи, эпоха, когда была сделана попытка впервые дать историю Руси, т. е. последовательное и подробное изложение событий, часто с объяснением условий и мотивов действий, и все это уже на фоне всеобщей истории. Эту эпоху следует назвать иоакимовской. Перволетопись, по-видимому, была новгородской, но именно в Иоакимовой записи, все же другие новгородские летописи являются в своей основе только сокращенным изложением несторовской (см. ниже).

Поэтому перволетописцем следует считать Иоакима, а не Нестора, жившего почти сто лет спустя после написания Иоакимовской летописи. Иоаким, будучи епископом († 1030), посланцем Византии, по национальности, безусловно, славянином, ибо только лица со знанием русского языка могли быть посланы для обращения новгородцев в христианство, был несомненно высокообразованным человеком. Отсюда и широкий план летописи, и ссылки на греческие источники, и принятие в основу летосчисления царствование греческого императора, и упоминание о распространении христианства у среднеевропейских и южных славян и т. д.

4. Эпоха Нестора, эпоха тенденциозной истории, основанной на «выпячивании» династии Рюриковичей, затушевывающей наличие нескольких древних восточнославянских государств (по крайней мере, Новгорода, Полоцка), затушевывающей историю долгой и упорной борьбы с язычеством и т. д.

Нестор, простой монах, с кругозором, несомненно, более узким, чем у епископа Иоакима, заимствовал у последнего все вступление к летописи и выбросил все, что касалось Новгорода и могло мешать его главной задаче - возвеличению киевских князей.

К этому он добавил ряд народных преданий об исторических личностях, не заботясь особенно об их точности и логичности, использовал некоторые официальные документы, прежние хроникальные записи и… винегрет из русской истории, годный для массового читателя, был готов.

Будучи идеологически целеустремленным, этот винегрет играл на руку киевским князьям и поэтому был признан официальной историей. Летопись Иоакима и документы, ей подобные, были отодвинуты далеко в архивы и постепенно изъяты из обращения. Только счастливая случайность сберегла в рамках малоученого монаха старинную Иоакимовскую летопись и передала часть ее в руки Татищева.

Историографы не разобрались в сущности русского летописания и приняли несторовский вариант, безусловно тенденциозный, за настоящую историю.

Иоакимовской летописи просто не поверили, ибо она совершенно разрушала установившийся канон.

Испытующая исследовательская мысль была подавлена политическими тенденциями.

Ныне говорить о призвании варягов-скандинавов не приходится (пригласили западных славян, называвшихся также «варягами»), поэтому Иоакимовская летопись всплывает сама собой, а вместе с ней восстанавливается и остальная историческая правда.

Справедливость требует отметить, что восстановление истины целиком принадлежит нам. До нас ни один историк истинного значения Иоакимовской летописи не понял.

Итак, историки не разобрались в относительной ценности различных первоисточников, - отсюда и дальнейшие ошибки. Хроникальные записи существовали уже при Аскольде. 872 г. может считаться первой точной датой оригинальной русской летописи, упомянувшей об убийстве болгарами сына Аскольда.

С появлением Рюриковичей в Киеве, вызвавшим, по-видимому, разгром первичного христианства там, хроникальная запись, вероятно, прекратилась, возобновившись только почти 100 лет спустя. Только этим можно объяснить поразительную бедность и неконкретность сведений летописи в эпоху первых Рюриковичей.

В эпоху Владимира Великого начинаются, очевидно, снова хроникальные записи, а затем, надо полагать около 1000 г., появляется первая настоящая (Иоакимовская) летопись. Вряд ли стоит добавлять, что никакого «Начального свода» Шахматова или «Сказания о распространении на Руси христианства» Лихачева не было, - это ученые фикции, не подтвержденные фактами. Наконец, беспристрастность летописи - это вредный миф, которым историк не должен позволить себя одурманить.

Теперь перейдем к некоторым общим выводам нашего конспекта. Наши прежние историки совершенно умалчивали, а современные историки (главным образом советские) только начинают говорить о древней, дорюриковской истории Руси. До сих пор Русь всплывала на арену истории совершенно неожиданно, неоправданно, как с неба свалившийся метеор.

На самом деле история Руси (даже с самым именем «Русь») прослеживается на несколько веков глубже.

Под другими же названиями славяне (и восточные в том числе) появляются уже в первые века нашей эры, и нет ничего удивительного, если со временем будет окончательно доказано, что «скифы-пахари» Геродота были восточные славяне.

Таким образом, у нас отнята вся дописьменная и значительная часть письменной истории. Трагедия в том, что до сих пор в западноевропейской науке царит полностью норманнская теория, там до сих пор царит эпоха средневековых предрассудков, и целый ряд блестящих умов стоит совершенно в стороне от разработки истинной истории Руси в аспекте всей Европы. Печальнее всего то, что там к обскурантизму примешивается даже мелкое шарлатанство.

Далее, на основании новейших исторических, археологических и других данных можно считать неопровержимо установленным, что культура Древней Руси, весь уровень ее жизни, были гораздо выше, богаче, разнообразнее и, главное, самостоятельнее, чем это утверждали норманисты.

В момент появления Рюрика в Северной Руси (вернее, Словении) восточнославянские племена от устья Волхова и до устья Днестра, от Карпат и до Ростова и Суздаля стояли уже на весьма высокой ступени развития. Это были оседлые, преимущественно земледельческие племена, имевшие многочисленные города и значительное население.

Целый ряд ремесел был широко распространен, и многие из них стояли на весьма высоком уровне. Искусство, свое, местное, не отставало от других сторон жизни, свидетельствуя о значительном материальном благосостоянии. Сомневаться теперь в этом не приходится, ибо на Руси найдены формочки для литья разных сложных украшений, материал для этого литья, бракованные экземпляры и самые изделия тут же рядом. Никто не может сказать теперь, что бракованные вещи привозили из-за границы.

Весьма вероятно, что уже во времена Рюрика на Руси имелась особого рода письменность, о чем свидетельствуют берестяные грамоты Новгорода, «Влесова книга» и другие материальные памятники.

Существовала не только внутренняя, но и внешняя торговля и на высокой стадии, т. е. когда металлические деньги и меха служили средствами торгового обращения.

Имелась своя оригинальная меховая система торгового обращения.